Виктор Гвор - Волчье Семя. Дилогия

– Пани Ядвига, – донеслось из-за двери. – Вас там бандит какой-то спрашивает. Сердитый. Ой, нет, злой!

– Лютый, что ли? – усмехнулась паненка.

– Точно! Лютый!

– Сюда зови. Его нам и не хватает для полного счастья.

Лютый вошел в кабинет и поклонился. Низко, но не по-хлопски, до земли, нет. Степенно, с достоинством, заодно успев оценить обстановку. Два пана в креслах, бывалые бойцы, сразу понятно, с такими шутить не стоит. И креслица, хоть и комфортны, а не создадут сидящим сложностей, в любой момент можно в бой броситься. Такое же креслице у камина. В нем женщина, судя по всему, хозяйка маетка. Та еще пани, пожалуй, опаснее мужчин будет, несмотря на вполне различимый животик. Статуэтка на столе. Знакомы уже, пани Ядвига. Ходячая шкатулка с сюрпризами. Стенку неподалеку от двери подпирает здоровенный детина в ягерской одежке небесного цвета. Охрана? Ага, в ранге капитана! Нужна этой компании охрана, как же! Сами кого хочешь охранят. Или на кусочки порежут. По настроению.

– Здравия шановным!

– И тебе не кашлять, атаман, – отозвалась Ядвига. – Представлять кого надо, или сам всех знаешь?

– Вы слишком высокого обо мне мнения, вельможная пани. С Вашим гостем я незнаком.

Девчонка скорчила умильную рожицу:

– Ты меня разочаровал, Лютый! Это же пан Клевецкий! Из самого Ракова, – ехидства в последней фразе слышалось куда больше, чем почтения. Почтения, кстати, совсем не было. Одно ехидство. – Позвольте представить: Лютый. Командир отряда не самых худших лучников в этой части Полении. Зессендорф свидетель! Между прочим, Зиг, твои люди совсем мышей не ловят. Скоро любой карник из окрестных лесов будет знать нас всех в лицо и по имени!

– Положим, пан Лютый – не любой, – отозвался Мариуш. – Хотя и карник. И почему я не должен Вас повесить, атаман?

– Вот так сразу повесить? – усмехнулся разбойник. – А поговорить?

– А мы чем занимаемся?

А ведь казалось, Ридицу интересует исключительно огонь в камине. Хотя огня там – одно название, лето на дворе!

– Не смею спорить с прекрасной пани, – снова склонился в поклоне Лютый и обратился уже к Качиньскому. – Прежде чем очутиться на виселице, мне необходимо закончить все дела с пани Ядвигой.

– Тебе кто-то мешает? – спросила статуэтка. – Что интересного рассказал барон?

Последующие полчаса Лютый передавал вырезанное из предводителя поддельных кроатов. Слушатели реагировали по-разному. Хмурился пан Клевецкий; тихонько, чтобы не мешать рассказчику, матерился Зигмунд Фрай; стискивал рукоять сабли Мариуш Качиньский. А женщины оставались бесстрастны и неподвижны. Две статуэтки: одна на столе, вторая – в кресле у камина.

Ридица и заговорила, когда атаман закончил:

– Интересно. Не всё ново, но всё интересно. Однако пленного стоило привезти сюда.

– Это было бы очень грязно, пани, – пожал плечами Лютый, а Зигмунд Фрай согласно кивнул. – Не думаю, что барон мог что-то утаить. Допрос проводил настоящий профессионал.

– У тебя и такой есть?

– Это не мой человек. Но он прислал подтверждение моих слов. Сказал, что вам этого будет достаточно.

– Кто? – резко вскинула голову Ядвига.

– Двое блатных нейдорфских малолеток. Я решил не воевать с детьми, – атаман протянул девушке свернутый в трубочку пергамент. – Еще они просили передать Ваш меч, пани.

Ядвига развернула письмо, окинула взглядом, витиевато выругалась, вызвав восхищенные взгляды разбойника и ягера и возмущенный Ридицы, и хмуро бросила:

– Правильно решил, атаман. И ты, и твои лучники полезней живыми! Папочка, лагерь бандитов зачистили Медвежонок с Когтем!

И с интересом выслушала тирады обоих родителей.

Первой взяла себя в руки Ридица:

– Они здесь откуда взялись?

Зигмунд хлопнул себя ладонью по лбу:

– Задница Нечистого! Та кобыла с телегой! То-то мне рожи показались знакомыми!

– Чьи рожи? – уточнила Ядвига. – Кобылы или телеги?

– Хлопят, что на той телеге приехали! Мы на ней Анджея отправили. Там дедок был и пара мальчишек. Точно они! Потом исчезли куда-то! Кобылу один дед уводил! Надо будет допросить его, как за телегой придет.

– Ничего он не знает, – отмахнулась Ридица. – Просто подвез. Я не о том. Что эта парочка забыла в этих местах?

– Ничего не забыла, – мрачно сообщил пан Мариуш. – Они здесь проездом. То есть, пробегом. И я, кажется, знаю, куда. Давайте вернемся к делу. Лютый! Я не верю в благотворительность. Что ты хочешь за оказанную услугу?

– Ваше хорошее отношение, вельможный пан, – расплылся в улыбке атаман. – Что может быть ценнее!

– Конечно, ничего! А в чем будет выражаться это отношение?

– Ну… – Лютый сделал вид, что замялся. – Если пан будет столь милостив, что на взаимовыгодных условиях сдаст в аренду небольшой хутор или деревеньку семей на десять… Или землицу, где можно всё это построить… Надоело мотаться по свету… Но хлопами мы не будем!

– Так просто? – пан Качиньский склонил голову к правому плечу. – Ты хочешь принести мне вассальную клятву и осесть на моих землях?

– Именно, ясновельможный пан, – склонил голову разбойник. – Порядок на вверенной территории мы обеспечим. Панскую долю обговорим еще. И восемь бойцов, если потребуются – без проблем. Даже больше, когда мелкие подрастут.

– Про дворянство даже не спрашиваю, – улыбнулся Мариуш. – Если понадобится, дочка нарисует… То есть, в архиве найдет. Но что-то ведь не договариваешь. А, любезный? В чем подвох-то?

– Я шевалье, – атаман изобразил парисский поклон. – А подвох… Скорее, просьба. Мы присягаем шановнему пану, а не толстопузым уродцам в белых балахонах, – Лютый горделиво выпрямился, голос звучал твердо и уверенно. И пафосно. – Служителям Сожженного нечего делать на нашей земле!

– Однако… – присвистнул пан Клевецкий.

– Аккуратней, атаман, – ехидно бросила Ридица. – Я, к твоему сведению, монахиня. И балахон, то есть плащ, у меня именно белый. А конкретно сейчас, – женщина провела рукой по животу, – вполне могу считаться толстопузой.

– Лично для Вас, прекрасная пани, мы готовы сделать исключение, – голос разбойника вновь стал ехидным. – И для Ордена Святой Барбары – тоже. Если они не надумают вести себя как поганые функи!

– Думаешь, это реально? – покачал головой Качиньский. – Светочи редко спрашивают разрешения.

– Стрелы тоже, – усмехнулся Лютый. – А место на Громодяньском шляхе нам не требуется. Чем дальше в лес, тем меньше функов. И лезут реже, и гибнут чаще. Монах – не ларг, его любой мишка сожрать может. Даже косолапый…

Мариуш встал, прошелся по кабинету:

– А пожалуй, есть тут одно местечко! Ядзя, как там эта дыра называлась, что накрылась при старом пане? Который твой дедушка… Или мой… Не то Погорелки, не то Пожарище…