Бернхард Хеннен - Вторжение драконов. Последняя битва

— Лишь некоторые мечи, далеко не все.

— И ты хочешь сделать для меня арбалет? — Гламир подошел к кузнецу вплотную. — Ты действительно сделаешь это?

— Я же пообещал, а слово я свое держу.

Гламир протянул оставшуюся руку.

— По рукам!

Гобхайн взял его руку, энергично пожал.

— За работу.

Все это Галару не нравилось. Нехорошо это — так близко сходиться с доверенным лицом небесных змеев! Вообще-то они должны были представиться — после того, как Гобхайн назвал свое имя, как того требовали правила вежливости. Эльфийский кузнец задумается над этим, хоть никак и не показал, что заметил их оплошность.

— Лук этого копьемета сделан из серебряной стали? — поинтересовался Нир, все это время стоявший у орудия.

Эльф подтвердил его догадку.

— Это не просто красивое оружие, равно как и доспехи, мечи и секиры, которые висят неподалеку от горна. Я подумал и решил украсить деревянные части инкрустацией или хотя бы резьбой. Хоть это и инструмент для убийства, он все же должен быть хоть немного красив. По большей части на него будут смотреть, а не использовать, — он вздохнул. — Но небесные змеи хотят слишком много оружия. Красота — вот первая жертва надвигающейся войны.

Трое карликов последовали за эльфийским кузнецом в дальнюю часть дома. Там обнаружился большой горн, в котором горели темные угли, различные наковальни, бассейны с водой, меха, дюжины щипцов и молотов. В мастерской эльфа было все, и было оно наилучшего качества. Галар поразился, что Гобхайн украсил даже некоторые свои инструменты. На внутренней стороне молотов виднелась чеканка, или же головки были сделаны странной формы. Деревянные рукоятки щипцов были украшены побегами растений и перламутровыми цветами.

— Мы действительно можем брать все, что захотим? — Байлин снял с крючка на стене роскошный шлем. Гребень его был сделан в форме тянущегося ввысь лебедя, голова которого образовывала наносник, а крылья — нащечники шлема.

— Можете выбирать все, что заблагорассудится, — легко согласился Гобхайн.

— Если ты наденешь это, тебя примут за командира, — напомнил товарищу Галар. — И дети человеческие будут очень стараться прикончить тебя.

— Вам нужно беречься не детей человеческих, а лучше быть осторожнее в общении с Айлин. Она подобна углям в этом кузнечном горне, — и с этими словами Гобхайн надавил на рычаг мехов. Струя воздуха с шипением напитала кислородом тлеющий древесный уголь, в мгновение ока на углях заплясали яркие язычки пламени. — Она кажется очень спокойной, но это спокойствие обманчиво. Одной мелочи достаточно, и темперамент возьмет верх. Я знаю, что во время уроков фехтования в Белом чертоге она забивала некоторых учеников до полусмерти.

— Мы не какие-то там запуганные ученики, — ухмыльнулся Гламир. — Может, она и выше меня на полторы головы, но даже будучи калекой без руки и ноги я в битве стою большего. Эта хрупкая эльфиечка меня не угробит.

— Разве не ты только что переживал по поводу того, что тебя может опрокинуть навзничь даже маленький кобольд? — удивился Гобхайн и тут же посерьезнел. — Не стоит ее недооценивать. Сейчас я расскажу вам о ней историю, и надеюсь, вы еще раз обдумаете стратегию своего поведения. Пару лет назад одна молодая эльфийка убила единственного сына Бромгара, короля троллей. После этого Бромгар отправил всех своих воинов и охотников в погоню, устроил настоящую травлю. Небесные змеи вмещались в происходящее и решили превратить убийцу в драконницу. Они послали на помощь юной эльфийке мастера Гонвалона и мастера Айлин. При этом был убит пегас Айлин, и она осталась в окружении троллей. Как видите, это ее не убило. Тролли с тех пор относятся к ней с величайшим уважением. Говорят, она убила больше дюжины их воинов голыми руками.

На миг стало слышно лишь потрескивание углей в горне.

— А разве подобные истории не становятся все краше с годами? — поинтересовался Гламир, но былого высокомерия в голосе его уже не было.

— Вы видели Айлин. Небесные змеи превратили ее в мастера смерти. Держитесь с ней рядом, и будете непобедимы. Станьте ее врагами — и считайте, что сами вырыли себе могилу.

Шестой день после отлета из Вану

Мы почти уже не осмеливаемся покидать святыню под корнями корабельного древа. Вчера ночью явился один из духов бури, завладевший телом несчастного Сангана, и грозил нам страшной смертью. Даже умные и мужественные слова Барнабы не смогли пробудить в нас боевой дух. Становится очевидно, что конец неизбежен.

Восьмой день после отлета из Вану

Сегодня ненадолго выходил на палубу. Дни сейчас продолжаются всего три часа. Все остальное время царит полнейшая тьма. Мы летим в вечную ночь. Я долго стоял у поручней и размышлял, не прыгнуть ли вниз. Иногда быстрый конец лучше. Собиратель облаков тоже умирает. Повсюду на палубе валяются куски замерзших щупалец, оторванных сильными ветрами.

Девятый день после отлета из Вану

Буря стихла. Весь мир заливает свет! Ничего подобного я никогда прежде не видел. Солнце висит у самого горизонта. Бесконечная белая равнина настолько ярка, что смотреть на нее дольше двух ударов сердца просто невозможно. Свет льется отовсюду, проникая даже в святыню сквозь незаметные прежде щели. Холод по-прежнему смертельный. От собственного дыхания наши бороды замерзают и покрываются льдом, когда мы поднимаемся на палубу. Барнаба держал на палубе проникновенную речь. Худшее позади. У нас все получится!

Десятый день после отлета из Вану

День длится чуть дольше трех часов, а затем приходит тьма. Несмотря на холод, я все время был на палубе. Коля сделал нам кожаные повязки для глаз с узкими прорезями. Таким образом яркий свет больше не ослепляет нас. Как мир может быть настолько красив и настолько смертоносен одновременно? Однако возможность стоять на свету вселяет в нас новую надежду. Вечерние сумерки — кровавый спектакль. Большинство пугается и прячется в святыне. Я оставался на палубе до последнего, невыносимо сидеть в этой душной темнице. Думал, не остаться ли на палубе и не подождать ли духов бури. Сегодня порывистого ветра не было. Может быть, без ветра они не придут?

Одиннадцатый день после отлета из Вану

Вчера остался на палубе. Ветра не было. Наблюдал, как мертвый Санган сползал по средней мачте по правому борту. Он двигается уже не как человек, а как-то странно, рывками. Сбежал в святыню прежде, чем он спустился на палубу. Сегодня Нангог снова даровала нам три часа солнечного света при безоблачном небе. В вечерних сумерках видел нечто странное. На горизонте стояла алая башня. По крайней мере, мне так показалось, мой рассудок тоже отказывается поверить, что бывают существа, способные выжить в вечных льдах. Оставаться на палубе не осмелился. Боялся, что Санган помешает мне вернуться в святыню, и спустился туда вместе с Колей. Наш корабль держит курс на башню.