Эрик Л’Ом - Магия невидимого острова [litres]

И Гиймо решил: будь что будет, а Тома он не бросит!

Гоммону оставалось всего несколько шагов. Обезумевший от ужаса Том прыгал, опираясь на плечо Гиймо. Чудищу достаточно было лишь протянуть лапу. И оно уже не торопилось, желая, наверное, растянуть удовольствие. Лезвие ножа сверкало на солнце.

Но тут произошло нечто странное.

В голове Гиймо сама по себе всплыла третья графема. Причём гораздо отчётливее, чем когда он специально пытался её представить. Рисунок быстро завладел его сознанием, расширился и воспламенился. Жар быстро стал невыносимым. Гиймо казалось, что графема жжёт его, испепеляет изнутри. Он отпустил Тома и повернулся к преследователю, обхватив голову руками и подвывая от боли.

Гоммон замер от удивления, глядя на мальчишку неподвижными глазами. И Гиймо вдруг ясно понял, что избавиться от пожирающего его огня он может, только прокричав имя графемы:

– ТУ-У-У-У-У-У-У-У PC А-А-А-А-А-А-АЗ!

Гоммон отшатнулся, словно получил тяжёлым кулаком по лбу. Потом захрипел и рухнул на песок.

– Как тебе это удалось? – воскликнул Том, выпрямляясь от неожиданности.

Прокричав имя графемы, Гиймо почувствовал огромное облегчение. Казалось, волшебный знак сам заставил начинающего волшебника совершить чудо. Гиймо смотрел на поверженного гоммона, не веря своим глазам.

– Как ты это сделал, как?! – повторял Том дрожащим голосом, даже не пытаясь скрыть восхищение.

У обоих ещё тряслись ноги. Никогда в жизни Гиймо не переживал такого ужаса! Даже когда дядя Юрьен гонялся за ними с Ромариком по замку, чтобы наказать за подложенную ему в постель дохлую крысу…

Отдышавшись, Гиймо ответил:

– Я учусь колдовству. Разве я не говорил?

Том не нашёл что сказать и лишь кивнул. В туже секунду оба вспомнили об Агате. Это затмило радость спасения.

– Надо скорее сообщить в Братство рыцарей! – воскликнул Гиймо.

Том только всхлипнул.

Гиймо сбегал за блокнотом и спрятал его в ранец. Потом, поддерживая хромавшего Тома, поспешил в сторону Даштиказара.

Похищение Агаты наделало много шуму. Папаша Балангрю, доверив супруге оплакивать исчезновение дочери, неутомимо скандалил, обвиняя Братство в беспомощности. Рыцари, доказывая обратное, обыскивали всю страну. Однако похищенную так и не нашли. Появление гоммонов свидетельствовало, что Ис плохо защищена от Мира Ненадёжности. Но сильнее всего люди боялись, что за происшествием стоит Призрак.

Его недавние преступления ещё были свежи в памяти. Разрушение деревень ордами кровожадных орков (сухопутных гоммонов), попытка сжечь Даштиказар… Всякий раз рыцари и колдуны находились на пороге полного поражения.

Особенно памятен жителям Ис был день, когда самого Призрака заметили неподалёку от одной из уничтоженных деревушек в Золотых Горах. Его туманное и холодное присутствие, обратившее в бегство отряд рыцарей Ветра, было страшнее, чем дымящиеся развалины и армия орков на холмах.

После исчезновения Агаты страна Ис пребывала в сильном волнении. Главы кланов устроили съезд. В городских кварталах и деревнях дежурили дозорные. По дорогам и тропинкам скакали рыцари, кругом то и дело мелькали тёмные плащи колдунов.

Наконец в день начала летних каникул прево пригласил к себе во дворец Великого мага Гильдии колдунов и командора Братства рыцарей, а также представителя кланов и делегата от торговцев и ремесленников. Это совещание внушало жителям Ис некоторые надежды.

– Как самочувствие, мой мальчик? – спросил мэтр Кадехар.

Они с Гиймо шли по длинному дворцовому коридору в сторону зала заседаний.

– Станет гораздо лучше, когда всё это останется позади, – ответил Гиймо с недовольной гримасой.

Даже самый смелый мальчик робел бы перед встречей с главными людьми страны! Гиймо согласился прийти только в сопровождении наставника.

– Пустое! – ответил Кадехар. Он знал, как согреть сердце ученика. – Ты такое пережил, что это собрание для тебя – пустяк.

– Я предпочёл бы встречу со стаей гоммонов!

Кадехар расхохотался, да так заразительно, что вскоре к нему присоединился и Гиймо. После происшествия с гоммонами все в стране Ис считали мальчика героем. За исключением папаши Балангрю, который обвинял Гиймо в том, что он не спас Агату, и, разумеется, дядюшки Юрьена, ворчавшего, что племяннику просто повезло и не из-за чего поднимать шум…

Мать Гиймо больше беспокоилась за сына, чем гордилась им. Сильнее всего случившееся повлияло на Тома. Теперь он взирал на свою недавнюю жертву с неприкрытым восхищением и следовал за Гиймо по пятам, как недавно за Агатой. Гиймо сначала раздражался, но, поняв, что Тома не образумить, перестал сердиться.

Кадехар и Гиймо подошли к высокой дубовой двери зала. Колдун постучал, часовой открыл и пригласил обоих внутрь. За внушительным круглым столом сидели прево и знатные гости.

– Приветствую, мэтр Кадехар. Видеть вас – неизменная радость! – ласково произнёс владыка Ис.

Прево было лет семьдесят, но взор его сохранил зоркость, а голос – властность. В своё время он был справедливым и всезнающим главой клана, за что его избрали на высший пост в стране. Здесь он проявил себя ловким дипломатом, умевшим прислушиваться к советам не в ущерб собственному мнению. До сих пор жители Ис не имели оснований раскаиваться в своём выборе.

– Ваша честь! – Кадехар с достоинством поклонился. Гиймо скромно прятался у него за спиной.

За столом сидел, кроме прочих, командор Братства – гигант в расцвете сил, с многочисленными шрамами на лице. Он завоевал звание лучшего рыцаря поколения и был единогласно выбран на место своего предшественника, погибшего в бою с орками.

Рядом с командором сидел пузатый быстроглазый делегат, избранный ремесленниками и коммерсантами защищать их интересы. Власть этого делегата была менее престижной, чем остальных, зато более конкретной. Ведь именно от корпораций зависело благосостояние страны. У него часто вспыхивали столкновения с прево из-за товаров, которые Ис ввозила из Мира Надёжности, однако все трения не выходили за рамки взаимного уважения.

Чуть подальше сидел хорошо знакомый Гиймо человек, подававший ему дружеские знаки, – Ютижерн Кракаль, отец Амбры и Коралии. Малорослый и щуплый, он мог похвастаться красивой каштановой шевелюрой и синими глазами; дочери унаследовали и то и другое. Из всех присутствующих его власть была самой спорной: кланы раздирало постоянное соперничество.

Наконец, самое дальнее место занимал не снимавший капюшон Шарфалак, Великий маг Гильдии, – тощий, почти слепой старик, подставлявший ухо, пытаясь что-нибудь расслышать. «Внешность обманчива, – предупредил Кадехар. – Несмотря на преклонный возраст, Великий маг остаётся могущественным колдуном!»