Наталия Арефьева - Давай забудем, кто мы… [СИ]

Какого черта он гоняет меня туда-сюда? Подозрительно как-то. Обычно он старается ограничить общение со мной. Я не стала заострять внимания, прошмыгнула мимо него и устремилась в противоположный конец дома, в комнату Кайла. Подходя к комнате, я почувствовала, как внутри неясно шевельнулось беспокойство. Я даже остановилась на мгновение. Но напомнив себе, зачем пришла, глубоко вздохнула и подошла к нужной двери. Комната не запиралась, ничего важного в ней не было, поэтому я взялась за ручку, и резко открыв ее, замерла на пороге. Глядя на то, что открылось моему взгляду, я в первую секунду не поверила, но потом явственно услышала стоны. Внутри что-то оборвалось и резко стало тяжело дышать. На постели, которую мы с Кайлом покинули только сегодня утром, сейчас он занимался любовью с… Жастин. Я узнала ее.

Слишком яркая внешность, чтобы не узнать. Она запрокинула голову, черные волосы разметались по подушке и Кайл с упоением припадал губами к шее, тела переплелись и блестели капельками пота. Все это происходило на покрывале. Они ничем не были прикрыты, поэтому я имела сомнительное удовольствие лицезреть каждую мелочь этой картины. Я медленно закрыла дверь, развернулась и пошла на выход. Уже в холле меня окликнул Фром:

— Мисс? Вы нашли то, что искали?

— Да, — медленно проговорила я, — нашла. Выйдя из дома и пройдя до аллеи, пересекающей улицу, я наконец-то огляделась вокруг. Кажется, что я перестала дышать. Воздуха отчаянно не хватало. В голове было пусто. А перед глазами стояла такая яркая картинка, будто я все еще стою на пороге комнаты и смотрю на то, что там происходит. Из тумана меня вырвал телефонный звонок. Звонила Хлоя. Печать я так и не забрала.

— Да, Хлоя. Заплати штраф. Сегодня мы не сможем принять цветы. И закажи новую печать, старую я потеряла. И отключилась. Даже не стала слушать, что она мне ответит. Я с трудом добралась до дороги, поймала машину и приехала домой. Дома я села на диван в гостиной и уставилась невидящим взглядом в стену. Слез почему-то не было. Я совершенно отчетливо понимала, что произошло. И понимала, что теперь мне нужно снова возвращаться в свою прежнюю жизнь. И снова балансировать на грани между вязким туманом отчаяния, после которого все обрывается и делом моих родителей, которое они не хотели бы потерять. Только на этот раз нет гарантии, что я не перейду эту черту. В груди образовалась пустота, перед глазами — комната Кайла. Так я просидела, наверное, пару часов, прежде чем провалилась в сон.

Проснулась я поздним утром. Голова была тяжелая, мыслей никаких.

Только воздуха все так же не хватало. А Сила вообще не давала о себе знать, как будто ее это не касалось. Хотя да, не касалось. Что ей до переживаний очередной хозяйки. Она выше этого. Прохладный душ не принес никакого облегчения, крепкий кофе лишь оставил неприятное послевкусие. Я слонялась по дому, занималась чем-то повседневным, вроде легкой уборки, совершенно не контролируя свои действия, руки совершали привычные действия, и мне становилось немного легче. Иногда одолевали мысли о Кайле. И каждый раз, когда в голове всплывало его имя или образ, руки слабели, и из них что-нибудь выпадало, пару чашек и вазу я сегодня все же разбила. Слез по-прежнему не было. Не знаю почему. Мне было больно. И плохо. Но слез не было. И, честно говоря, от этого было еще хуже. Я не хотела думать, зачем ему была нужна я. Я вообще не хотела думать. То, что я видела вчера, говорило само за себя. Добавить нечего. Надеюсь только, у него хватит остатков совести, чтобы не появляться больше в моей жизни. Должны же были ему доложить, что я приходила. Я сварила себе очередную чашку кофе, чтобы рассеять туман в голове. Туман не рассеялся, зато ком, что стоял в горле и не давал дышать, растаял и я совершенно безобразно разревелась. Плакала и плакала, жалея саму себя. Даже когда немного успокоилась, слезы продолжали течь по щекам. И текли, пока я не уснула. На следующий день мне стало капельку лучше, видимо слезы принесли облегчение. Но, глянув в зеркало, поняла, что выгляжу я еще хуже, чем чувствую себя. Глаза опухли и покраснели. Лицо бледное, а взгляд потухший. В общем, все признаки депрессии на лицо. Осталось заглушить боль и тоску в бокале вина. Или чего покрепче. Неожиданно в дверь постучали. Я никого не хотела видеть, но решила открыть. Где-то глубоко внутри тлел огонек надежды, что это Кайл.

Что он придет и все объяснит. Правда, я понятия не имела, что делала бы с этим объяснением, ведь картина увиденного стояла перед глазами и бледнее не становилась. Но это была Вита. Она как всегда впорхнула в дом мимо меня, что-то безостановочно говоря.

— Лая, ты меня вообще слышишь? — спросила она с обидой в голосе. Я молча закрыла дверь, медленно повернулась к ней и, так же, не говоря ни слова, прошла мимо нее на кухню.

— Лая, милая, что с тобой? — спросила подруга с неподдельной тревогой в голосе. Я так же молча прошла к шкафчику, где у меня хранились запасы сладкого, и взяла самую большую коробку конфет из имеющихся. Разные народы имеют массу различий, но одно всегда неизменно — женщины всего мира заедают несчастную любовь шоколадом. Я не стала исключением и с упоением принялась есть конфеты, сев на высоки стул у барной стойки. На третьей конфете, Вита, все это время стоявшая рядом и молча наблюдающая за мной, не выдержала:

— Лая! — требовательно позвала она.

— Кайл мне изменил, — просто сказала я глядя в пространство перед собой, и съедая очередную конфету. Глаза Виты округлились, она ошарашенно присела на соседний стул:

— То есть, как это, изменил? — удивленно спросила подруга. Я посмотрела на нее:

— Вита, ты что, не знаешь, как изменяют?

— Нет, я знаю… но как… подожди… но… он же так тебя любит, — выдала она, наконец, связное предложение.

— Ну, видимо это не помешало ему спать с другой, — поделилась я философским размышлением.

— А как ты узнала?

— Я забыла печать магазина у него в комнате, а она как раз позавчера мне понадобилась. Я пришла за ней и увидела, как он… ну… в общем, — махнула я рукой и съела очередную конфету.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — спросила Вита.

— Разве по моему лицу видно, что все в порядке? — на глаза снова набежали слезы, и я опять расплакалась. Шоколад не помогает, легче не стало. Вита обняла меня и стала гладить по волосам, как маленькую, пока я не успокоилась. А когда слезы высохли, Вита встряхнула меня:

— Вытирай слезы, и приводи себя в порядок. Это не конец света.

Возможно, ты была права и вампир ведьме не пара, — на этих словах я чуть было снова не расплакалась, — Лая, прекрати разводить сырость, — рявкнула она, — это не значит, что тебя не ждет ничего хорошего.