Наоми Новик - Чаща

«Призывание» последовало за нами. Я шла по винтовой лестнице все вниз и вниз, Саркан не отставал, и между нами пела магия. Наверху послышался скрежет, и на лестнице разом стемнело: кто-то из солдат захлопнул дверь. Старинные письмена по обе стороны от ступеней сияли в полумраке и тихо что-то нашептывали, и я осознала, что чуть-чуть перестраиваю наше чародейство, чтобы плавно и мягко проскользить мимо этой магии. Мое ощущение от нашей внутренней башни неуловимо менялось; она ширилась, делалась более приземистой, появлялись террасы, и окна, и золотой купол сверху, и стены из бледно-белого камня с серебряной вязью букв, в точности как здесь, на лестнице. Голос Саркана замедлился, он тоже это увидел: древнюю башню, утраченную башню давних времен. Повсюду вокруг нас все ярче брезжил свет.

Мы вошли в круглую комнату у основания лестницы. Здесь было душно, на всех воздуха не хватало, но Кася схватила один из старых железных подсвечников и его массивным основанием пробила стену гробницы — только кирпичи посыпались. Повеяло прохладой; Кася втолкнула детей внутрь и велела спрятаться за гробницей древнего короля.

Высоко над нами послышался грохот разбиваемого камня. Королева вела Марека и его людей вдогонку за нами. В комнату протиснулись несколько дюжин солдат: они жались к стенам, в лицах их читался страх. Все были в желтых сюрко или в том, что от них осталось: значит, наши — но лиц я не узнавала. Барона я не видела. Вдалеке снова зазвенели мечи; последние уцелевшие солдаты Желтых Топей, застрявшие на лестнице, вступили в сражение. Свет «Призывания» быстро нарастал.

На лестничной площадке Марек пронзил мечом последнего из защитников и швырнул тело на пол. Солдаты кинулись к нему почти радостно: по крайней мере, этого врага они понимали, его возможно было победить. Но Марек принял круговой удар на щит, поднырнул под клинком, проткнул мечом нападавшего; затем стремительно развернулся и снес голову солдату с другой стороны, оглушил еще одного противника рукоятью, завершая разворот, а следующего ткнул в глаз острием. Кася, протестующе вскрикнув, схватилась за меч. Но не успел еще отзвучать ее голос, в живых уже никого не осталось.

Но «Призывание» мы закончили. Я пропела последние три слова, потом их пропел Саркан, и мы еще раз пропели их вместе.

Свет, постепенно разгораясь, озарил комнату, исходя словно бы из мраморных стен. Марек рванулся на расчищенное им же место, а следом появилась королева.

По мечу ее стекала кровь. Лицо ее было спокойным, недвижным и безмятежным. Свет сиял на ней и сквозь нее, ровный и глубокий; ни следа порчи в ней не было. И в Мареке тоже, и в Солье с ним рядом. Свет, омывая королеву, краем захватывал и этих двоих — в них не было ни клочка тени, лишь холодно и жестко поблескивало себялюбие да громоздилась гордыня — как шипастые крепостные стены. А в королеве не было и этого. Я озадаченно глядела на нее, тяжело дыша. Никакой порчи в ней не было.

В ней не было вообще ничего. Свет «Призывания» высветил королеву насквозь. Она вся прогнила изнутри, оболочка из коры облегала лишь пустоту. В ней не осталось ничего, что могла бы затронуть порча. Слишком поздно я поняла: мы отправились спасать королеву Ханну, и Чаща позволила нам найти то, что мы искали. Но то, что мы нашли, — это всего лишь полые останки, частица сердцевины сердце-древа. Пустотелая марионетка, выжидающая, пока мы покончим со всеми нашими испытаниями, убедимся, что все в порядке, и тогда Чаща сможет взяться за ниточки.

Свет изливался на королеву нескончаемым потоком, и я наконец рассмотрела Чащу: как будто я снова глядела на облако и видела дерево вместо женского лица. Там была Чаща — вот и все, что там было. Золотые нити волос — это бледные прожилки листьев, руки и ноги — ветви, а пальцы ног — длинные корни, расползающиеся по полу, корни, уходящие в самую глубину земли.

Она поглядела на стену позади нас, на пролом, уводящий в гробницу с синим пламенем, и впервые лицо ее изменилось — точно тонкая ива раскачивалась и гнулась на сильном ветру, и ураган ярился в кронах. Эта сила, воплощающая в себе душу Чащи — непонятно, что она такое, но ей явно уже доводилось бывать здесь прежде.

Под светом «Призывания» молочно-бледное лицо королевы Ханны растворялось точно краска, смываемая бегучей водой. Под ним, внизу, таилась другая королева: буро-зелено-золотая, кожа — узорчатая, точно ольховое дерево, волосы глубокого зеленого цвета, переходящего в черноту, с проблесками алых, и золотых, и бурых осенних оттенков. Кто-то сплел ей венец из ее же золотых прядей и перевил белыми лентами. Белое платье сидело на ней вкривь и вкось: она надела его, пусть и сама не зная зачем.

Я видела, как между нами и ею обретает зримые очертания тело погребенного короля. Шесть человек внесли в гробницу носилки из белого полотна: лицо покойного застыло недвижно, глаза затянуло молочно-белой пленкой. Останки осторожно опустили в огромный каменный гроб; обернули полотно вокруг тела.

В свете «Призывания» та, другая королева последовала за ними в погребальную камеру. Она склонилась над гробом. В ее лице не читалось скорби: лишь озадаченное замешательство, словно она не понимала, что происходит. Она коснулась лица короля, дотронулась до его век странно длинными суставчатыми пальцами-ветками. Король не двинулся. Королева вздрогнула, отдернула руку, отошла, уступая место людям. Они накрыли гроб крышкой, над ней запылало синее пламя. Королева наблюдала за происходящим — по-прежнему недоуменно.

В призрачном видении один из людей заговорил с нею: кажется, приглашая ее оставаться здесь столько, сколько она пожелает, а затем поклонился и, пригнувшись, вышел из гробницы сквозь отверстие в стене. Королева осталась. В лице человека читалась холодная решимость — нечто такое, что «Призывание» уловило даже спустя столько лет.

Лесная королева ничего не заметила. Она стояла у каменного гроба, накрыв его ладонями, не понимая, что случилось — в точности как Мариша. Она не постигала сути смерти. Она неотрывно глядела на пляшущее синее пламя; она озиралась по сторонам, с потрясенным и уязвленным видом оглядывая голые каменные стены склепа. А затем вдруг обернулась к проходу. Небольшое отверстие в стене закладывали кирпичом. Королеву замуровывали в гробнице.

Мгновение она осмысливала увиденное, затем кинулась вперед и опустилась на колени перед проходом. Люди уже заложили его каменными глыбами почти во всей высоте. Они работали споро. Человек с холодным лицом творил чары, в ладонях его потрескивал сине-серебряный свет, намертво скрепляя камни лучше всякой штукатурки. Королева протестующе просунула руку сквозь небольшую дыру. Человек не ответил ей, даже не взглянул в ее лицо. Никто на нее не глядел. Люди заделали стену, вставили на место последний камень, вытолкнув ее руку обратно в склеп.