Марисса Майер - Бессердечная [litres]

Наконец он поднял крышку. Все, кто был в тронном зале, вытянули шеи – все, кроме Кэтрин, которая смотрела на Короля пустыми глазами, с безучастным лицом.

– К-королек? – пискнул Король.

– Апельсиновый торт из корольков, Ваше Величество. Недаром вы сказали как-то раз, что корольки – путь к сердцу короля.

Король облизнулся, в глазах у него появился голодный блеск. Червонный Валет у него за спиной подался вперед, пытаясь заглянуть в коробку – он был охвачен тем же вожделением, что и монарх.

Кэт потупилась.

– Надеюсь, мы прекрасно поладим, и я буду счастлива постоянно баловать вас всевозможными утонченными лакомствами. Я ведь обожаю печь, и вам это известно.

Она задрожала, но стиснула зубы. Держаться. Быть сильной. Она знала, что Король колеблется. И знала, что победит.

Глубже, глубже, глубже.

– О, да. Верно, – сказал Король, – Вы были… хм.

Он покосился на Кэтрин, потом на торт. Облизнулся.

– Вы говорите… всевозможными утонченными лакомствами?

– Какими только захотите, – она подняла голову. – И, поскольку я не вижу причин для задержек, предлагаю отпраздновать свадьбу через две недели.

Глаза у Короля полезли на лоб.

– Через две недели?

Кэтрин невозмутимо кивнула.

– Совершенно справедливое замечание, Ваше Величество. Через неделю – это еще лучше.

Король не находил, что сказать. Придворные и стражники в смятении перешептывались и переглядывались.

– О, ну, раз вы так настаиваете, – продолжала Кэтрин. – Трехдневный срок ничуть не хуже любого другого.

Она царственно взглянула на юного пажа, Тройку Бубен, который прятался за колонной.

– Запишите, что бракосочетание между Червонным Королем и дочерью Маркиза Черепашьей Бухты состоится через три дня. Приглашаются все жители королевства. Вы не возражаете, Ваше величество?

– Я… Я полагаю…

– Превосходно. Я так рада! – И Кэт снова присела в реверансе.

Король схватил коробку, в которой хранился ключ к его сердцу, и прижал к животу.

– Значит, три дня. Это… я… для меня это большая честь, леди Пинкертон.

Губы Кэтрин дрогнули в улыбке, скорее издевательской, чем льстивой.

– Полагаю, что эта честь для меня .

Она развернулась и не оглядываясь вышла из тронного зала. Она была счастлива, когда кисло-приторный аромат апельсина остался, наконец, позади.

Всю дорогу домой, в карете, она размышляла над рисунком Сестер. Кэтрин на троне, королевская корона у нее на голове. Она попыталась вспомнить ощущение ужаса, который испытала тогда. Она была твердо уверена в том, что этому никогда не бывать.

Те чувства остались далеко в прошлом.

– Я Червонная Королева, – сообщила Кэтрин пустой карете. И снова, чтобы привыкнуть: – Я Червонная Королева.

Белый куст роз был весь в цвету. Кэтрин видела его из своих покоев в замке, куда ее привезли для последних приготовлений к свадьбе. Цветы среди зеленой листвы в саду светились, как белые фонарики.

Кэт не могла оторвать от них глаз.

В груди у нее жгло, будто там тлел уголь. Ярость не отпускала ее, она нарастала с тех пор, как она повидала Сестер, с тех пор, как приняла предложение Короля. Три дня превратились для нее в сплошную муку. Она хотела, чтобы все скорее закончилось. Хотела стать Королевой, чтобы Сестры смогли, наконец, выполнить свое обещание.

На плече у нее сидел Ворон, его острые когти впивались ей в кожу сквозь ткань свадебного платья. Он стал ее постоянным спутником, хотя разговаривали они редко. Ему одному Кэт рассказала о сделке, которую заключила с Сестрами. Она думала, что он попытается ее отговорить. И хотя он этого не сделал, ей понадобился целый день, чтобы понять: Ворон жаждет мести не меньше, чем она сама.

Джокер был его другом, его приятелем, его соратником Рухом.

– Скоро, – шепнула она Ворону и самой себе. – Теперь уже скоро.

Ворон не ответил, только глубже вонзил когти. Кэт не вздрогнула, хотя и подумала, что на белой парче останутся капли крови.

Дверь за ее спиной тихо отворилась.

– Кэт? – прокрался в комнату робкий голос Мэри-Энн. – Я пришла сделать вам прическу.

Повернувшись к ней, Кэт кивнула, потом отошла от окна и села перед туалетным столиком.

Мэри-Энн постояла в дверях, будто ожидая приветствия или чего-то еще, но не дождалась и со вздохом ступила на ковер. Ворон перелетел на верхушку зеркала.

Мэри-Энн трудилась в тишине, умело прядь за прядью укладывая волосы Кэт и украшая их жемчугом и бутонами алых роз.

– Вам не обязательно это делать.

Кэт вопросительно посмотрела на отражение Мэри-Энн в зеркале.

– Король готов разорвать помолвку, если вы попросите, – продолжала служанка. – Скажите ему, что передумали.

– И что тогда? – спросила Кэт. – Стать Фальшивой Черепашьей Маркизой? Умереть в одиночестве, старой девой с наполовину невидимым котом?

Мэри-Энн обошла ее спереди и оперлась на туалетный столик.

– А как же мы? Наша мечта, кондитерская?

– Моя мечта! – рявкнула Кэт. – Это была моя мечта, и только моя. Твоей она стала только тогда, когда мошенник обманом наделил тебя воображением.

– Это не так, – запротестовала Мэри-Энн, – Я всегда…

– Я не передумала, – Кэтрин встала и поправила юбку. – Я делаю именно то, что хочу.

– Обманный союз, брак без любви?

Кэт посмотрела на свое отражение. Лицо в зеркале будто принадлежало трупу, бескровное и безразличное. Но платье было до того красиво, что дух захватывало – у тех, кто мог дышать. Широкая юбка до пола, кружева и ленты. Лиф был расшит красными розами.

Кэтрин ничего не чувствовала, глядя на себя в свадебном платье и представляя себя на троне. Ее совершенно не трогали мысли о том, что предстоит делить с Королем брачное ложе и что когда-нибудь она увидит, как целая колода из их десяти ребятишек носится по крокетной площадке.

Ее будущее представлялось ей бесплодной пустыней с единственным светлым пятном на горизонте. Там ждало единственное, чего она хотела по-настоящему. Последнее в этом мире, о чем она мечтала.

Голова Питера.

– Да, – сказала она без малейшего волнения, – Это именно то, чего я хочу.

У Мэри-Энн поникли плечи, и Кэт поняла, что она проглотила несказанные слова. Наконец, она отошла от столика.

– Маркиз и Маркиза хотели бы повидать вас перед церемонией. И… Кэт? Вы не предложили мне стать одной из ваших служанок здесь, в замке…

Кэт прикрыла глаза, дожидаясь, пока слова Мэри-Энн проникнут в ее сознание.

Лучше бы ты умерла вместо него , – хотелось ей крикнуть. – Если бы ты не потащилась на огород, ничего этого не случилось бы. Нужно было бросить тебя там. Оставить тебя умирать .

– Нет, – ответила она наконец. – Не предложила.

– Кэт, пожалуйста, – зашептала Мэри-Энн. – Я знаю, что вы страдаете – наверное, даже опустошены. Но вы моя лучшая подруга. Вы пошли туда ради меня. Вы спасли меня.