Дэвид Гейдер - Маска призрака [litres]

Похоже, сейчас был именно такой случай. Храмовники пока что ни словом не обмолвились о случившемся, однако их мрачные лица были намного красноречивей слов. Стало быть, очередное убийство.

Рис окинул взглядом Адриан и ухмыльнулся, наблюдая, как та раздраженно металась из угла в угол по тесной приемной. Туда-сюда, туда-сюда, словно собиралась выйти, и тут – бац! – на пути стена. После этого Адриан круто разворачивалась и бросала испепеляющий взгляд на массивную дубовую дверь во владения рыцаря-командора – так, будто открыть ее можно было одним велением воли. За все годы, которые Рис и Адриан провели вместе в Круге магов, он не мог припомнить случая, чтобы та не решилась ввязаться в стычку – не важно, по поводу или без оного. Кое-кто поговаривал, что эта ее черта совсем несвойственна магу, и такие замечания неизменно приводили Адриан в бешенство.

Рис, слыша подобное, только веселился. Да и кто может сказать, что именно свойственно или несвойственно магу? Он знал, какого мнения придерживаются обычные люди за стенами башни. Те, кто подобрей, сказали бы, что маг – тощий седобородый старец, проводящий все время за чтением свитков и книг. Недоброжелателям маг представлялся зловещим типом с черными волосами и остроконечной бородкой, который рыщет во тьме, неустанно вызывая демонов – всякий раз, когда ему не мешают это сделать доблестные храмовники.

Адриан решительно не отвечала ни тем, ни другим представлениям. Миниатюрная, с копной рыжих кудрей и веснушками, она до сих пор походила на ребенка, хотя была лишь на пару лет младше Риса, а он стремительно приближался к сорокалетнему порогу. Адриан подобные сравнения бесили, и один лишь Рис, да и то иногда, мог поддразнивать ее безнаказанно. К тому же ругалась она не хуже базарной торговки.

Если задуматься, Рис и сам не очень-то походил на мага. Адриан утверждала, что он слишком красив, и от этих слов Риса разбирал смех. Он и сам считал, что первая седина, едва тронувшая бороду, придает благородства, однако женщины при виде ее отнюдь не бросались ему на шею. Уж это Рис заметил. К тому же он терпеть не мог рыскать в темноте и не предавался усердно тому, что обыватели называют «учеными занятиями». В свое время он немало занимался научными изысканиями, но запереть себя в библиотеке и часами портить глаза над книгами – увольте, это его не прельщало. Равно, впрочем, как и вызовы в приемную рыцаря-командора.

Его это бесило. И Рис, и Адриан – старшие чародеи; оба верно служат Кругу магов уже не одно десятилетие с тех пор, как Истязание сделало их полноправными магами… но здесь, по какой бы причине их ни призвали, они все равно что бестолковые ученики.

– Дерьмо! – выругалась Адриан.

Как обычно, она выражала свою злость с гораздо большей готовностью, нежели Рис. И остановилась на мгновение, одарив его уничтожающим взглядом, в котором явственно читалось: «Почему ты сидишь сложа руки?»

– Ты, когда злишься, такая милашка.

– Тебе нравятся милашки? Хочешь, я устрою здесь пожар? Интересно, ты и тогда скажешь, что я милашка?

Рис легкомысленно рассмеялся:

– Что ж, я бы и в самом деле счел, что это очень мило. Хотя храмовники, наверно, со мной бы не согласились.

– Зато уж как бы забегали! – зло бросила она. – Мне уже обрыдло, что меня никто не замечает!

– Ну так скажи об этом храмовникам. Они же здесь, совсем рядом.

– Думаешь, не скажу? – Адриан круто развернулась к двери в кабинет. – Мы торчим здесь уже битый час! Как вы смеете так с нами обращаться?!

Рис не знал, смеяться ему или пугаться, но потом решил совместить одно с другим.

– Дыхание Создателя! Да уймись же ты наконец! Сама знаешь, зачем нас сюда пригласили. Хочешь вызвать у них подозрения?

– Думаешь, нас и так не подозревают? Они уже решили, что убийца – один из нас, а теперь попросту пытаются это доказать.

Адриан решительно прошагала к пустому стулу рядом с Рисом, уселась, но тут же вскочила, как будто сидение на месте было уступкой, на которую она пока не желала пойти.

– С тем же успехом все эти убийства мог совершить храмовник! Это им в голову не приходило? У кого еще есть ключи от камер?

Рис тяжело вздохнул и потер виски. О, разумеется, Адриан всего лишь в пятый раз за минувший час излагает свою излюбленную теорию – как будто именно его нужно убеждать в ее правоте.

– У меня уже голова разболелась от твоих воплей, – пожаловался он.

– Но тебя же все это бесит ничуть не меньше. Признайся, что я права!

– Если «бесит» означает «сводит с ума», то ты, конечно, права. Про нас с тобой действительно никак не скажешь, что мы в своем уме… – С этими словами Рис хитро подмигнул Адриан, и та, хотя и выразительно закатила глаза, невесело хихикнула. Это ее отчасти успокоило – как всегда. – Собственно говоря, я слыхал, что не все жертвы убийцы были обнаружены в темницах. Один из убитых – ученик.

– Ты не Джолена имеешь в виду? Я думала, он не прошел Истязания.

– Так думали все, но мне пару дней назад удалось подслушать во внутреннем дворе разговор храмовников. Они упоминали Джолена.

– Неужели храмовники ведут свои разговоры там, где ты можешь их услышать?

Рис опять подмигнул Адриан:

– Знаю я подходящее заклятие, тебе бы оно наверняка понравилось. Притворяешься, будто чем-то занят, а сам внимательно слушаешь. Чудо что за чары – действуют даже на храмовников.

Адриан пропустила его шутку мимо ушей.

– Джолен плохо справлялся с учебой, – проговорила она, задумчиво теребя подбородок. – Чародейка Адрия сказывала, что всю последнюю неделю своей жизни он только и норовил укрыться в келье – так боялся Истязания. И когда он не вернулся уже Усмиренным, я решила…

– Я тоже, – кивнул Рис.

Часто бывало, что ученики попросту исчезали. Храмовники забирали их на Истязание посреди ночи, без всякого предупреждения. Кто проходил Истязание – становился полноправным магом. Кто терпел поражение – умирал. Если ученик отказывался пройти Истязание, его ждал ритуал Усмирения, и он возвращался к своим собратьям куклой, лишенной живых чувств. Иных даже устраивала такая участь, но Рису в это верилось с трудом: сам он не мог даже пройти мимо Усмиренного без содрогания. Он предпочел бы умереть, нежели остаток жизни смотреть на мир глазами живого мертвеца.

Если же Истязание завершалось провалом ученика, то прочим магам об этом не сообщали. Испытуемый попросту исчезал. Такое случалось нередко, а если вспомнить, что маг никогда и не был хозяином своей судьбы – его могли перевести в другой Круг или же отправить на исполнение некоего дела Церкви, при этом не дав даже времени с кем-либо попрощаться, – в башне привыкли к подобным исчезновениям. И лишних вопросов не задавали. Так что убийств могло быть и больше, чем подозревали маги, и лишь храмовники знали наверняка сколько.