Ольга Голотвина - Переполох на Буяне [сборник]

Но все утихло. Пришла в себя русалка. Уснул упырь. Болотник и болотницы вылезли из трясины, начали сплетничать и хвастаться своей отвагой. Избушка тоже прекратила выделывать скоморошьи коленца, утихомирилась.

Царевич, отошедший к краю поляны, чтобы его не затоптали мосластые курьи ноги, теперь вернулся – и с удивлением смотрел на опустевшее крыльцо. И хозяйка избушки, и ее ворон куда-то исчезли.

Баба-Яга огляделась настороженно, как волчица, даже воздух нюхала.

Не по-лесному пах воздух: солью, морем, заплесневелыми шкурами и мертвечиной. Значит, никто не напустил морок. Не привиделись Яге скалы, о которые бьются холодные пенистые волны, низкое серое небо и черная пещера, из которой и несло тлением.

В шаге от старухи на камнях зашевелился ком перьев. Поднялся на лапы, открыл клюв, потрясенно каркнул:

– Мидгар-рд!

Яга вскинула голову. Она слышала это слово от Ворона Вороновича, который в древние времена вместе с крылатыми собратьями прилетел на Русь вслед за викингами. Вороны и совы – птицы особые, кочуют из мира в мир, и пернатый вещун, прибившийся к избушке на курьих ножках, много рассказывал хозяйке о своей суровой родине.

Ворон пришел в себя. Спросил сипло:

– Возвр-ращаемся?

Яга развела руками. Ответила глухо:

– Лети куда хочешь. Ищи дорогу назад или тут падаль жри. А я силу потеряла. Не колдунья я здесь. Жалкая старуха…

Ворон насмешливо каркнул:

– Жалкая стар-руха? Так жалей себя сама, больше никто не пожалеет! Чар-ры растер-ряла? А мозги тоже обр-ронила в пути? Нор-ров свой растр-рясла? Тогда садись на камни и хнычь, пока не окочур-ришься!

– Поговори у меня, петух крашеный! – вскинулась Яга. – Перья повыдеру и по ветру пущу!

– Вот так вер-рнее! – отозвался довольный ворон. – Что в р-руке дер-ржишь?

Яга опустила глаза:

– Ох! Клубочек мой! Как я его не обронила-то? Как думаешь, Ворон Воронович, найдет он дорогу назад, к избушке?

– Пр-роведет!

– Так и пойдем. Только я в пещеру загляну, полюбопытствую…

В пещере было темно, но Яга и во мраке видела, как кошка. Разглядела и кучу сопревших, разлезшихся шкур, и лежащую меж них мертвую старую женщину. У покойницы было умное, решительное лицо с жесткими, почти мужскими чертами.

Что-то трепыхнулось рядом. Яга обернулась к влетевшему в пещеру ворону:

– Сейчас, выхожу уже…

– Нет, ты не выйдешь отсюда, смертная, посягнувшая на тайны богов!

Да, лишь сумрак помешал Яге спутать старого друга с этой птицей! Ворон был так же огромен, но говорил резко, четко, без раскатистых «р»:

– Я, Хугин Думающий, и брат мой, Мунин Помнящий, – священные птицы Одина, Отца Богов. Каждый день мы облетаем мир и возвращаемся на плечи господина, чтобы поведать об увиденном. Сейчас я полечу и расскажу ему про мерзкую старуху, которая тревожит сон вещей вёльвы…

– Не р-расскажешь! – раздалось от входа. И Ворон Воронович бросился на Хугина.

Два оперенных сгустка ярости заметались по пещере. Бойцы были достойны друг друга и, наверное, приходились друг другу роднёй: оба могучи, неистовы, железноклювы, крепки когтями. Но Хугин не ожидал встретить достойного противника – и короткая растерянность дорого ему обошлась. Меткий удар Ворона – и Хугин, завалившись на левое крыло, рухнул вниз. Возможно, он взмыл бы и продолжил бой, но Яга, словно рысь, метнулась на птицу, схватила обеими руками:

– Шею сверну, как курчонку! Говори, коль жить хочешь: далеко ли твой господин?

