Конни Глинн - Принцесса под прикрытием [litres]

Надо что-то делать…

На долю секунды сознание прояснилось; она успела сбросить с ноги туфлю и сунуть ее под кровать.

– Два… один.

Голос Саскии растворился в тишине, свет окончательно померк.

С тех пор, как Лотти вместе с Саскией ушла за платьем, прошло всего девять минут, а Джейми уже начал беспокоиться. Он аккуратно закрепил последний кусочек пластыря на носу принца. Элли достаточно проучила Эдмунда, так что с него было вполне достаточно.

Десять минут.

– Готово, – буднично произнес Джейми, пряча в карман мини-аптечку первой помощи.

Принц раздраженно крякнул – возглас, понятное дело, был попыткой восстановить самообладание.

– Ну, наконец-то. Мне не терпится поскорее избавиться от этой… – он с недовольной гримасой оглянулся на Элли, – сомнительной компании.

Одиннадцать минут.

Джейми устало закатил глаза. Он легко мог поставить грубияна на место, просто не хотел опускаться до его уровня. Элли презрительно фыркнула и стиснула кулаки. Именно эта ее порывистость тревожила Джейми больше всего. Характер у принцессы жесткий, с большинством трудностей она справляется самостоятельно, однако сдержанность и благоразумие у нее начисто отсутствуют, и рано или поздно она столкнется с противником, который окажется ей не по зубам. Вот поэтому Джейми должен постоянно находиться с ней рядом.

Двенадцать минут.

– Эшвик, а я думала, тебе нравятся дерзкие девушки, – издевательски ухмыльнулась Элли, угрожающе похрустывая костяшками пальцев.

Физиономия принца исказилась злобой.

– Меня интересуют только чистокровные аристократки, а не взбесившиеся шавки из подворотни вроде тебя, неизвестно как пробравшиеся в высшее общество! – с ненавистью выплюнул он.

Джейми не сдержал короткого смешка.

На лице Элли застыло полнейшее недоумение, а потом ее губы растянулись в язвительной усмешке.

– Ну, это уж чересчур! – воскликнула она и, схватившись за бока, захохотала. Джейми бросил на нее предостерегающий взгляд, и Элли примирительно вскинула ладони, давая понять, что не сболтнет лишнего.

Эдмунд, разъяренный тем, что не понимает шутки, предметом которой стал, глядел на них одновременно с ненавистью и замешательством.

Тринадцать минут.

– Что за нелепость! – возмутился он. – Ваша принцесса сама виновата – напридумывала себе каких-то романтических бредней.

Элли моментально прекратила смеяться. Джейми напрягся, готовый в случае чего вмешаться.

Четырнадцать минут.

Надо уходить отсюда и возвращаться на бал, пока никто ничего не заподозрил.

– Романтических бредней? – зловеще спокойным голосом переспросила Элли. – А что она должна была вообразить после того, как ты стал подбрасывать ей любовные записочки?

Джейми потребовались целых три секунды, чтобы переварить услышанное. Элли и Лотти скрывали от него еще и это!

Пятнадцать минут.

– Любовные записочки? – Принц почти выплюнул эти слова, как что-то мерзкое на вкус. – Ты вообще о чем?

Джейми скрестил на груди руки и вопросительно посмотрел на Элли. Бросив на преторианца быстрый виноватый взгляд, она снова повернулась к Эдмунду.

– Ты прекрасно знаешь о чем, – с нажимом произнесла Элли, хотя у принца по-прежнему был такой вид, будто она сморозила несусветную глупость. – Хотя бы о той записке, которую ты оставил в почтовом ящике перед Новым годом!

Шестнадцать минут.

Отвращение на лице Эдмунда сменилось озадаченностью. У Джейми зашумело в ушах.

– Я никогда в жизни не писал любовных записок! – возвращаясь к прежнему язвительному тону, сообщил принц. – Ваша подружка – слишком легкая добыча, к чему было тратить лишние усилия?

Друзья пропустили эту примитивную подначку мимо ушей, однако сознание Джейми постепенно прояснялось.

Семнадцать минут.

– Ну, то есть, записка была не совсем любовная, а такая, типа, «жду встречи», – запинаясь, начала объяснять Элли, и Джейми понял, что она нервничает. – В золотом конвертике, помнишь? В ней говорилось, что вы скоро увидитесь на балу… – Принцесса продолжала сверлить Эдмунда взглядом, словно надеялась, что это подстегнет его память. На ее лице медленно проступало отчаяние.

Джейми повернулся к Эдмунду и посмотрел на него в упор.

Восемнадцать минут.

Принц шумно выдохнул через нос и вскинул ладони.

– Послушайте, я знаю, вы оба терпеть меня не можете, но этой записки я не писал.

– Тогда кто… – заморгала Элли, но преторианец уже все понял.

Девятнадцать минут.

«Любовную» записку подбросил тот же, кто оставил метку смерти. Взгляды Элли и Джейми встретились. В глазах принцессы читалась ужасная догадка.

– Лотти в беде!

Холод обжигал щеки и нос Лотти. Ей представлялось, что вокруг нее медленно колышется хоровод льдинок.

Где я?

Она не спала, но веки, налитые свинцовой тяжестью, не поднимались. Пальцы онемели, мороз щипал кожу.

«Ты должна открыть глаза», – раздался в голове слабый, далекий голос.

Кто это?

Глухой металлический стук пробивался сквозь туман в сознании Лотти. Она разлепила веки и увидела контуры приближающегося автомобиля. Перед глазами медленно опускались крошечные пылинки, похожие на снег.

Я устала.

Веки снова отяжелели.

«Надо, чтобы принц и принцесса могли тебя найти», – настаивал тот же голос.

Какой принц?

Тело полностью затекло, и все же Лотти почувствовала, как ее поднимают и затаскивают в машину.

Элли… Джейми…

В голове замелькали слабые проблески воспоминаний. Она напряглась, чтобы их удержать. Заморгала, посмотрела по сторонам мутным взглядом. Дверца авто была открыта.

Находчивость.

Одна нога казалась легче другой. Лотти вспомнила: туфля! Ей удалось спрятать туфлю. Из последних сил она сбросила с ноги вторую и опять провалилась в забытье.

– Ее здесь нет.

Друзья со всех ног помчались обратно, бросив растерянного Эдмунда в одиночестве. Они обследовали каждый квадрат бального зала, буфетную и все прилегающие помещения…

– Ее здесь нет, – повторил Джейми.

Лицо его было непроницаемо, и тем не менее Элли знала, что он не на шутку встревожен. Раньше преторианец ни за кого так не волновался, кроме… ну, кроме нее самой. Согласно уговору, Лотти должна была вернуться десять минут назад, но куда-то исчезла.

– Поверить не могу, что вы утаили от меня такую важную вещь, повели себя так глупо!

Элли пристыженно отвела глаза и стиснула кулаки, чуть не до крови вонзив ногти в ладони. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не начать крушить буфетную. Принцесса испытывала непреодолимое желание что-нибудь разбить или хотя бы подняться наверх и затеять драку с Эдмундом. Вина лежит только на ней. Джейми прав: как можно было допустить такую глупость? Идиотка, идиотка, ИДИОТКА!