Уча Авсаджани - Посредник. Противостояние [СИ]

На сцену вразвалку вышел дородный детина, тоже в маске, правда, изображавшей гнев, и принялся неуклюже декламировать заученную роль. Стоило ему открыть рот, как Глеб подловил себя на мысли, что тон его голоса также казался ему знакомым, но вот откуда, он так и не мог понять. В течение следующих минут Глеб испытывал такое же странное чувство по поводу почти каждого появлявшегося на сцене артиста. Наконец, все действующие лица заняли места, а вперед выступили здоровяк и высокий мужчина в грустной маске.

Как только началось представление, все сомнения отпали сами собой — сюжет, да что там, все диалоги повторяли одноименное произведение Шекспира. Глеб слишком хорошо его знал, чтобы ошибиться. Он даже сыграл в школьном театре незначительную роль, когда один из учеников заболел, и до сих пор помнил свои пару реплик.

Мысли налезали друг на друга, спеша поделиться соображениями. Двойник Шекспира? Необъяснимое стечение обстоятельств, благодаря которым кто-то умудрился повторить один в один знаменитую пьесу? Поверить в это было сложно. Однако делать было нечего. Не бежать же через сцену и, срывая маску с ближайшего актера, спрашивать, откуда они это придумали?!

— Не нравится представление? — поинтересовались вдруг сбоку.

Глеб, вздрогнув, повернул голову. Принцесса Клея с любопытством вглядывалась ему в лицо.

— Просто вспомнил о своем мире, — выбирая как можно более приближенный к правде ответ, сказал Глеб, заодно прикидывая, как девочке удалось так незаметно сесть рядом.

— Ясно, скучаешь, — понимающе сказала принцесса. — Может, наши театры и не такие развитые как ваши, но постарайся получить удовольствие. Все-таки это твой день. И вообще… Уверена, ты обязательно вернешься домой.

— Мне бы такую уверенность, — отрезал Глеб. — Гар обещал, что я все пойму, когда стану настоящим радужником… Радужником-то я стал, а вот понять ничего не понял.

Клея хмыкнула:

— По-твоему, все тайны радужничества открылись бы перед тобой в первый же день? Нужно время, ты слишком торопишься.

— Да, может, и так, — нехотя согласился Глеб. — Но все же я ожидал другого.

Принцесса ухмыльнулась, но тут же переменившись в лице, сурово добавила:

— Об этом будем думать позже. А пока наслаждайся представлением. Оно ведь…

— В мою честь, я знаю, — закончил за нее Глеб, чувствуя, как губы невольно расплываются в улыбке.

— Именно, и, между прочим, оно обошлось королевству в довольно солидную сумму, — с напускной строгостью напомнила Клея.

Больше они не заговаривали. Девочку настолько захватило зрелище, что отвлекать ее было бы преступлением. А когда изображавший Гамлета актер-коротышка в тоскливой маске кольнул отравленным клинком «короля» (которого играл открывший представление «улыбающийся» золотоволосый), и тот, работая на публику, с причитаниями нарочито медленно завалился на спину, прямо на мягкий песок, принцесса ахнула и невольно прижала ладонь ко рту. По раздавшимся таким же многочисленным возгласам изумления Глебу стало ясно, что спектакль будет иметь успех.

Так оно и случилось. Стоило отгреметь последней фразе, как зрители повскакали с мест, взорвавшись аплодисментами, а на сцену, зарываясь в песок, дождем посыпались мелкие монетки.

Золотоволосый выскочил вперед и, раскланявшись, послал зрителям воздушные поцелуи. Глеб надеялся, что уж сейчас-то он, наконец, снимет маску, но не тут-то было. Неугомонный артист подбежал к первому ряду, по очереди поклонился Ванаку, дуксу Зелу и Клее, а затем схватив Глеба за руку, потянул его на сцену.

Опешив, мальчик позволил себя вывести.

— Вот в честь кого мы выступали благодаря приглашению его величества! — прокричал артист, проведя рукой по пышным волосам.

От этого жеста Глебу почему-то стало не по себе.

— Поприветствуем же нашего посредника и обретение им силы! — не унимался золотоволосый.

Горожане охотно зааплодировали пуще прежнего.

— Сегодня в полночь, там, где дорога соединятся с лесом, — вдруг прошептал артист.

Глеб удивленно уставился на него, но золотоволосый крепко сжал ему плечо.

— Не глазей на меня, — зашипел он через маску. — Не привлекай внимания. В полночь, приходи один.

С этими словами мужчина под аплодисменты как ни в чем не бывало проводил его на место. Глеб ошарашенно глядел, как артист с застывшей навеки улыбкой растворяется во тьме за сценой.

Глеб хотел рвануть за ним, однако очень некстати у его величества проснулась охота поболтать, и он был вынужден составить тому компанию до самого дворца.

Вечером Глеб, развалившись на постели у себя в комнате, обдумывал, как ему быть. Вернее, он и так это знал, и уже попросил Анкура незаметно вывести его ночью из дворца. Глеб понятия не имел, с чего это золотоволосому артисту вздумалось назначать ему встречу тет-а-тет, да еще и в полночь. Все, начиная от его голоса и движений и заканчивая спектаклем, выглядело не просто странно, а пугающе. Нет, вряд ли кто-то осмелился бы на него нападать после того, как он обрел силу радужника, но у него все равно неприятно сосало под ложечкой. А вдруг это еще один радужник? И вдруг у него тоже есть кулон, и он решил довести до конца миссию Рада, начав с него?

Глеб заставил себя успокоиться и принялся ходить по комнате — не двигаться было мучительно.

Он отлично помнил слова Гара. В этом мире было всего два кулона — один, принесенный им и сейчас покоящийся у него на шее, а другой — украденный у меченосцев радужниками и вновь «возвращенный» Радом. Он был у короля, и вряд ли тот согласился бы с ним добровольно расстаться, зная, какая ему грозит опасность. Конечно, существовал еще один, третий кулон, предназначавшийся такому же посреднику, как он сам. Но сейчас он был где-то в родном для Глеба, но бесконечно далеком отсюда Внешнем мире, а его хозяин даже не подозревал о своем предназначении. А может, кулон и вовсе сгинул за прошедшие столетия, найдя последний приют на дне океана или под многолетними слоями земли.

Выходило, что даже если тот артист и был радужником, то не представлял особой угрозы, поскольку не был способен радужничать в королевстве меченосцев.

В дверь осторожно постучали. Глеб узнал этот стук.

— Почти полночь, и у нас есть время проскочить, пока сменяется стража, — вместо приветствия выдал Анкур, когда он отворил дверь.

— Да, идем, — собравшись, согласился Глеб и, взглянув на переминавшегося с ноги на ногу мальчишку, добавил: — В чем дело?

— Меня это не касается, — замявшись, ответил тот, — но вы уверены, что хотите выйти за пределы дворца именно сейчас? В лесу и днем небезопасно, а по ночам уж совсем беда. Одних разбойников сколько. И еще тот вепрь…