Сергей Орлов - Потомки исчезнувших Богов [CИ]

— Кстати, насчёт полномочий, чем я заслужил такое доверие?

Ответом ему было молчание. Говорящий от лица всесильной организации уже отключился.

— «Вольны поступать так, как посчитаете нужным», — передразнила Зезира. — Интересно, чем ты им так угодил?

Но Воронов пропустил её слова мимо ушей:

— Всё равно придётся идти к Председателю. Я не могу принимать такие решения без его ведома.

— Ты не обязан спрашивать у него разрешения! — напомнила Айшат. — Ты же представитель Высшей Организации.

— Да понимаю я всё. Но элементарные вежливость и уважение к Главе клана не дают мне это сделать. Пошли.

Оставив Григорьева в ОТК, они вчетвером ввалились в кабинет Светозарова.

— Могли бы и постучать, — буркнул тот, но взглянув на лица четвёртки, отложил в сторону книгу. — Что случилось?

— Олег Палыч, — начал Воронов, — Вы сегодня Денгофа видели?

— Да, заходил пару часов назад.

— Вам он не показался странным?

— Ну, если не считать некоторой напряжённости в его поведении, то нет. Ах, да! Он надел чёрные очки, которые до этого не носил.

Зезира рассказала о происшествии и разговоре с членами ВКОРа. Светозаров надолго задумался, потом, вздохнул:

— Поздновато вы пришли. Достать его сейчас просто невозможно. Мы готовили экспедицию на Амазонку. Там, на одном из её притоков, давно существует какая-то аномалия. Сегодня Денгоф неожиданно решил принять участие в экспедиции. Руководство я возложил на него.

— И давно они уехали?

— Они улетели. Около двух часов назад.

Сергей вздохнул и перевёл взгляд на стену, за спину Председателя. На ней висела фотография, которой раньше там не было. В чёрной лаковой рамке. Под ней, на высокой подставке с резными ножками из эбенового дерева, стояла серебреная запечатанная ваза в греческом стиле, с чернёным рисунком. Обогнув стол, не обращая на предупредительное покашливание Айшат, Воронов подошёл к стене. Вгляделся в фото… На него смотрели ещё молодые Олег Светозаров и Ярослав Рихтер. Между ними стояла… Клавдия Кириленко. Откашлявшись, Сергей спросил:

— Олег Палыч, когда была сделана эта фотография?

Светозаров неохотно повернулся:

— В начале двадцатого века. Клава только что вернулась из Греции. Участвовала в раскопках Храма Аполлона в Дельфах, на горе Пегас.

— Вы были с ней друзьями?

Наступившую неловкую тишину прервал голос Зезиры:

— Сергей, Клавдия Фёдоровна была женой Олега…

— Простите, Олег Палыч, я не знал… Почему она ушла из клана?

Светозаров встал из-за стола:

— Во время раскопок, в одной из многочисленных пещер горы, были найдены бронзовые пластины, с зашифрованным текстом. Их создание предположительно относится к периоду архаики. Клава считала, что это — предсказания одной из первых Пифий, жрицы-прорицательницы. Многие пытались расшифровать этот текст, но ничего не получалось. Метод защиты информации был абсолютно непонятен. Клавдия также увлеклась этой проблемой… Прежде чем приступить к расшифровке, она изучила множество точных наук, в том числе — и криптологию… В течение многих лет Клавдия трудилась над текстом, разработав свой метод «взломки», который, наконец, дал первые результаты… Но прочесть до конца так и не успела… Она любила розыгрыши… Вот… и доигралась…

— Вы кремировали её тело? — Воронов дотронулся до вазы.

— Да… там её прах… На рисунке — Пифия, на золотой треноге… Только не кремировали… С телом Клавдии произошла непонятная история. Когда его доставили в морг, оно вспыхнуло и сгорело дотла.

— Олег Павлович, — Воронов повернулся к нему, — а ведь у вас было значительно больше причин разделаться со мной, чем у Свиридова…

— Да, было… Только было и последнее желание Кириленко — беречь Вас, «как зеницу ока». И сейчас, Сергей Владимирович, я рад, что не поддался первому порыву. Да и не смог бы ничего я с Вами сделать… Теперь я это отчётливо понимаю. Клава была самой сильной из нас, и то… Уже тогда, как только Вы к нам пришли, спокойно могли распылить весь Совет Высших на атомы… Сергей Владимирович, вы оказались на удивление… добрым человеком… Это при такой-?то Силище…

Воронов внимательно рассматривал Светозарова, словно увидел того впервые. Затем вздохнул:

— Олег Палыч, прошу, простите меня… Я бы всё отдал, чтобы этого не случилось… Но повернуть время вспять не под силу ни одному человеку. Простите меня…

Воронов стал опускаться на колени, но Председатель его остановил:

— Э-э-э, друг мой! Ты что это надумал?! — глаза Светозарова заблестели. — Да я давно тебя простил! Клава ушла, но оставила взамен тебя. Ведь именно благодаря ей мы тебя нашли! И я успел полюбить тебя, как родного сы… Короче — не валяй дурака!

Сергей, смущённый своим внезапный порывом, отошёл к окну и достал сигарету, но, взглянув на хозяина кабинета, стал запихивать её в карман.

— Да ладно, кури, — махнул рукой Светозаров. — Надо было сразу взять тебя в клан, а не идти на поводу у своих эмоций. А то тебя так и норовят все прибрать к рукам, — он искоса посмотрел на сестёр. — Да и ВКОР к тебе как-то неровно дышит… Совершенно непонятно — почему.

— Олег, — Айшат тоже подошла к окну и уселась на подоконник, рядом с Вороновым, — ты нам не говорил, что Клава расшифровала часть текста. У тебя есть её записи?

— Есть, конечно. Но я и без бумажки помню. Там всего два шестистишия…

— Ну?! — поторопила его Зезира.

Светозаров взглянул на портрет жены, и стал читать:

— Мда… какое-то мрачное пророчество, — Зезира в задумчивости накручивала на палец локон. — Просто апокалипсис. А сама Кириленко как-то истолковывала свой перевод?

— Не знаю. Мне она только сказала, что это — притча о пришельце, который устроит ад на Земле.

— Пришелец?! «Из дали безбрежной, из черноты кромешной»… В общем-то похоже. И когда это должно случиться?

— На стыке двух тысячелетий, — предположил Сергей. — «три мудреца» — это три девятки. В нумерологии это цифра считается уникальной, мистической, способной сочетать несочетаемое: начало и конец, зарождение и смерть, гибкость и неуступчивость. А сам текст можно толковать совершенно по-разному… Олег Палыч, при вселении «джинна» в мага последний ведь становится значительно сильнее?

— В десятки, и даже — в сотни раз! Вот только тот перестаёт быть тем, кем был раньше.

— То есть, как бы заново рождается?