Александр Шапочкин - Исход

– Вот – видишь! – я кивнул на бубенчик. – Это тебе напоминают – кто в доме хозяин.

– Но матриарх… – замялась ушастая, явно подталкиваемая мной к тому, чтобы нарушить какое-то церковное правило. – Так не делают… у меня приказ…

– Ян, слушай! – я слегка сурово посмотрел на неё. – Если ты забыла, то кое-кто ещё в первый день нашего знакомства, записал себя мне в лей… лай… В общем – в наложницы. А я – знаешь ли, человек суровый и вообще – собственник! Так что я, знаешь ли, не потерплю, чтобы моя подруга вдруг начала выполнять чужие приказы! В общем – слушайся меня, женщина!

– Хм… – Яна на секунду застыла, а затем на её красивое личико набежала лёгкая тень. – Значит даже не наложнице… просто подруге…

– Не «просто подруге», а именно что «Подруге»! С большой буквы! – важно сказал я, потыкав пальцем в далёкие небеса. – Напомню тебе, что у нас – рабства нет, а значит и наложницам взяться неоткуда. И да…

Я загадочно улыбнулся и, притянув эльфу к себе, тихо прошептал в острое ушко.

– … скажу тебе по большому секрету, я не сторонник идеи о возможности «просто дружбы» между мной и такой великолепной девушкой как ты. И да, ты ведь в курсе моих обстоятельств…

Яна несмело кивнула, а затем посмотрела в глаза, и я чуть было не утонул в её голубых омутах.

– Да, – тихо прошептала она. – Я уверена, что если ты… мы вернёмся домой, то я обязательно смогу подружиться с твоей Ниной и остальными девочками. Но если нет…

– Ну если нет, – хмыкнул я. – То тогда нас никто не осудит…

– Угу…

– Гхм… – напомнил о себе Воронов. – Твоя Светлость, я всё конечно понимаю, но мы вроде как в святом месте, да и к тому же у нас дела.

– Так вот, – с достоинством произнёс я, отступая на шаг. – Нечего тебе по каким-то лесам шататься. И точка!

– Л-ладно, – кивнула эльфа и чуть покраснев, смущённо улыбнулась, а колокольчик опять громко звякнул.

«Странно у них здесь всё устроено… – мысленно вздохнул я. – Вот у нас, если с ним вдруг заговорил бы Бог, хоть бы Макаронный Монстр, человек бы подирался не раздумывая. А у эльфов и не понять кто важнее богиня или какой-то там матриарх. Ещё чуть-чуть и Янка реально бы метнулась в эту дуратскую рощу, выполнять приказ, который был даден даже не ей. Или вот, какие-то пердуны-церковники решают выдавать ли вполне себе материальное божество замуж или нет…»

– Значит, говоришь, что здесь сейчас никого нет? – я окинул взглядом величественное здание храма, увенчанное пятью башнями.

Здание было конечно великолепно, но почти из-под самых его стен, немного давило на психику своей монументальностью, которую с этой точки вовсе не облегчали изысканные рельефы и многочисленные стрельчатые арки. Впрочем, не сказал бы, что это ощущение было неприятным.

– Матриарх где-то здесь, – поправила меня девушка. – Она не может покидать территорию храмового комплекса.

– Не может? – я встрепенутся. – В смысле физически не может или какое-то очередное табу?

– Э-э-э… та-бу?

– Запрет.

– Ну да, Именно он! Это же логично, ведь она поклоняется мёртвому богу, – важно кивнула Яна. – Так что ей запрещено покидать это место, если она не хочет, чтобы её лишили права пользоваться силами Иви. За всё нужно платить. В том числе и за власть! Так прошлая первожрица Пресветлого Вива, покинула Старый Храм во время эвакуации. Она с честью довела народ до нового дома, после чего была выбрана нынешняя.

– Вот оно как значится… – протянул я и мы переглянулись с Ворониным.

– И куда наша дамочка соизволила путешествовать, отослав всех своих подчинённых? – правильно поняв мой взгляд протянул майор, но второй вариант озвучивать не стал.

