Максим Шейко - Наемник [СИ]

Что это за звери, я так толком и не понял. В справочнике Ролло ничего похожего точно не водилось. Из объяснений Керса и других охотников выходила какая-то помесь пятнистой гиены и пещерного медведя ростом с ломовую лошадь. Эти твари жили небольшими стаями в 5–8 голов, вели преимущественно ночной образ жизни, днем умело прятались. Охотились на все, что движется, говорят, даже молодого харагха задрать могли, а уж взрослого сквига разорвать им вообще как раз плюнуть. Орки периодически отгоняли таких зверюг от своих стад или как вот сейчас — от добытой потом и кровью свежатинки, но в целом старались лишний раз с ними не пересекаться — себе дороже. Все опрошенные мною охотники дружно сходились во мнении: чрезвычайно умная, сильная, хитрая, живучая и мстительная тварь — даже сильный отряд опытных и хорошо оснащенных охотников вряд ли сможет вернуться без потерь, если возьмется всерьез преследовать "хозяев ночи".

К нам они заглянули, скорее всего, на запах крови — легкий ночной ветерок разносил тяжелый дух разделываемых туш на многие лиги. Хорошо, что в лагере оказалось больше сотни воинов, иначе встреча с местной мегафауной могла бы закончиться не столь благополучно. Эх, а я, помнится, еще в одиночку по степи рассекал всего с одной заводной лошадкой… На всякий случай уточнил у Керса про такие случаи — как оно? Ответ мне не понравился. Весело ухмыляясь, орк пояснил, что да, загнать одиночку вроде меня для кхаргов дело плевое. Они могут спокойно преследовать наездника хоть всю ночь, не издавая ни звука и не пытаясь атаковать. Одно их присутствие внушает лошадям такой ужас, что они будут мчаться сломя голову, пока не рухнут замертво, и лишь затем молчаливые охотники примутся за дело. Для них прикончить даже сильного и хорошо вооруженного бойца, что для меня высморкаться.

Правда, в приграничных с империей землях кхарги практически не появлялись, лишь иногда забредая сюда вслед за мигрирующими стадами харагхов. Возможно, именно поэтому в империи про них никто ничего не слыхал. А если чего и слышали, то наверняка приняли за обычные охотничьи страшилки. Ладно, учтем на будущее и постараемся не повторять чужих ошибок, потому как чуйка подсказывает, что мне еще придется прокатиться по ночной степи и, возможно, не раз.

Возвращение в лагерь прошло без приключений. Большая часть орков еще возилась с мясом, но я решил, что с меня хватит ярких впечатлений и свалил на базу с первой же группой возвращавшихся с добычей охотников. Сквиги, еще с вечера до отвала накормленные свежей требухой, довольно похрюкивая, бодро трусили по берегу Мелководной, так что путешествие не затянулось. На базе я, едва пристроив лошадь на постой, забрался в наш гостевой вигвам и благополучно продрых чуть ли не до полудня, компенсировав себе недосып прошлой ночи. А проснувшись, отправился на поиски новостей. Вдруг тут без меня что-то интересное случилось?

Хотел было потрепаться с Махсом, но быстро выяснил, что тот еще накануне был отправлен с каким-то пустячным поручением в соседнее поселение. Облом. Керс еще не вернулся с охоты, а больше я тут никого особо и не знаю. Орки хоть и определили меня в почетные гости, но дистанцию поддерживали весьма тщательно, чему в немалой степени способствовал и языковой барьер, особенно на первых порах. В общем-то, меня это не сильно задевало, но в последнее время, когда первые впечатления от резкой смены обстановки несколько поблекли, стал ощущаться некоторый дефицит общения. Особенно заметно это стало после отъезда Ролло.

Чтобы как-то убить время, пошел бродить по стойбищу и сам не заметил, как очутился у загона со сквигами, расположившегося уже за пределами поселения. Сюда я ходить не особо любил: во-первых, запашок не из приятных, а во-вторых, я этих тварей слегка побаиваюсь — злющие они и всё, что на глаза попадается, так и норовят клыком поддеть. И сейчас не ходил бы, но чего-то замечтался, а очнулся, уже подпирая угловую опору загородки.

Кстати, очнулся я от негромкого похрюкивания, издаваемого молодым сквигом, что как раз неспешно дефилировал вдоль утыканной степными колючками ограды. Причем свина этого я знал. Махс, когда устраивал мне экскурсию по окрестностям лагеря, познакомил, помимо прочего, и с этим обитателем свинопитомника. Звали его Хрюша (а может быть Хрюкотун — за точность перевода с орочьего не поручусь, но смысл имени я уловил точно — "тот, кто много хрюкает"). Свинтус еще не успел обрасти роговыми пластинами, отличался чрезвычайным любопытством и всё время похрюкивал, уж не знаю почему. То ли характер у него такой общительный, то ли просто ему нравятся издаваемые им же звуки.

Так вот: когда мимо меня, деловито рохкая, протопотела хорошо знакомая туша, я, поддавшись неожиданному импульсу, втянул носом воздух, издав протяжный хрюк. Даже не знаю, что подвигло меня на этот поступок. Может, меня тогда посетила мысль порадовать этого деятельного хрюнделя, который, как и я, испытывал определенный дискомфорт от недостатка общения. А может, просто захотелось как-то развлечься, и забавный хряк всего лишь оказался в нужное время в нужном месте.

На свина мой спонтанный поступок произвел потрясающее впечатление. Хрюша встал как вкопанный и лихорадочно закрутил ушами, силясь определить источник заинтересовавшего его звука. Я хрюкнул еще раз. Сквиг недоверчиво покосился на меня правым глазом, подозрительно склонив голову набок.

— Хру?

— Хру-хру!

Свин, подойдя к самой ограде, настойчиво пытается что-то уточнить. Я, в меру сил, отвечаю. Диалог постепенно налаживается, пока раздавшийся за спиной негромкий изумленный возглас, сопровождающийся глухим стуком, не заставляет меня обернуться, прервав наше плодотворное общение на полуслове.

В десяти шагах от меня, прикрывая ладошками открытый рот и хлопая квадратными глазами, стояла молодая орчанка в умеренно заляпанном переднике, который обычно надевают во время хозяйственных работ. У ее ног валялось деревянное ведро, вокруг растекалась лужа помоев. Весь вид девушки выражал крайнюю степень удивления пополам с испугом — чего больше, так сразу и не разберешь. Странно, ко мне тут вроде уже привыкли, даже дети в последнее время пальцем при встрече не показывали…

— Т-ты умеешь говорить с животными?! Ты — великий шаман?!

Ах вот оно в чем дело… Наивное дитя природы слишком близко к сердцу приняло мои попытки подружиться с общительным хрюнделем. Я бросил взгляд на сквига, который громко возмущался и осторожно пытался просунуть пятак сквозь колючие ветки ограды, стараясь привлечь внимание к своей персоне и возобновить прерванный на полуслове разговор, затем посмотрел в золотистые глаза орчаночки. Потом взгляд соскользнул немного ниже и… я ответил совсем не то, что собирался.