Ирина Шевченко - Судьба на выбор

Гвендолин едва поспевала за ним. Сначала улочка выглядела пустынной, но постепенно на ней начали появляться прохожие. На Гвен они глядели с любопытством, но без настороженности. Миниатюрная, скромно одетая девушка вызывала лишь улыбку, у кого — приветливую, у кого — снисходительную. Последнее случалось чаще, и даже когда староста представлял ее кому-то как новоприбывшую учительницу, веса в глазах деревенских жителей это Гвендолин не прибавляло. Наверное, потребуется немало времени, чтобы заслужить уважение.

— Вот она, школа, — буркнул староста, остановившись у двухэтажного строения, расположившегося поодаль от жилых домов. — А сверху квартирка ваша, — махнул рукой на закрытые ставнями окна. — Обживайтесь.

Служанкой при школе работала крепкая молодая женщина с такими румяными щеками, что они казались подкрашенными свекольным соком. Она назвалась Талулой и с ходу повела Гвендолин осматривать владения.

Сама школа — скромная и опрятная — производила в целом приятное впечатление. Но квартиру еще не успели привести в порядок. Расчихавшись от пыли, Гвен огляделась. Продавленная кровать, трехногая табуретка, грубый деревянный стол, составляющий компанию кособокому шкафу для одежды.

— Прежняя учительница была из местных, — пояснила служанка, — и в этом жилье не нуждалась. Но теперь, когда у нее снова родился ребенок, работать ей совсем некогда. Уже четвертый малыш. Хорошо, что у мужа неплохое жалованье.

Гвендолин вспомнила комнату, в которой проснулась утром, и подавила тягостный вздох. На роскошные условия она не рассчитывала, но все же представить себе, что всю дальнейшую жизнь придется провести в такой нищете, получалось с трудом. Да и не хотелось представлять — уж слишком безрадостная получалась картина.

Оставив Талулу прибираться в квартире, Гвен спустилась в школьный коридор, радуясь, что сегодня выходной день. Было бы непросто приступить к работе прямо сейчас. Сначала нужно хотя бы немного освоиться.

— Госпожа учительница!

Обернувшись, Гвен увидела хорошенькую девушку примерно своих лет. На голове у нее красовался ярко-голубой капор, шаль такого же цвета лежала на плечах. Незнакомка протягивала сверток в плотной бумаге с масляными пятнами.

— Я дочь старосты. Пришла вас поприветствовать. И принесла пирог.

— Спасибо! — Гвендолин приняла угощение. Сквозь бумагу пробивался аппетитный запах. — Вы сами пекли?

— Нет, мама. Я не слишком хорошо стряпаю. Ой! Я не представилась. Меня зовут Джесмин. А вас — Гвенда Грин, да?

— Да. Но мне больше нравится, когда меня называют Гвен. У вас очень красивое имя.

— Мама вычитала в какой-то книге, — улыбнулась новая знакомая. — А у вас есть книги? Я тоже люблю читать.

— Конечно, есть. Может, вместе попьем чаю с пирогом? А затем я вам их покажу.

Дочь старосты оказалась девушкой бойкой и разговорчивой, и за время чаепития в маленькой, в отличие от комнаты опрятной кухне Гвендолин услышала о деревне Трелони и ее жителях столько, сколько и не рассчитывала узнать.

— Все говорят, что он посватается к дочке башмачника, — говорила Джесмин, энергично жестикулируя. Упустив нить разговора, Гвен не совсем понимала, о ком идет речь, потому попросту кивала, демонстрируя, что участвует в беседе. — Но пока что-то не торопится. Вот я и думаю — а если он собирается сделать предложение не дочери башмачника, а мне?

— Он тебе нравится? — догадалась Гвендолин.

Длинные ресницы Джесмин затрепетали, щеки залились нежным румянцем. Ее смущение выглядело так мило, что Гвен пожалела о том, что сама не может вот так же опустить глаза и признаться в своих чувствах к Арчибальду, который, конечно же, посватался бы к ней, будь он настоящим.

— Да, но — тсс… Это секрет! — улыбнулась собеседница, обозначив ямочки на щеках. — Пока даже он об этом не знает, не говоря о наших родителях.

— Но разве не они должны заниматься всем, что связано с браком?

— В большом городе — может быть, но в деревнях все по-другому. Обычно молодые сговариваются сами, а затем парень идет к отцу невесты. Мы живем привольнее.

— А как же репутация?

— Пфф! — махнула рукой Джесмин. — Ты ведь еще не знакома с прежней учительницей? Так вот, ее первенец родился через четыре месяца после свадьбы! И ничего. Вот если бы свадьба вовсе не состоялась, ее репутация пострадала бы. А так все довольны. Особенно родители мужа, которые убедились, что невестка не бесплодна.

— Не хочу даже слушать о таком! — зажала уши Гвен. — И настолько безнравственной особе разрешили работать в школе?!

— Привыкай, — хмыкнула дочь старосты. — Про моего милого тоже поговаривают, будто он одарил одну девицу из батрачек зеленой юбкой. Но, мне кажется, брешут из зависти.

— Он… подарил другой девушке юбку? — растерянно переспросила Гвен. — С ее стороны не слишком благопристойно принимать от молодого человека такие презенты до свадьбы. И почему именно зеленую?

Джесмин, расхохотавшись, согнулась, обхватила руками колени и еще долго не могла успокоиться.

— Ах, до чего же ты смешная! Не было никакой юбки! Это означает, что парень и девушка занимались этим на траве!

— Чем занимались?

— Ой, не могу! — снова рассмеялась Джесмин. — Из какого же яйца ты вылупилась? А еще грамотная!

К ее звонкому, как журчание весеннего ручейка, смеху присоединился громкий, похожий на звук трубы хохот Талулы. Гвен перевела обиженный взгляд с одной на другую и встала с места. Выпрямила спину и гордо пошла в комнату — проверить, хорошо ли прибрала служанка.

Вид нового обиталища, пусть и ставшего чище, по-прежнему наводил тоску. На какое-то мгновение Гвендолин вообразила себя не на чужом, а на своем месте. В наверняка большом дядюшкином доме — почти таком же красивом, как особняк Карлиона Линтона. Представила полный новой одежды сундук с приданым, уложенные камеристкой локоны, белые свадебные перчатки.

И — чужого человека, который откидывает вуаль с ее лица.

Вздрогнув, Гвен потерла виски, прогоняя навеянную хандрой фантазию. Нет, она не усомнится в правильности своего поступка! Он был совершен, чтобы ни от кого не зависеть. Чтобы рассказать до конца историю Арчибальда. Чтобы стать наконец-то самой собой, а не приложением к фамилии, которую она носит.

— Что случилось? — раздался за спиной голосок Джесмин. — Ты обиделась? Ах, Гвен, я тоже далеко не так искушена, как пытаюсь показать! Даже целовалась всего-то пару раз.

Гвендолин вздохнула: ее саму не целовали еще ни разу.

— Пожалуйста, вернись к столу! — попросила дочь старосты.

Натянув на лицо улыбку, Гвен обернулась:

— Хорошо. Но, учтите, вам не удастся привить мне свою деревенскую мораль!

— И не нужно! Глядишь, и другие девицы станут равняться по тебе. А то так и бегают за ним, так и увиваются! Вертихвостки! — снова вернулась к предмету своего обожания Джесмин. — А ты любишь мясное рагу с картофелем? — вдруг сменила она тему. — Мама его готовит сегодня на ужин и будет рада, если ты придешь. И я тоже.