– Этого не может… – глазки у наивного ушастика стали большими-большими.

– Или что скорее всего, – поспешил добавить я, опять поймав взгляд Иван Иваныча, – вопрос в том, кто собственно посещал Матриарха в отсутствии служителей и забыл прикрыть за собой дверь. Хозяева обычно либо распахивают ворота на полную, либо закрывают, пусть они и и остаются незапертыми.

«Спасибо мужик! – мысленно даже расчувствовался я. – Что позволяешь именно мне блеснуть умом перед девочкой!»

– Но… Но… Тогда нам нужно спешить! – вновь заволновалась Яна. – Быть может…

– Подожди, – я почти машинально задрал лицо к небу и спросил. – Иви, а ты ничего нам не хочешь сказать?

– Идите в главный зал, – произнесла Яна голосом своей небесной покровительницы, сверкнув золотом в глазах. – Там и поговорим!

Подхватив под спину, слегка покачнувшуюся девушку, чьи радужки приняли естественный цвет, я хотел было спросить у неё, куда нам собственно идти, но она сама, тряхнув головой, схватив меня за руку, и потянула за собой, к центральному входу в храм. В отличии от небольшого и уютного дворика, засаженного цветами и необычными деревьями имевшими нежно-голубую листву, этот комплекс был воистину огромен. Широкие пустые коридоры, замощённые мягко светящимся золотистым камнем, с каждым шагом словно бы наполнялись музыкой, буквально льющейся из под наших ног.

Стоило только наступить на любую из напольных плит, как она издавала негромкую трель, которая тут же сплеталась с другими в негромкую затейливую композицию, очень гармонично дополняя её, от чего создавалось странное впечатление присутствия фоновой мелодии, совсем как в компьютерных играх. К господину Сафронову не ходи – сделаны эти каменные аналоги «Соловьиных полов» были с помощью какой-то очень хитрой магии. Наигрываемый нашими шагами мотив был довольно жизнерадостным и словно бы нёс в себе послание: «Иди вперёд! Не волнуйся! Всё будет хорошо!» Однако это впечатление, сильно смазывалось из-за гулкого эха пустых, безлюдных коридоров, несмотря на всю красоту своей отделки, будто лишённых жизни, от чего сам Храм казался древними, просто хорошо сохранившимися руинами.

С уверенностью вышедшего на боевой курс тяжёлого танка, Янка тащила нас длинными, запутанными переходами, какими-то аркадами и бесконечными чередами залов. В них музыка прервалась и только звонкий топот наших шагов, эхом метался от стены к стене и исчезал среди скульптур и барельефов покрывавших их стены. На них искусным резцом мастера изображалась то мирная, полную радости и веселья жизнь эльфийских семей, в которую обязательно вплетались картины сражений и смерти, то ужасы войны, боль, скорбь и страдания в которых всегда находилось место для чего-то доброго и вечного.

– Прямо памятник дуализму бытия, а не Храм… – произнёс я, останавливаясь в одном из помещений, посвящённых видимо мрачноватому братцу Иви. – Но блин – красиво!

Девушка, которая и не думала отпускать мою руку, удивлённо посмотрела на меня, а затем перевела взгляд на центральную часть дальней стены, где за тумбой кафедры лектора, возвышалась впечатляющая скульптурная композиция. Словно живая, застыв на середине шага, прямо к нам шла эльфийская женщина, в развевающихся на несуществующем ветру одеждах. В руках, мать держала своего ребёнка и по выражению её лица, легко можно было понять, насколько сильно она любит своё единственное дитя. А вот за её спиной, закрывая её своими телами, в жестокой сече с врагами сошлись последние воины эльфы и люди. Противостояли же им как странные жутковатые твари, так и человеческие фигуры, в которых легко можно было опознать как полуголых ацтеков, так и мужчин в броне, похожей на древнекитайские доспехи. Они, словно бесконечная лавина, буквально стекали на обороняющихся со всех стен, а взгляды тех, кто не мог прямо сейчас добраться до группки обороняющихся, были обращены на идущую женщину и полыхали такой лютой ненавистью, что даже мне становилось не по себе.