Евгений ЧеширКо - Рассказы

Воин кивнул и вытащил из ножен свой острый, как бритва, меч.

— Уверяю тебя, в этот раз ты не оставишь на мне и царапины, — самоуверенно произнес он.

— Да, ты прав, — ответил Дракон.

— Что значит — прав? — опешил от такого легкого согласия Воин.

— Ты прав в том, что я не оставлю на тебе царапины. Если только ты сам не поцарапаешься о мои когти.

— Хитрый Дракон, — ухмыльнулся Воин, — хочешь притупить мою бдительность? Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в твою покорность.

— Нет, ты ошибаешься, — в голосе Дракона, как показалось Воину, проскользнула нотка грусти, — если бы я мог, я бы убил тебя еще тогда, когда ты только приближался к моему логову. И я сделал бы это быстро, уважая тебя, как самого лучшего моего врага, который встречался мне за все время моей жизни.

— А знаешь, — немного помолчав, ответил Воин, — ведь ты в чем-то прав. За свою жизнь я не обзавелся ни одним настоящим другом, но нажил себе кучу врагов, из которых ты — самый…

— Да, я понимаю, что ты хочешь сказать. Самый лучший враг.

— Да. Самый лучший. Ты всегда заставлял меня становиться лучше и сильнее. Именно ты своим существованием сделал из меня Воина. Некоторые говорят, что Великого Воина. Если бы не ты, я бы до сих пор бегал по подземельям, разгоняя сборища всякой мелкой нежити… Ни один друг не сделал бы из меня того, кем я стал.

Дракон вздохнул и ненадолго прикрыл глаза.

— Теперь тебе придется искать нового врага, — произнес он через некоторое время.

— Это точно, — Воин сделал шаг вперед и поудобнее перехватил меч, но, вдруг, что-то вспомнив, остановился, — подожди, ты сказал, что убил бы меня, если бы мог. Почему же ты не сделал этого?

— Потому что ты опоздал.

— Опоздал? Здесь был кто-то до меня?

— Нет. Ты лучше меня знаешь, что никто из тех, кто называет себя воинами, не решился бы придти ко мне. Никто, кроме тебя. Скажу честно, сначала я ждал тебя, чтобы убить, а потом, когда туман стал слишком густым, я ждал тебя чтобы попрощаться.

— Причем здесь туман? Разве не ты его напустил на деревни, чтобы под его покровом творить свои делишки?

— Ах, ты не знаешь?.. — глаза Дракона снова вспыхнули во мгле, — когда мы живы, мы умеем рождать пламя. Когда же мы умираем, наше дыхание становится ледяным. Мы начинаем выдыхать туман. Вот и мое время пришло…

— То есть, ты болен?

— Смертельно.

Воин опустил меч и разочарованно посмотрел на Дракона.

— Но… Ты не можешь умереть. Это нечестно…

— Это жизнь, мой враг. И только ей подвластны понятия о честности.

— Но это же… Как я могу тебе помочь?

— Помочь? Хм… Разве что, если ты побудешь со мной до рассвета. Оказывается, умирать в одиночестве — очень скучное и невеселое занятие.

— Я обещаю, что буду с тобой до конца, — Воин вложил в ножны меч и уселся рядом с огромной головой Дракона.

Они говорили всю ночь. Вспоминали былые подвиги и битвы, в которых им приходилось встречаться, показывали друг другу шрамы от ран, которые когда-то оставили друг другу, смеялись и веселились. А потом уснули. Воин, облокотившись на еще теплую морду своего врага, и Дракон, свернувшийся своим огромным телом на холодных камнях.

Утром, когда рассвет только забрезжил над горизонтом, жители деревни смотрели на небо и видели на нем звезды.

Впервые за последний месяц.

— Машка! Маш! Принеси воды, что-то жарковато мне.

Тишина.

— Внучка, ты где? Принеси воды, пожалуйста!

Никакого ответа.

— Ушла что ли… — Василий Павлович открыл глаза и сразу же зажмурился от яркого света.

— Будет тебе и Машка, и вода, и махорки мешок. Вставай, Вась, — прямо над ухом прозвучал чей-то звонкий и до боли знакомый голос.

Немного привыкнув к яркому освещению, Василий Павлович снова открыл глаза и увидел над собой несколько улыбающихся лиц, склонившихся над ним.

— Матерь божья! Степка! Ты ж это… Чур меня!

— Все мы тут «это». И ты тоже, Василь. Вставай уже, чего разлегся то?

— Помер я что ль?

— Ага, — не переставая улыбаться, ответил молодой человек.

— Я так и знал, — вздохнул Василий Павлович, — вчера еще давление поднялось, думал — вчера и помру… Ладно, давай руку, помоги подняться.

— Ага, еще чего?! Давай сам! Ишь ты… Помоги ему…

— Степка, а ну не безобразничай, давай руку.

— Я тебе говорю — сам поднимайся.

— Вот всегда знал, что ты такой, — укоризненно покачал головой Василий Павлович и, оперевшись на локоть, с легкостью вскочил на ноги.

Немного опешив от такой резкости и подвижности своего тела, он посмотрел на свои руки. Боль в ногах прошла, как будто ее и не было.

— Ого! Прям как молодой, — он улыбнулся и провел ладонью по своему лицу, — ты глянь, и правда молодой!

— А мы тут вроде как старики, да? — засмеялся Степан, — ну что, Васька, здравствуй! Сколько мы с тобой не виделись? Лет двадцать, наверное?

— Здравствуй, Степка! — он обнял своего товарища и посмотрел на его лицо, — ты смотри! Красавец! Хоть к невестам беги! А тут все молодеют что ли?

— Все или не все — это я не знаю, а нашим всем лет по двадцать пять становится. Ну что, ребятки, встречайте, — обратился он к своим товарищам, стоящим рядом, — всех помнишь, Вась?

Василий обернулся к группе людей и замер.

— Сашка! Сашка!!! И ты здесь! — он бросился к пареньку, стоящему с краю и схватил его за плечи, — вот так встреча! Ну как ты? Когда ты… Когда сюда попал? Мы ж с тобой в последний раз в Сталинграде виделись.

— Да, помню… Ты ж меня тогда перевязал, а сам дальше пошел в наступление. Меня сестричка вытащила. Два месяца в госпитале отлежался и снова на фронт, а уже под Богучаром меня и скосило в бою. Так что, я тут с сорок третьего.

— А меня прям из-под Берлина сюда перевели. Помнишь меня? — сделал шаг вперед темноволосый парень.

— Подожди, подожди… — Василий потер висок, — фамилия у тебя еще чудная такая была… А! Колотушко Гришка! Говорил же тебе — одень каску, одень каску! Неслух.

— А толку? — засмеялся Гришка, — У меня ж каска не резиновая была, на все тело не налазила. Мне в грудь прилетело, так что все равно не помогла бы.

— А потому что не нужно было вперед батьки в пекло лезть! — заметил высокий парень с хитрым прищуром.

— Ох ты… Товарищ капитан, — по привычке вытянулся по струнке Василий.

— Да брось ты, Вась, — усмехнулся тот, — все мы тут одинаковые.

— А вас когда? Вас же ранило вроде?

— А вот за этим дуралеем когда пополз, — капитан дал легкого подзатыльника Гришке, — я то думал, что он живой еще, вот и полез за ним. Снайпер — зараза, меткий попался. Потом заражение и всё…

— Вот же гад, — ругнулся Василий.

— Да ничего, мы этого гада потом вычислили, — прогудел басом широкоплечий парень, скромно стоявший с краю.