Павел Абсолют - Мертвая кровь [СИ]

Сейчас трюм Беспечного ходока был заполнен примерно на треть, что вкупе с сушеными припасами хватит на несколько недель плавания. Улов хранился в специальных деревянных ящиках, на каждую рыбину тщательно наносили слой особого рыбьего жира и обматывали широкими листами водорослей, что увеличивало сроки хранения и, самое главное, отбивало запах. Беспечный ходок не имел сколь-нибудь мощных средств обороны, все члены команды являлись лервами. Единственный способ избежать атаки тварей из бездны – это не заинтересовать их. Пищевые отходы складировались в специальном закутке, в воду их не сбрасывали, дабы не привлечь хищников. Сам по себе корабль с полутора десятком людей экипажа не представлял собой лакомой цели для монстров. Рыбацкий морской закон. Чем больше корабль, тем огромнее должна быть тварь, способная его сокрушить. Но такой твари нет резона нападать на грузовой катер ради десятка людишек, она попросту не наестся. Их ведь еще выловить надо среди корабельных обломков. Самые неприятные в этом плане дальние родичи Крайена: кальмары, осьминоги, спруты, каракатицы и им подобные. Благодаря своим длинным щупальцам они могут вылавливать только людей без необходимости продираться через переборки судна. Против них применяют пахучий едкий дым и огонь – заготовки специальных факелов всегда есть на корабле. Также бывает на корабли нападают стаи небольших, с человека размером, рыбоголовых существ. Против них обычно сражаются в рукопашную – гарпунами, саблями и другим оружием.

Весь день я слонялся по кораблю. Мне было интересно осмотреть экипировку и оснастку судна, полазить по веревочным линям, посмотреть за работой рулевого. Некоторые термины такелажа и частей судна слышал еще от Хэнка: ванты, реи, лаги, румпель, стеньги, кубрик, рангоут, бушприт, траверзы, бизань, гафели, грот, марса, крюйс, фор и фок, штирборт и фальшборт. И еще множество специальных морских слов. Было интересно узнавать их практическое назначение, поскольку из книг и историй приемного отца сложно вычленить истину. На верхней палубе располагалась надстройка, в которой производилась первичная обработка рыбы. Беспечный ходок являлся двухмачтовым парусником-бригом, широким и тихоходным. Даже быстрейшие из морских кораблей не могут уйти от морских монстров, так что большинство рыбацких судов больше рассчитаны на хорошую грузоподъемность, толстые борта и устойчивость в случае штормов. Как поведали моряки, наш Ходок хоть и крепок, вполне может не пережить мощную бурю в открытом океане. Обычно в таком случае рыбаки отсиживались в гавани, оставляя корабль под защитой волнорезов Сандарки.

Я рассказал про своего Скви и, когда информация дошла до командира, тот сразу подошел ко мне:

- Так это фамильяр, значит?

- Да.

- Отлично. Был у нас когда-то в команде один с фамильяром... покойся с миром на дне, мой друг... Так вот, его питомец высматривал окрестности сверху, сообщал хозяину об опасности, или указывал направление в случае плохой видимости. Твой так может?

- Думаю, да, только он не умеет летать.

- Скви-и!

- А, не важно. Мужики, тащите аппарат с нижней палубы. Да, тот самый.

Вскоре моряки принесли металлическую конструкцию с тканевыми крыльями и объяснили ее назначение. В корзинку можно было усадить небольшое легкое животное, после чего при наличии ветра она поднималась высоко наверх, привязанная на веревке. Скви прямо-таки пылал желанием стать полезным, поэтому я разрешил его использовать. Вся команда с остальными спасенными собралась поглазеть на поднятие летяги в воздух.

Восторг Скви волнами передавался мне через нашу связь, когда воздушный змей поднялся наверх, паря на выдвинутых крыльях. По-видимому, это походило на контролируемый полет, о котором мой питомец давно мечтал. Мы немного потренировались. Вайс еще был виден на горизонте, но Сандарка давно скрылась. Теперь задание Скви – высматривать Серый Риф и приближающихся монстров. Океан не был однородным. Иногда нам попадались настоящие водорослевые поля или подводные рощи, а вода становилась ярко-зеленой, бордовой или фиолетовой – в зависимости от цвета растений, изредка встречались светящиеся островки, которые мы обходили по широкой дуге от греха подальше. Существовали и специальные багры, которыми можно было добыть себе пищу, не спускаясь на воду. Некоторые сорта были ядовитыми или вызывали несварение, плюс в таких местах водилось много опасной живности, так что добыча водорослей превращалась в целую науку. Сейчас мы старались огибать их. Иногда над поверхностью показывалась спина или плавники какого-то большого монстра, сидящий птер-дозорный предупреждал меня первым. В остальном океан был пуст... или пустынен. Как небо – такой же бескрайний, бездонный и непостижимый. Попадались и участки с повышенным магическим фоном, от которых исходили радужные всполохи. На Вайсе в Пятнах таких было намного больше, но и в океане присутствовали. По-моему, я стал чуть более чувствительным к подобным местам. Возможно, мои медитации с Сэнсом начали давать свои плоды? Моряки сказали, что такие воды бывают очень опасны. Не только там водятся злобные хищники, но сам по себе магический фон может негативно повлиять на груз. Керосин, порох и прочее легковоспламеняющееся. А все аномалии обойти невозможно в принципе. Поэтому огнестрельное и пушечное вооружение не особо любили, предпочитая вихрестрелы. Не то, чтобы они не давали осечек, но взрывались, как правило, гораздо реже. За неимением гравита применяли хитрые баллисты и катапульты. На носу Беспечного ходока была расположена массивная баллиста, в основном для лова крупной рыбы с помощью гарпуна, но и в военных целях вполне применима. Пираты с помощью таких ходили на абордаж, моряки же пытались в ответ повредить или поджечь паруса.

Пару раз мы встретились с попутными судами схожего типа. Корабли сближались, команды обменивались информацией и слухами. Идти совместной флотилией не стали, дабы привлекать меньше внимания у подводных обитателей.

К вечеру я стал уставать от... постоянного присутствия кого-то рядом. И ведь не сбежишь, не скроешься в своем номере в общежитии или на дальнем пастбище вместе с пазами. К счастью, часть команды оказалась грамотной, и на корабле имелась своя библиотека, если так можно обозвать десяток потрепанных книжек в рундуке. Половина из которых являлась морскими справочниками. Однако тут имелись и знаменитые “Мемуары Йенгса эль Саламейна”. Я слышал об этой книге, основанной на записях командира морского судна, который первым после Катастрофы совершил наводное кругосветное путешествие в тысяча одиннадцатом году. Произведение не блистало с художественной точки зрения, больше напоминая сухой канцелярский журнал, но благодаря подходящей обстановке: морской качке, специфичному запаху и подстерегающих в глубинах опасностях, было сложно оторваться от Мемуаров. Жаль спрятаться в дальний закуток не позволяла моя новая должность в команде – передатчик информации от дозорного. Хотя бы от чтения меня старались не отвлекать.