Ирина Шевченко - Судьба на выбор

— Вы хорошо знаете, что вас, альд Торнбран, — недовольно отозвался Карлион Линтон. — И уже давно.

— Разве я опоздал?

Внезапная вспышка осветила говоривших. Подняв над головой ладонь, от которой исходил яркий белый свет, другой рукой новоприбывший потянулся к карману за часами. Гвендолин отпрянула от окна и зажмурилась, вжавшись в сиденье.

Маг!

В этом не было ничего ужасного и ничего необычного, ведь магов в королевстве немало, но сердце взволнованно колотилось в груди, и открывать глаза Гвен не торопилась. Она так и сидела, зажмурившись, и успокаивала себя мыслями о скором прибытии в деревню, о работе и о своей книге, а успокоившись, не заметила, как уснула.

Разбудили ее поток холодного воздуха и донесшийся сквозь сон голос.

— Вы разговаривали во сне, — известил ее устроившийся напротив сквайр Линтон. — Звали какого-то Арчибальда. Это ваш возлюбленный?

— Что? Нет, он герой… книжный, — смущенно созналась Гвендолин. — Очень достойный человек. Уже во второй главе он спас кошку.

— Весьма похвально с его стороны.

Уловив нотки веселья в голосе собеседника, Гвен нахмурилась, но тут же стушевалась еще сильнее. Едва ли ей следовало так вольно говорить с человеком старше ее и выше по положению. Вряд ли он заинтересуется ее романом. Такие люди наверняка читают что-то совсем другое. Может быть, философские трактаты?

— Простите, что утомил вас, заставив ждать, — извинился сквайр.

— Скорее меня утомила дорога сюда, — призналась Гвен, отводя взгляд от сидящего напротив человека и чувствуя себя неловко в показавшемся вдруг тесным полутемном пространстве кареты. — Вернуть вам плед?

— Не нужно, оставьте себе.

Когда экипаж плавно тронулся с места, Гвендолин отважилась отодвинуть занавеску, но второй кареты около станции уже не было. Девушка с облегчением вздохнула.

— Расскажите о себе, — попросил ее спутник. — Мне интересно, кто станет учительствовать в моей деревне. Откуда вы? Кто ваши родители?

— Отец был фермером, — ответила она осторожно. — Но ему не повезло — неурожай следовал один за другим, и землю пришлось заложить, а затем и продать. Отец умер от лихорадки, а мама… ее я совсем не помню.

Их с Гвендой истории были похожи, как и сами девушки. Вот только отец Гвендолин никогда не возделывал землю.

— Кто же устроил вас в пансион? — полюбопытствовал альд Линтон.

— Дальний родственник.

— И почему вы не поехали к нему, закончив обучение?

— Его тоже уже нет в живых. — Гвендолин скрестила пальцы, мысленно попросив у дяди прощения. Пусть они никогда не встречались и письма от него не дышали родственной любовью, она была благодарна ему за полученное образование и счастливые годы, проведенные в стенах пансиона.

— Значит, вам не на кого рассчитывать, кроме себя самой?

— Да, — ответила она, придав себе самый кроткий вид, на который была способна. На строгих воспитательниц и преподавательниц это обычно действовало. — Но я намерена сохранять верность своему призванию и работать старательно.

— И вы совершенно не сомневаетесь, что учительство — ваше призвание? Вы ведь еще не пробовали преподавать. Пройдут годы, прежде чем вы сможете сказать эти слова с полной уверенностью.

— Возможно, — согласилась Гвен, не уточнив, что говорила вовсе не об учительстве. И спросила, чтобы сменить тему: — Далеко ли до деревни?

— Мы едем не туда, — ошарашил ответом сквайр. — Сейчас уже поздно, вас некому встретить. Крестьяне встают с рассветом, а ложатся спать рано, чтобы не тратить свечи. Поэтому сегодня вам придется остаться у меня.

— Но… — Гвен тяжело сглотнула, подбирая слова. — Прилично ли это?..

— Предпочитаете провести ночь под открытым небом? — с легкой усмешкой осведомился альд Линтон. — И если уж говорить о приличиях, с моей стороны будет вопиющим нарушением хорошего тона не проявить гостеприимства. Вы ведь приехали, чтобы учить детей моих арендаторов, помните?

Сложно было не признать его правоту, но Гвен все еще сомневалась.

— А ваша жена не станет возражать? — спросила она, не найдя иных поводов для отказа.

— Моя… кто? — отозвался сквайр неожиданно нервно.

— Ваша супруга, — повторила Гвендолин, запоздало пожалев о том, что не глянула раньше на левую руку спутника, есть ли на ней кольцо.

— У меня ее нет, возражать некому.

Карета остановилась. Кучер открыл дверцу. Остро и сладко запахло сосновой смолой и морозным воздухом.

— Будете моей гостьей? — Карлион Линтон протянул ей руку.

Имейся у Гвен выбор, она наверняка отказалась бы, невзирая на все доводы. Но не коротать же ночь в лесу! На таком морозе до утра можно и не дожить.

— Вот и отлично, — удовлетворенно кивнул альд Линтон, когда она покинула карету вслед за ним. — Заходите в дом. Ваши вещи отнесут, Гвенда… Могу я называть вас просто Гвендой?

— Лучше — Гвен. Мне так привычнее.

Впереди темной каменной громадиной высился особняк. Здание пансиона обладало более впечатляющими размерами, но там Гвендолин так не робела. Сейчас же ей то и дело вспоминалась сказка о девушке, которая вот так же опрометчиво согласилась погостить в чужом доме — или то был замок? — и обнаружила, что его хозяин заколдован. Не хотелось бы ей оказаться в подобной сказке!

Внутри дом, несмотря на отсутствие хозяйки, оказался не только просторным и уютным, он был обставлен с большим вкусом. В таком месте хотелось поскорее сменить дорожное платье на удобную одежду, сесть у очага и попросить горячего шоколада, а затем наслаждаться им, неторопливо смакуя каждый глоток, чтобы растянуть удовольствие.

Впрочем, Гвен хватило бы и очага. Хоть она и согрелась в карете, северный климат ей явно не подходил. Сыграло свою роль и то, что в пансионе она лишь раз в день выходила на короткую прогулку, а потому давно не проводила столько времени, как сегодня, на свежем воздухе.

К счастью, в гостиной, куда ее проводили, ожидая хозяина, разожгли камин, и Гвен, присев в кресло, протянула руки к огню.

— Я распорядился приготовить вам комнату, — сообщил альд Линтон, вернувшись после недолгого отсутствия. — Но, боюсь, воздух в гостевых покоях может оказаться немного затхлым, у меня давно никто не останавливался.

— Ничего страшного! — смущенно отозвалась Гвен. — Вы так любезны, хотя я всего лишь…

— Вам бы больше понравилось, если бы я поселил вас в помещении для прислуги? — с мягкой иронией произнес сквайр. — Не нужно принижать себя, Гвен. Вы ведь не крестьянская девчонка, понятия не имеющая о манерах, а будущая учительница, светоч знаний в здешних глухих местах.

В его словах не слышалось насмешки, но Гвендолин все же казалось, что он подтрунивает над ней, и она смутилась еще сильнее.