Адам Кристофер - DISHONORED: Возвращение Дауда [litres]

Тогда он и услышал это – громкое тиканье. Дауд знал этот звук – в последний раз он слышал его на борту китобойного корабля, что привез его сюда. Звук движущейся шестеренки. И казалось, что доносился он из-за спины…

Он обернулся и отскочил в дверь, как только пол под ним провалился больше чем на фут, потом поднялся и повернулся – все основание комнаты вращалось на гигантском валу. Дауд наблюдал, как раскрываются стены и опускается потолок, как провалы в структуре обнажают колеса и моторы, пока перестраивается комната.

Раздался лязг. Дауд увидел, как один из рычагов на противоположной стороне комнаты поворачивается – как будто сам по себе.

Новый лязг – на этот раз перед ним. Дауд повернулся, глядя в коридор. В конце коридора открытая дверь вела в другую большую комнату, а посреди этой комнаты торчал еще один рычаг, видимый через открытую дверь. Он снова сдвинулся, словно по собственному желанию, и комната начала менять конфигурацию.

Коридор, где стоял Клинок Дануолла, начал исчезать, стены по бокам приподнялись на дюйм, затем начали сдвигаться. Всего через пару секунд Дауда раздавит.

Дверь впереди все еще была открыта, но в проеме поднималась стальная панель, пока комната взлетала на этаж выше. Бросив взгляд через плечо, Дауд увидел, что комнаты, из которой он только что вышел, больше нет, а коридор уже ведет в тупик.

Когда стены коридора задели плечи Дауда, он обернулся и кинулся бежать к быстро закрывающемуся зазору над растущей стальной панелью. Он перенесся вперед на ходу, чтобы успеть проскользнуть в брешь, пока его не разрезало пополам.

Он успел – проскользнул по полу следующей комнаты, сбивая перед собой ковер.

Лязг прекратился, и дом затих.

Дауд оглянулся. Он был в библиотеке – комнате почти без мебели, но заставленной стеллажами с полками, забитыми томами в книжных переплетах. Метка Чужого на руке горела, но он смог взять от нее достаточно силы, пусть это и было тяжелее. Набрав воздуха, он встал.

Пол под ним повернулся, и Дауд вскрикнул от удивления, обнаружив, что падает. Внизу была стальная камера, стены которой закрывали шестеренчатые механизмы – а вместо пола огромный мотор с крутящимися колесами.

Дауд перенесся вниз под углом, чтобы приземлиться рядом с мотором, в стороне от перемалывающих жерновов. Он упал на пол со стуком, сила столкновения удивила его. Он поднялся, встряхивая головой.

Комната снова задвигалась. Дауд развернулся, увидел большую контрольную панель – рычаги на ней двигались по собственному почину – и направился к ней как раз тогда, когда стена, на которой она висела, взлетела вверх из-за продолжающейся перестройки.

Здесь, где-то в сердце дома-машины, Дауд видел множество этажей и комнат, пока все вокруг переползало, весь дом менял вид. Если он хотел выбраться, действовать надо было быстро.

Подняв взгляд, он прикинул расстояние между двумя комнатами, у которых разошлись стены. Он перенесся вперед, оказавшись в очередном помещении с деревянной обшивкой. Но снова, как и в стальном ящике внизу, он врезался в стену, а сила удара сбила его с ног.

Комната менялась, расходилась по швам. Дауд обернулся, выбрал место и снова перенесся.

И оказался в тупике.

Он обернулся. Стена за ним уходила, открывая очередную прореху слева.

Он сосредоточился. Перенесся – но стена ползла ему навстречу, словно его сила и притягивала ее.

Стена врезалась в него, сбила с ног. Он отлетел к панели позади.

Обернулся. Очередной зазор, очередной шанс.

Он перенесся.

И врезался носом в дерево – сила снова никуда его не сдвинула, а притащила стену к нему.

Это невозможно. Его силы работают не так, он это знал. Может быть, из-за болезни его связь с Бездной стала непредсказуемой и вышла из-под контроля?

Он вспомнил свой сон. Наблюдает ли за ним Чужой? Играет с ним? Обращает метку на его руке против него самого?

Стены смыкались. Дауд развернулся на каблуках, когда погас свет. Вокруг не было ничего, только дерево и сталь.

Он закричал от ярости, его голос отражался от стен сужающейся коробки. Он свернулся калачиком, а стены давили и давили.

Он был в ловушке.

24-й день месяца Урожая, 1852 год

«Самый элегантный подход к искусству сражения – вообще не сражаться. Если вы можете обезвредить врага без единого удара, то вы познаете чистую победу».

Дауд стоял на вершине высокого пролета пологой лестницы, что вела к грандиозному входу в особняк Кирина Джиндоша на холме. Дверь за спиной была открыта.

Он вытянулся в струнку с опущенными по бокам руками и задергался, словно коснулся активного края электрической батареи. Подбородок Дауда был задран, глаза открыты и таращились в молочно-синюю дымку, соединявшую его с мертвецом, стоявшим напротив.

Тело Чаллиса будто отражало Дауда – его спина распрямилась, как не распрямлялась никогда в жизни, костлявые окоченевшие руки торчали из-под драного плаща. Его тело, как и тело Дауда, тряслось, дрожало от таинственной энергии, перетекавшей между ними. Его лицо отсутствовало от подбородка до лба – на его месте был овал синеватого стекла, линза Оракула, вмятая в череп: низ ее лежал на сломанной челюсти слуги ведьмы, а верх скрывался под лоскутом скальпа на голове мертвеца.

От линзы Оракула тянулись дымные щупальца энергии, изливаясь в незакрывающиеся глаза Дауда.

Кэйтлин подошла к убийце так близко, как только осмеливалась. Ей почти хотелось протянуть руку и ткнуть его пальцем – просто чтобы посмотреть, упадет ли он. Наверняка упадет – но ей не хотелось прерывать заклинание. Суметь так заворожить жертву, держать, словно в сжатом кулаке… это редкое заклинание для ведьмы.

Люсинда вышла из-за Чаллиса, присоединяясь к сестре.

– Сработало! – воскликнула Кэйтлин. – Ловушка сработала! – она помолчала, игриво постукивая пальцем по нижней губе. – Интересно, что он сейчас представляет?

Люсинда вгляделась в лицо Дауда, ее и без того белая кожа стала почти прозрачной в синем свечении силы. Утренний воздух согревал, но она промокла насквозь от пота, сбегавшего с ее волос, текшего по лицу, капавшего с пальцев.

– Дом, – сказала Люсинда. – Из которого он вечно бежит, пытается освободиться, пока вокруг сдвигаются стены. Бесконечный кошмар.

Кэйтлин захлопала и затанцевала.

– Сработало! Он попался! Попался!

Люсинда кивнула, улыбка расплылась на ее усталом лице… Усталость вызывали усилия по поддержанию необычного волшебства – смеси истинной магии и натурфилософии, последних остатков силы, унаследованной от ее госпожи, Брианны Эшворт, и направленной через линзу Оракула и мертвый разум слуги Чаллиса.