Хугин не зря носил имя «Думающий». Ему хватило мозгов сообразить, что хозяин еще не прибыл, а бешеная старуха рядом. И действительно может свернуть пленнику шею. А потому без лишних уговоров рассказал, что великий Один сейчас будет здесь, чтобы вопросить мертвую пророчицу о судьбах мира.

– Сматываемся, – приняла решенье Яга.

– Удир-раем, – полностью согласился с мудрым решеньем Ворон Воронович.

Не выпуская пленника из рук, старуха подбежала к выходу из пещеры… и поняла, что опоздала.

По воздуху, как по незримой горной тропе, уверенно спускался восьминогий конь с могучим всадником в седле. Рядом бежали два волка – уверенно, словно под лапами была не бездна, а твердая земля.

Да, Ворон был прав. Баба-Яга утратила возможность творить чары – но хитрость и уменье быстро соображать остались при ней.

Она кинулась в угол, где лежала вёльва, и забросала покойницу шкурами. Сама схватила еще одну шкуру – кажется, оленью – и, растянувшись на полу, укрылась ею. Хугина она сунула под шкуру и, сжав его левой рукой, предупредила:

– Кукарекнешь – задушу! И не трепыхайся!

Отсюда ей виден был спешившийся воин, высокий, одноглазый, с копьем в руке. Волки шли рядом с ним, шаг в шаг. Сверху свалился ворон, сел на плечо. Надо полагать, Мунин.

Умница Ворон Воронович метнулся навстречу, сел на второе плечо – со стороны пустой глазницы.

Один-Вседержитель, владыка Асгарда и повелитель богов, опираясь на копье, называемое Гунгнир, встал у входа в пещеру. Два ворона сидели на его широких плечах. Два волка легли к его ногам. Голосом, от которого содрогнулись древние скалы, Всеотец возгласил:

– Мудрая вёльва-пророчица! Восстань из мертвых, поведай о грядущих битвах, о конце мира и гибели богов!..

Яга чуть откинула шкуру – так, чтобы не видно было пленного Хугина, – и капризно спросила:

– Кто прервал мой вечный сон? Кто взывает ко мне из мира живых?

– Я, Один, Отец Богов. Я хочу знать, каковы приметы конца времен. Хочу знать, кто будет сражаться в последней битве и кто в ней победит. Хочу знать, какова будет гибель этого мира и встанет ли после него мир иной.

Баба-Яга сразу представила себе засыпанный снегом лес, спящих в норах зверей, укрытое льдом озеро. Мертвый мир, царство безжалостного Карачуна.

– Первой вестью о близком конце света будет страшная зима, – твердо заявила она. – Долгая. На три года. А потом грянет бой.

– Расскажи про битву, – деловито, без тревоги потребовал Один.

Яге сразу представилась голодная волчья стая, рыщущая по заснеженному лесу.

– Волки, – сказала она страшным голосом. – Огромные. Грозные. Один волк сожрет солнце, второй – луну. А третий, их отец и вожак, самый грозный и страшный…

– Фенрир-р, – негромко подсказал Ворон Воронович.

Мунин со своего плеча бросил на соседа пристальный взгляд – узнал чужой голос. Но Ворон Воронович так сверкнул на него взглядом, что Мунин предусмотрительно заткнулся. А Один ничего не заметил.

– Да, Фенрир, – поймала подсказку Яга. И мстительно добавила: – Вот он-то и загрызет тебя, Вседержитель.

Один нахмурился. Яга за долгую жизнь видела много мужчин такого склада (не богов, а людей, но велика ли разница?) и понимала, что его угнетает не мысль о смерти, а то, что он проиграет бой и останется неотмщенным. И поспешила добавить: