Виктор Гвор - Волчье Семя. Дилогия

Маршалёк кивнул и подвел итоги:

– Свои позиции все озвучили. Послезавтра всеобщая элекция. Обойдите шляхту, панове, кандидатов обсудите, мозгами пораскиньте… Речи за любого кандидата можно держать, хоть громко, хоть тайно. А ежели расхождения будут, тогда и пошевелим извилинами!..

До вечера Вилли просидел в нише за доспехами. Сначала спрятался в первом попавшемся тайном месте, а потом замятня во дворе кончилась, люди потянулись в замок, и не осталось минуты, чтобы возле укрытия Вилли никого не было. Носилась по этажам челядь, кто-то нагруженный обычными делами, а кто-то просто так, взбудораженный произошедшим. Гулко бухали подкованные сапоги солдат Господа, пробегающих в разных направлениях. Пару раз прошел новый пастор, какой-то хлюпающей поступью, словно обувь была велика святому отцу на полпальца, если не больше. Хорошо знакомой шаркающей походкой прошкандыбала Фрида…

Впрочем, Вилли и не собирался покидать нишу. Произошедшее не укладывалось в голове. Отец – Зверь?! Урсула, маленькая сестренка – Зверь?! А мама? Да нет, не может быть! Звери – они страшные! Они хватают простых людей, рвут их на части и едят! Они пьют кровь младенцев! Они… Но сестренка не пила ничью кровь и никого не ела! Только молоко из маминой груди, но так все младенцы делают! И папа никогда не ел людей, это Вилли точно знал! Папа добрый, хороший, и лошади его любят. Папу все любят! Кроме псаря, отца Толстого Хайнца. Но псарь – сволочь и стукач, это в замке даже последняя собака знает! Папа не Зверь! Но там, у церкви, папа обернулся! И стал Зверем! Вилли сам видел. Папа рвал солдат на куски! Получается – Зверь?

Ну и пускай! Папа – добрый Зверь! Он никогда не оборачивался! И никого не обижал и не ел! И кровь не пил! А у церкви бил только тех, кто на маму нападал! Их бы Вилли и сам порвал, если бы мог! Так что, Вилли тоже Зверь? Глупость какая! Просто этот отец Алоиз – дурак! Не там Зверей ищет! И солдаты – дураки! Видят же, что пастор не на тех кричит, зачем зря на людей бросаться?! Как их папа раскидывал! Словно чурки деревянные! Слабаки! Куда им до папы! Ой, они же из арбалетов стреляли! И попали! Не раз и не два! Человека можно и одним болтом убить! Уж двумя – точно! А Зверя?! В папу много раз попали, но он продолжал драться! Может, папе удалось выбраться? Тогда он вырвет из тела все болты, дождется, когда заживут раны, и вернется за мамой и Вилли. Надо будет выбраться из замка, найти папу и помочь ему. Ведь папа не знает и половины тайных ходов, Вилли может показать. Вот будет сюрприз для глупого пастора! Уйти из замка можно в любое время, но надо выбраться из ниши. А как это сделать, когда мимо постоянно кто-то бегает?! Придется дождаться ночи. Заодно можно будет заскочить на кухню и взять еды. Папа наверняка голодный, и чтобы раны быстро заживали, нужна еда. Надо будет взять то, что с господского стола вернули. Подумаешь, объедки! Зато вкусно и полезно!

Вилли устроился поудобнее и принялся ждать ночи. Время тянулось медленно-медленно. По коридору бегали слуги, топали солдаты, ходили благородные… Мальчику было скучно, но он терпел. От нечего делать стал считать проходящих мимо людей, но несколько раз сбивался, а потом и сам не заметил, как уснул.

Проснулся от наступившей тишины. А может, тишина наступила сама по себе, а Вилли проснулся отдельно. Так или иначе, вокруг никого не было, и свет через окна совсем не проникал. Стараясь не шуметь, Вилли выбрался из ниши и, крадучись, пошел к кухне. Дверь была заперта, но мальчик не расстроился. Если бы такая ерунда могла его остановить, половина обломившихся вкусняшек осталась бы несъеденной. Вилли прошел в соседний коридор, отодвинул край висящего на стене ковра, нырнул в дырку и оказался в шкафу в кладовой. Аккуратно пристроил на место сдвинутую доску в задней стенке и скользнул к проходу на кухню. Здесь двери вообще не было, только холщовая занавеска.

