Уча Авсаджани - Посредник. Противостояние [СИ]

— Когда я узнала, что с тобой сотворили, то хотела сразу же бежать к вам, хотя и было уже поздно, но кто мне позволил. Севака со стражей за мной по пятам ходили… Я так разозлилась, ведь если бы что-то пошло не так, ты бы… ты бы… — сбивчиво залепетала Клея.

— Тебе не сказали? — опешил Глеб, чувствуя ее обжигающее дыхание на щеке.

Сон и усталость, лениво потянувшись, забрались в дальний угол, окончательно отказавшись от идеи наведаться в гости.

Клея немного отстранилась, и только тут Глеб заметил, что та постоянно шмыгала носом, а ее глаза отдавали краснотой.

Принцесса пристально посмотрела на него и еле слышно прошептала:

— Я и подумать не могла, что Ванак способен на такое. Я знала про представление и про то, что мы собираемся что-то отметить, но никак не могла понять, что именно. В конце концов, Севака проболтался, но стража не дала выйти из дворца.

— Король оказался прав, — неожиданно для самого себя сказал Глеб. — У меня получилось.

Клея кивнула:

— Иначе тебя бы здесь не было. Просто… — она запнулась.

— Просто что?

— Я не думала, что ты радужник, — скороговоркой выговорила принцесса. — С самого детства мне рассказывали, какие они жестокие и кровожадные. Вот насчет Рада я не сомневалась ни секунды. Тогда, даже не видя его анимы, я чувствовала, что он радужник, такая от него исходила злоба и жажда убийства. Ты — другое дело. Конечно, посредник и все такое, но я никак не могла поверить, что ты один из них. Поэтому и принялась тебя обучать, чтобы ты хоть как-то умел защищаться.

Глеб хотел возразить, что прекрасно мог постоять за себя и без ее тренировок, но слова застряли в горле, упорно не желая выходить наружу.

— В общем, я рада, что ты жив и оказался радужником, — добавила Клея, чтобы как-то заполнить молчание.

Глеб уставился на нее. Сегодня Клея словно открылась перед ним под другим углом. До этого момента он считал ее невероятно сильной и слегка заносчивой, настоящей принцессой меченосцев, у которой просто не было времени на переживания и эмоции. И хотя случай, когда она поведала ему о своих родителях и был исключением, это не мешало ему продолжать думать о ней в таком духе. Но сейчас, смотря на то, как она за него переживала, его мнение менялось само собой.

— Рада, что не пришлось терять лучшего ученика? — попытался пошутить Глеб.

— Других учеников у меня никогда не было, — улыбнулась Клея. — Это меньшее, что я могла сделать в благодарность за мое двойное спасение.

Глеб покачал головой:

— Ты меня тоже выручила. Если бы не ты, я бы утонул в море.

— Это другое, — возразила девочка. — Если бы я хоть на секунду предположила, что ты радужник, то не пошевелила бы и пальцем, а может, и сама бы прикончила.

— Можно вопрос? — поежившись, спросил Глеб, вспомнив нечто, поставившее его в тупик с самого первого дня злоключений в этом мире.

Клея кивнула.

— Почему тогда, в море, если ты не знала, что я радужник, двинула мне по голове? Я все думал, но так и не понял, за что.

Глеб ожидал любой реакции, кроме той, которая предполагала, что принцесса рассмеется. Но именно это она и сделала.

— Ну, это просто. Ты тонул, и в таком положении мог бы ухватиться за меня так, что мы оба пошли бы ко дну.

Клея собиралась добавить еще что-то, но в дверь постучали, и она, словно отгоняя мысли, тряхнула головой.

— Тебе пора на представление. Как-никак, его дают в твою честь. Не стоит заставлять народ ждать. Я тоже скоро буду.

Глеб кивнул и вышел из комнаты, где, как он и думал, его ждал начальник слуг.

— Позвольте поздравить вас с высвобождением анимы, — едва завидя его, оскалился Севака, подобострастно склонив голову.

— Тут не с чем поздравлять, — холодно ответил Глеб. — Это было не совсем приятно и чуть не стоило мне жизни.

— Конечно-конечно, — вторя ему, тут же запричитал Севака. — Я чуть с ума не сошел, когда прознал, как именно собираются открыть вашу силу. Я был против, даже порывался предупредить вас, но, похоже, про это прознали, и с меня не спускали глаз.

Глеб прекрасно помнил слова Клеи о том, кто не давал ей выйти из дворца. Он уже собирался поставить на место завравшегося начальника слуг, но тот, словно почуяв бурю, обратил к нему спину и выпалил:

— Надо поспешить, мы опаздываем! Я буду идти быстро, не отставайте ни на шаг, а то коридоры такие запутанные, потеряться в них совсем не вопрос!

Через пару минут, вопреки страхам Севаки благополучно преодолев путь, который Глеб осиливал каждое утро, они миновали опоясывающие Формос высокие стены и направились в противоположную от деревьев сторону.

Это было странно. Глеб привык, что последние несколько недель его судьба была неразрывно связана именно с лесом. Сказать по правде, он, к своему стыду, даже не имел представления, что находилось за длинным, тянущимся прямо в горизонт скалистым берегом. Разумно было предполагать там такой же бесконечный обрыв, с какого его столкнул Рад.

Глеб собирался по пути обдумать сегодняшние события, но его разум отказывался подчиняться. От пережитых страха, злости, отчаяния и, конечно, усталости мысли перемешались в беспорядочную кучу, и разобрать что-либо в этой хаотично беснующейся в голове массе было решительно невозможно.

Севака свернул с тропы и устремился к обрыву. Глебу стало не по себе. Никаких мест, где бы могло разворачиваться представление, не было видно. Уж не угодил ли он на новое испытание? Скорее всего, он бы поддался панике, если бы вдруг не расслышал шум голосов со стороны моря.

Казалось бы, это должно было его насторожить еще больше, но, сам не зная почему, Глеб немного успокоился.

Голосов было много — десятки, даже сотни. Разобрать какой-либо из них не представлялось возможным, однако было в этом шуме нечто умиротворяющее. Глеб вспомнил ночь, когда он наткнулся на толпу ожидавших появления посредника людей в городе. От них так и веяло тревогой. Здесь же было по-другому. В этих голосах не слышалось ничего предупреждающего об опасности. Напротив, гул был веселый, звонкий, приглашающий присоединиться. Глеб ни секунды не сомневался, что еще миг, и он заметит их обладателей.

Однако увиденное превзошло ожидания.

Подойдя почти вплотную к пропасти, мальчик обнаружил, что обрыв существовал лишь в его воображении. На самом деле, это был длинный плавный спуск к морю, и в иное время было бы приятно прогуляться по нему босиком до самого низа, однако сейчас Глеба захватило вовсе не это.

Он видел нечто подобное лишь однажды в жизни, когда разглядывал красочную картинку в учебнике по истории в начальных классах. На ней был изображен древнегреческий амфитеатр на берегу моря. Снимок величественного сооружения в точности отпечатался в памяти, но то, что сейчас раскинулось перед его глазами, превосходило поразившую детское сознание фотографию по всем параметрам.