Виктор Гвор - Волчье Семя. Дилогия

– И сколь долго вельможный пан готов терпеть в своем маетке наказание Господне в моем лице?

– Хоть всю жизнь!

– Извини, Мариуш! Три года. Больше у нас отпусков не бывает…

– Почему три?

– Пока ребенку не исполнится два.

Хюбнер усмехнулся:

– А если ребенок не один?

Ридица рассмеялась:

– Тоже Ядвига придумала?

– Ну уж нет! В этом деле я как-нибудь без нее обойдусь!

На противоположном берегу маленькая ловкая фигурка скрылась в лесу.

Стоявшая у самого среза воды девочка развернулась и подошла к ожидающим взрослым. Окинула их взглядом, ухмыльнулась:

– Твой пансионат благородных девиц находится на Хор-ти-це? Пожалуй, стоит проучиться там немного. Года три вы без меня справитесь. Верно, мамочка?

Пан Мариуш Качиньский расхохотался, обнимая неожиданно покрасневшую Ридицу:

– Я же говорил, она обо всем догадывается!

Примечание

Что-то не гаразд – что-то не в порядке (полен). Устойчивый фрезеологический оборот.

Шо там был за шум, кум? Та, не бери до головы! Всё у тих вельможных не слава Господу! То забери трех лошадёв за лодку, хочь моё корыто и полконика не стоит! И прямо с ножом до горла! И поклажу бросили. То езжай лодку забирай с того берега! Та я ж ее продал ужо! Нет, перевези мальца, а челн платой пойдет! А потом гони усё взад. И мешки, и лошадёв! За два злотых! Та я за один злотый усё бы отдал! Они того не стоят! Коники не стоят, злотые стоят!

И шо в итоге? За два перевоза две монетки получил. Усё по-обычному. Только заместо медяков – злотые! А я супротив того слова не скажу! Еще ж цидульку выдали до нашего пана, шо злотые честно зароблены и паном моцным та святой сестрою жалованы!

Шо зачем твою лодку брал? До своей доплыть! Не лезть же до Буга! Чай не май на дворе! Шо тебе? Який злотый? За перевоз медяк полагается. Держи и не балуй! А злотых тебе давать не велено. Та панами и не велено, раз до цидульки твое имя не вписали. Та не замай, всё одно пан отымет! Не, с меня не отымет, у меня цидулька е!

Так шо, держи, куме, медяка и не журайся! А то передумаю! Та ладно, держи два! И горелка с меня на радостях! Пей, пока угощаю! Дай Господь здоровья тем панам! Таких бы да на кожен день…

Вторая книга про Когтя и Медвежонка. Спустя три года. Рекомендую сначала перечитать «Волчье семя»

За три года до описываемых событий Нордвент. Владение Фейербах

– У нас гости, Ваше Сиятельство! – Ганс вытянулся, будто норовя обратиться в рыцарское копье. Мощное такое, надежное и острое…

Барбара Анна Ольгельда Гаштольд, маркиза фон Фейербах, герцогиня фон Летов-Форбек, радная поленская паненка герба Габданк, тряхнула головой, прогоняя фривольные мысли. Это все долгое одиночество! Ну и светские книги за авторством некоего де Донасьена… И ведь вроде бы приличный человек, дворянин шпаги, но пишет такое похабство, что не оторваться…

Выждав еще несколько мгновений, чтобы сердце снова начало отбивать привычный ритм, а не трепетало будто в мазурке, Барбара еще раз взглянула на дворецкого. На этот раз – с иронией.

– Ганс… – вздохнула маркиза, которая (для простоты) всех слуг называла Гансами, – я же не слепа и ноги у меня есть. И они могут даже донести меня до окна, дабы я узрела во дворе гостей в очень знакомых плащах. Кто именно из святых сестер решил почтить нас визитом? Привнести, так сказать, свет в наше мрачное существование?

– Святая мать Ванесса, комтура Ордена Дев-Воительниц!

Барбара со вздохом отложила книгу. Не забыть бы, какая страница, а то вылетит из памяти, ищи потом!

– Ганс, ты бездумный бездельник, чья память будто драное решето! Не Орден Дев-воительниц, а Орден святой Барбары! И я, и ты понимаем, что разницы никакой. Но политес и куртуазность! В уставе же Ордена записано… И вообще, раз Орден назван в честь дамы с таким именем, то стыдно этого не помнить! А то ведь от неграмотных болванов, вроде тебя, хронисты нахватаются всякой чуши и запишут меня в основательницы! Мол, распутница-герцогиня совратила Столпа Веры, дело вылезло наружу, и дабы замолить грехи, учредила Орден, набрав первых сестер из числа своих же кнехтов. Хотя, признаться, мне самой непонятно, что нужно сделать с кнехтами, дабы получить воительниц? Да еще дев! Если банально отрезать лишнее, то получится не совсем то. Или совсем не то!

Привыкший к определенной эксцентричности госпожи дворецкий, не пытаясь разобраться в хитросплетении слов, застыл, словно соляной столб, по странной прихоти природы обряженный в малиновую ливрею…

– Эх ты, – горько произнесла маркиза, – нет чтобы посочувствовать своей госпоже… Ведь меня не будет на свете, когда поползут подобные слухи! И кто станет укорачивать слишком длинные языки?! Впрочем, что ты понимаешь, скотина бесчувственная. Казнить тебя, что ли?..

Однако даже от столь заманчивой перспективы лицо верного слуги не дрогнуло. То ли и этого не понял, то ли знал, шельма, что хозяйка шутит.

– Чего застыл?! Зови дорогих гостий!

Ганс дернулся в нелепом подобии поклона и вышел. Хлопнула дверь. Нет, ну в самом деле, обнаглел! Взять да и утопить его в замковом рву!

Маркиза посмотрела на обложку книги, сиротливо лежащей среди кипени кружев. Надо бы убрать, а то увидит комтура, краснеть будет.

Томик лег на верхнюю полку секретера. Задумка хороша, и видно, что автор разбирается, о чем пишет. Да и к иллюстрациям не придерешься – чувствуется рука настоящего мастера! Такому бы картины рисовать – не грех и стену украсить.

Но все же, все же… Бедновато, если говорить прямо и открыто! Ничего нового, пережевывание одного и того же. Помнится, они с мальчиками в свое время выдумывали куда как интереснее! А ведь приди в светлую голову Донансьена мысль о том, что в постели хватит места и троим… Самой, что ли, описать? И назвать эдак позаковыристее: «Любовные похождения Анжелики де Сансе де Монтелу, графини де Пейрак де Моран д'Ирристрю». И псевдоним обязательно. Хелена фон Гримдарк фон Штангенциркуль, к примеру. Звучит ведь? И еще как!

Нет, надо обязательно обдумать эту мысль! И всенепременно списаться с Донансьеном! В нем чувствуется определенный потенциал…

Маркиза грустно улыбнулась своим мыслям. Эх, мальчики, мальчики… Вы слишком рано покинули несчастную слабую женщину. Стоило прислушаться к папа: долго живет тот, кто сперва думает, а потом уже шевелится! И думать надо на много шагов вперед, не забывая про мельчайшие детали. Но мальчики спешили жить и не желали смотреть хоть на вершок дальше своих носов…

Вот и приходится все делать самой. Хотя малыш Рауль подает надежды. Сорванец пошел не в отцов, а в деда.

Раздались близкие шаги. Маркиза стерла с лица грусть и изобразила радушие. Вовремя. Дверь распахнулась.