Окон на кухне не имелось. Вилли вытащил огарочек свечи и кресало.

– Вот только свет не зажигай, – раздался недовольный шепот. – Я тебе всё собрала. Так и знала, что ты через гобелен придешь!

– Через что? – переспросил Вилли. – Сабина, это ты?

– Нет, Дух Господа и Пресвятая Богородица! – вот умеют же девчонки даже шептать язвительно! – Какого Нечистого ты до сих пор в замке? Уже полдня должен был драпать как можно дальше! И полночи.

– А мама? Папа? Сестренка?

– А что ты можешь? – прошипела Сабина. – Порвешь всех солдат? Ни Ани, ни ребенку уже не поможешь. Сожгут их в выходной. И тело твоего отца – тоже.

Вилли не мог понять, что говорит девочка. Слова все знакомые, а смысл…

– Папу… убили? – наконец выдавил он.

– А… – вновь начала девчонка, но шипение поменялось на грустный шепот. – Убили. Из арбалетов. Штук двадцать болтов всадили. Ни один вильдвер не выдержит. А маму твою в подвалах заперли. В волчьих кандалах. Как она дочку кормить будет, не представляю… Вилли! Ты им не поможешь! Убегай! Как можно дальше! Говорят, в Сварге Зверей не трогают. Даже наоборот! Я тебе тут еды собрала, – в руки мальчика ткнулся узелок. – Уходи!

– А мама?.. – прошептал Вилли.

– Я скажу Ани, что ты спасся! Ей легче будет! – Сабина дернула мальчика за руку. – Уходи, дурак! Пойдем, ход тайный покажу! Только аккуратней, на выходе сейчас армия стоит!

– Это который из северной башни? – переспросил Вилли. Девочка согласно угукнула. – Не надо, я из коридора к донжону пойду. Он в лесу выходит, где нет никого.

– Ух ты! А я и не знаю такого! Пошли, покажешь! – Сабина скользнула в кладовку, таща за собой мальчишку. – Пошли-пошли, тебе надо до рассвета подальше уйти, где искать уже не будут!

Через полчаса Вилли выбрался из-под огромного выворотня в глухом лесу. Глянул назад, проверяя, хорошо ли закрыта крышка из толстых досок, замаскированная снаружи под прошлогоднюю листву, и побежал на восход. Мальчик не был уверен, что поступает правильно. Но ведь кому-то надо верить! Почему не Сабине? Она помогла Вилли во дворе, огрев Толстого Хайнца поленом по голове. И еды собрала. А что вредина, так все девчонки такие! Да и звучит правильно: надо убежать, спрятаться там, где его не смогут найти, и подумать, как освободить маму. Но сначала спрятаться.

Мальчику казалось, что он бежит очень быстро, удаляясь от замка на десятки и сотни миль. Поэтому на рассвете он вышел на поле, забрался в первый попавшийся стог и с чистой совестью уснул.

Если бы птица, пролетавшая в эту ночь над лугами, раскинувшимися от высоких стен Ракова до окраин деревни Воля далеко на северо-западе, смогла охватить взглядом подобные пространства, величественная картина предстала бы перед глазами летучего создания. Усеянные кострами луга от горизонта до горизонта словно отражали в себе звездное небо, складываясь в причудливые созвездия. Падающими звездами проносились во всевозможных направлениях яркие точки факелов, временами сливаясь в огненные реки совместных шествий и вновь распадаясь на отдельные искры. Увы, степной орел ночью спит, а филина мать-природа не наделила способностью подниматься достаточно высоко. Да и не дано пернатым разума, позволяющего оценить открывающееся великолепие. А человек пока не изобрел ни самолет, ни дирижабль. Даже до воздушного шара еще никто не додумался. Но от этого зрелище не становится менее масштабным или красивым. Завораживающим.