Марина Эльденберт - Танцующая для дракона [litres]

Мысль о том, что Ибри может пострадать из-за меня так же, как Аннэри, не давала покоя до сих пор. Точно так же, как не давала покоя мысль о Горрхате, до которого рано или поздно доберется новость о новой претендентке на трон Даармарха. В том, что он не сунется к Витхару напрямую, я не сомневалась, но Горрхат умеет ждать. Он столько лет выбирал удобный момент, чтобы избавиться от моих родителей, подождет и теперь.

Что будет, когда закончится отбор?

– Местра, вам нужно что-нибудь еще?

– Нет, – произнесла, не оглядываясь.

Служанки неловко потоптались (я услышала донесшийся из-за спины вздох) и вышли.

Сарр пришел в себя около часа назад, но едва успел спросить обо мне, как тут же снова провалился в сон. Об этом мне рассказал помощник лекаря, тот самый паренек, который не смел поднять на Даармархского глаз, и это была единственная новость, которая дошла до моих ушей. Краснея, бледнея и заикаясь, опуская глаза, он выпалил ее на одном дыхании, ответил, что завтра я, скорее всего, уже смогу повидать брата, и быстро сбежал. Больше мне ни о чем не сообщали, на все хаальварны отвечали единственной заученной фразой: «Все вопросы вы сможете задать местру».

Когда? Когда начнется отбор?

К счастью, я удержала эти слова в себе и только от души хлопнула дверью, отрезая себя от стражей.

В детстве я и пяти минут не могла усидеть на месте, но сейчас ноги словно вросли в пол. Я вглядывалась в темную, обманчиво спокойную гладь океана, будто она могла дать ответы на мои вопросы. Затягивающую и безбрежную, белоснежной пеной обозначающую опасную границу рифов, над которой изредка мелькала сверкающая в лунном свете чешуя. Сколько раз за сегодняшний вечер я видела их – не перечесть. Водные драконы редко подходят так близко к берегу, разве что только в «драконий месяц». Вот и сейчас мелькнули над водой мощные крылья-плавники, и зверь взметнулся ввысь на десяток метров, чтобы потом стрелой уйти вниз.

Яростный всплеск, которого я не могла слышать, отозвался внутри гулким ударом сердца.

Возможно, именно поэтому я слишком поздно услышала шаги и, обернувшись, обожглась об угольный взгляд дракона.

Даармархский отступил в сторону, в сопровождении хаальварнов в комнаты вошли Хеллирия и нэри Ронхэн. Глаза светловолосой местры метали молнии, ноздри раздувались, превращая ее изящный маленький носик в хищный клюв.

– Оставьте нас, – скомандовал Витхар воинам, и те подчинились, плотно запечатав за собой дверь.

Лишь тогда Хеллирия шагнула к нам, сжимая кулаки:

– Что это значит, брат?!

– Сегодня было совершено покушение на местру Ильеррскую.

От последнего обращения Хеллирия скривилась:

– Да, до меня уже дошли эти кошмарные слухи.

В дипломатии ей не откажешь, это точно. Так тонко обозначить свое отношение к моему новому статусу! Не будь Ибри в подземелье, я бы даже восхитилась, сейчас же только вернула ей жесткий яростный взгляд.

– Теперь ты знаешь, что это не слухи, сестра. Отравительница найдена, и завтра на рассвете ее казнят.

– Все равно я не понимаю, какое мы, – она почеркнула последнее слово, – с Ронхэн имеем к этому отношение. – Хеллирия стояла, расправив плечи, серебристо-голубой шелк (видимо, ее любимый цвет) подчеркивал изящную хрупкость фигуры, шлейф струился по полу расплавленной сталью. – И почему мы должны находиться здесь. – «Здесь» она тоже подчеркнула, обозначив его ледяным презрением.

Нэри Ронхэн подняла голову, и чувства Хеллирии мелькнули в темных глазах отражением. В эту минуту я отчетливо вспомнила наш первый и последний с ней разговор.

«Ты пожалеешь».

– Возможно, нэри Ронхэн сумеет тебе объяснить, – жестко произнес Даармархский.

Жестко, но даже сквозь толщу этого камня я почувствовала мощь набирающего силу пламени.

– Ронхэн? – вскинула тонкие брови Хеллирия. – При чем тут она?

– Нэри. – Взгляд Даармархского полыхнул огнем, но это было лишним.

Нэри Ронхэн побледнела, открыла рот, но с губ не сорвалось ни слова. Казалось, что-то мешает ей дышать.

– Ронхэн? – Хеллирия перевела на нее раздраженный взгляд. – О чем говорит мой брат?

– Об отложенном приказе, отданном Ибри, – вместо нее ответил Даармархский. – О том, что она должна тайком продать драгоценности, которые я ей дарил. О том, что должна раздобыть яд тархарри. О том, что должна избавиться от Теарин и покончить с собой.

Глаза Хеллирии расширились, но ответить она не успела. Ронхэн затрясло, она рухнула на пол и зарыдала, сбиваясь со всхлипов на рваный шепот и обратно:

– Пожалуйста… пожалуйста, местра, пощадите… Я ведь сделала это и ради вас, я хотела избавить вас от нее…

Сестра Даармархского отступила, когда та потянулась к ее ногам, резко вздернула шлейф.

– Дура! – прошипела Хеллирия и стремительно вылетела за дверь.

Даармархский шагнул следом, но лишь за тем, чтобы скомандовать:

– Уведите.

Вошедшие хаальварны подхватили обмякшую нэри и вытащили из комнаты.

В который раз за сегодня хлопнула дверь, и дракон повернулся ко мне. Оглушенная случившимся, я застыла на том самом месте, с которого не сходила уже очень давно. Витхар смотрел мне в глаза, смотрел так, что я чувствовала, как бьется под кожей его пламя. Мощно, в такт ударам драконьего сердца. В такт дыханию, втекающему силой в родовой узор. Бьется, ударяя по натянутому канату взглядов, на разных концах которого застыли мы.

На огромной высоте.

– Ибри жива, – произнес Даармархский. – Она приняла тот же самый порошок часом позже, во время обеда, ее удалось спасти. Так же, как и твоего брата.

Так же, как Сарра?! Но… как?!

Ответ я услышала раньше, чем успела задать вопрос.

– Она носит моего ребенка.

Ортахарна, Аронгара

– Вот дерьмец! – с чувством сказала я и только тут вспомнила, что не одна. – Простите, местр Бойд.

Адвокат покосился на меня как-то странно, но ничего не сказал. После того как вина Мелоры была доказана (поначалу она еще пыталась упирать на несуществующий заговор против нее, но под угрозой ментального допроса призналась), заседание в принципе можно было считать закрытым. Если бы не допросили Гарренджера, который с какой-то радости подтвердил, что отправил Ярлисам уже обрезанную видеозапись.

В тот момент, когда выяснилось, что Ярлис об этом не знал (равно как и о том, что учудила его дочь), заседание действительно стало закрытым. Правда, совсем в другом смысле: меня выставили из зала вместе с адвокатами и Мирис. Ассистентку под стражей отправили в медпункт, чтобы проверить, не нанесло ли ей ментальное вмешательство серьезного вреда, остальные скучковались рядом с водопадом.

И ждали результатов того, что происходит за закрытыми дверями.

Вообще-то я ждала еще и результатов медицинского обследования Мирис: честное слово, никому в жизни и никогда я так не желала здоровья, как ей. Хотя бы потому, что сама прочувствовала эту дрянь ментального приказа на себе, а еще потому, что не хотела, чтобы Гроу за это влетело.