Ирмата Арьяр - Игра на жизнь, или Попаданка вне игры

— Почему вы предложили моей дочери покровительство? — прищурился Коршунов. — В обмен на что? Я, знаете ли, не столь наивен, как двадцатилетняя девушка.

— Двадцатитрехлетняя! — выпалила я и покраснела. Ужас, как подумать! До такого возраста дожить и не узнать никакого разврата!

Стариковские щеки Энхема тоже слегка порозовели, но совсем по другой причине. От возмущения.

— Сар Андрей, вы подозреваете меня в корысти? Меня? Я не желал никакого зла и ни в чем не обманывал вашу дочь. Мне стало жаль ее. Если и была корысть, то только в том, чтобы ослабить по праву старшинства ее узы с айэни Зим, которые девочка по неведению добровольно наложила на себя.

— По праву старшинства? — Коршунов мгновенно уловил суть. — То есть вы можете и мою отцовскую волю оспорить?

— Ну что ты тут устроил патриархат и домострой, пап! — прошипела я. — Я совершеннолетняя!

Предатель дворецкий тут же строго так на меня глянул:

— Твой отец прав. Магически ты еще подчинена родственным узам, как кровным, так и духовным. Кровные останутся до конца жизни, а духовные можно и разорвать. Отречься.

— С какой стати? Меня все устраивает.

Вот ведь развели тут табель о рангах!

— Я не возражаю. Мне нужно знать цели, — упорствовал отец. Он иногда становился не Коршуновым, а Ишаковым.

— Что ж, — вздохнул магистр Чесс. — Признаться, я не хотел упускать вашу девочку не только потому, что увидел в ней менталиста с необычным магическим щитом. Уже одно это меня заинтересовало. А еще там был целый букет прекрасных загадок. Я надеялся, что мэйс Тайра, а именно это имя, да и облик тогда носила леди Тамара, может стать супругой моего ученика и господина, графа Дэйтара Орияра. Так что можете считать, что я корыстен и возмечтал получить во внучатые зятья самого Ворона по линии духовного родства.

— Пожалуй, тут не корысть, а сплошная головная боль, — усмехнулся отец и заслужил понимающую улыбку дворецкого. — Но мы ее с вами разделим, магистр Чесс.

Вот как у него так получается? Всего пару часов в чужом мире, а уже почти свой!

Наша идиллия была нарушена тонким, на грани слышимости, воем. Казалось, звук шел отовсюду. Дворецкий, что-то буркнув, мгновенно испарился, исчезнув за дверью.

Я дернулась бежать за ним, но отец сцапал меня за руку:

— Куда? Сказано: из кабинета ни шагу!

Отец мало того что в армии служил и считал, что настоящий мужчина обязан пройти армейскую школу, так еще и меня заставлял держать форму. До строевой подготовки дело не дошло — зачем мне ходить строем? — но вот приемам рукопашного боя и стрельбе по мишеням он и его охранники меня обучали.

Но никто не мог предположить, что мы столкнемся с магическими атаками.

Коршунов быстро сориентировался: утрамбовал меня в угол между стеной и диваном, да еще и прикрыл живым щитом, устроившись вместе со мной за укрытием и положив дуло пистолета на твердый подлокотник дивана.

Вовремя.

Вой стал таким высоким, что перешел в ультразвук. Стекла лопнули, брызнув такими мелкими осколками, что просеялись даже сквозь защитную магическую сеть, как иглы. И сеть местами лопнула.

Счастье, что отец был в кожаной куртке и сумел прикрыться рукой. Но от рукава остались иссеченные в лапшу лохмотья, а обивку с дивана содрало, как наждаком. И ежик на папиной голове стал гораздо короче.

— Не высовывайся, дочь.

«Аркус! — мысленно заорала я. — Кто атакует?»

«Тише, птичка, оглушишь! Сейчас разберусь».

Несколько секунд прошли в томительном ожидании. Магическим зрением я видела, что защитная сеть самовосстанавливается, затягивая бреши. Но враг тоже не дремал.

«Похоже, это твоя подружка, айэни Тайра, — доложил дух. — Не бойся, как бы ни была она сильна, с некромантами ей не справиться. Но у нас еще дракон, она его освободила…»

В окна кабинета полезла густая зеленая поросль — лианы с длинными, как у дикобраза, ядовитыми на вид шипами. Они впивались в мебель, оплетали, сдавливали и крушили ее в щепы. Рассыпался столик у окна, захрустели, как чипсы, два кресла.

— Беги! — Отец оценил обстановку, дернул меня за плечо и рывком бросил к двери, как тряпичную куклу. И сам ринулся следом.

Плети лиан, почуяв добычу, поползли за нами.

— Так нельзя же кабинет покидать! — проворчала я, безуспешно дергая ручку. — Закрыто!

Эх, мне бы сейчас мои свадебные колечки, оставшиеся на теле Тиррины! Зачем они мертвой? — затосковала я. И охнула, ощутив на пальце прикосновение — словно птица обхватила когтями. Впрочем, почему «словно»? Призрачный ворон, усевшийся на мою руку, сложил крылья, блеснул алым глазом и превратился в кольцо. С камня слетели искры и мгновенно соткались в защитную сферу.

Отец, вскинув пистолет, прострелил самую толстую и наглую плеть, почти добравшуюся до его ботинок.

— Жаль, что пули не разрывные, — вздохнул он. — Зато… хм… освященные.

Плеть дернулась, и в месте, куда вошла пуля, появилась светящаяся дыра. Она росла, захватывая новые участки зеленой плоти. Лиана таяла, рассыпаясь в серебристо-серый прах. Кто-то заверещал за окном от боли.

Коршунов безжалостно всадил еще две пули в толстые отростки. Выверенным жестом выхватил из кармана куртки и сменил обойму. Снова загрохотали звуки выстрелов, кабинет затянуло сизым дымом и пеплом.

Тварь, верещавшая за окном, умолкла, словно захлебнулась. Но я ошибалась, думая, что некроманты ее уничтожили. Пепел на полу собрался в зыбкое облачко, принявшее очертание девичьей фигуры.

— Стой! Не надо больше, пожалуйста! — прошелестели пепельные губы Тайры. — Я сдаюсь!

А дверь, которую я отчаянно дергала, наконец распахнулась, и ворвался дедушка Энхем. Одновременно с Дэйтаром, шагнувшим из арки портала.

В зыбкую фигуру Тайры полетели заклинания, спеленавшие ее, как мумию. Она не сопротивлялась, только болезненно морщилась.

— Зачем ты это сделала, Тайра? — укоризненно спросила я. Нет, я и не мечтала достучаться до совести коварной нелюди. Просто интересно.

— Ничего личного, сестра. Хотела взять тебя в заложницы.

— Сестра? В гробу я видела таких родственниц! Зачем я тебе в заложницах?

— Чтобы торговаться с хаором Суаф за свою свободу. — Айэни Воздушной Весны, уже вылепившая себе из пепла вполне твердое, хотя и бледно-серое тело, гордо вскинула голову. — Что мне оставалось делать, если Ворон сделал меня, как и других пленников-айэ, разменной монетой в торге с моими братьями и сестрами? Каждый борется как может. Я принесу клятву, что больше не посягну ни на тебя, ни на твою семью. — Она посмотрела на Коршунова и оценивающе пробежалась взглядом по его фигуре.

Блеск в глазах твари мне очень не понравился. Пусть только к папе сунется! У нее жених есть, молодой, красивый и жутко харизматичный. Или Тайра уже возмечтала с помощью папы пробраться на Землю? Надо будет предупредить отца.