Дмитрий Смекалин - Лишний на Земле лишних [litres]

О том, что именно благодаря его рапорту майор Егоров и оказался в колхозе на старлейской должности, он предпочитал не вспоминать. Не своей волей это делал, а по приказу Ордена. Тем более что и не принес ему этот рапорт ничего, кроме неприятностей. Пока не очень больших, но перспективы не радовали. До конца он операцию, конечно, доведет, но приходится думать и о путях отхода.

Лейтенант покосился на дремлющего на пассажирском сиденье прапорщика. За руль Антипов сел по собственной инициативе. Вроде не положено офицеру самому рулить, когда нижние чины под командой есть, но нравилось ему за баранку держаться. И водитель он был от Бога. Сливался с машиной в единое целое, ощущал ее как собственное тело. Кажется, если бы потребовалось, смог бы на двух колесах грузовик по бревнышку через речку переправить. Из старой развалюхи, как из новой, крейсерскую скорость выжимал. И получал от этого реальное физическое удовольствие, чувствуя себя большим, сильным, железным… Вот и сейчас рулил.

– Фролов, я решил крюка сделать, командира проведать. Демин в Новом Питере надолго застрял, так что торопить нас некому. А как там у нашего майора дела, посмотреть не мешает. Может, помощь какая нужна. Да и ребятам, думаю, интересно. Все-таки хороший Егоров командир был, правильный.

– Это хорошо. Командира и впрямь жаль. Ни за что погорел. Ты (прапорщик, будучи изрядно старше и опытнее лейтенанта, позволял себе некоторые вольности при личном общении) ведь этого мага видел. Какой он?

– Да кусок дерьма! Штафирка никчемная. Вроде немаленький мужик, но ни стрелять, ни драться не умеет. Археолог, блин! Такого только в стройбат брать можно. С лопатой ему – самое то. Не понимаю, каким местом Ушедшие думали, когда таких в маги производить стали? Его же курицы лапами загребут!

– Может, умный?

– Какой умный, когда с бабой справиться не мог?! Она же сама к командиру ушла, тому и уговаривать не пришлось. Оно, впрочем, и понятно. А теперь из-за этого дерьма… – Лейтенант замолчал, понимая, что зря заводится. Кусок («кусок» – прозвище прапорщика, кто не знает) этот, хоть и был у Егорова на хорошем счету, тоже себе на уме. В Запорталье люди просто так не попадают, любой продать может.

Фролов его, похоже, понял правильно и сменил тему:

– То-то ты ящик «Русского стандарта» в Новом Питере прикупил. Ребята гадали: по какому поводу? Зря один платил, тут бы все с удовольствием скинулись.

– Фигня, нажираться не будем. Пару бутылок, и хватит. Лучше командиру оставим, у него там, поди, кроме местной бражки, и нет ничего.

– И то правда, – как-то слишком охотно согласился прапорщик.

В колхоз «Светлый путь» они прибыли уже ближе к вечеру. На полях был период затишья. Поля были вспаханы и засеяны еще в конце зимы, убирать урожай потребуется только в начале лета, примерно через сто дней после сева. Сейчас работы ведутся только в огородах, тоже колхозных, свои заводят очень немногие работники, считая свое пребывание на сельскохозяйственных работах лишь временным. Впрочем, самой РА всего пять лет, так что традиции еще не устоялись. Хотя некоторое обновление контингента за счет вновь прибывающих эмигрантов все-таки проводились. Те, кто был здесь с самой организации колхоза, перебрались на руководящие должности. Если, конечно, старшего тракториста, в подчинении у которого два человека, можно считать руководителем.

Климат в Запорталье довольно мягкий, урожаи можно собирать дважды в год, что, собственно, и делается. В южных районах есть определенная проблема с водой, в Индии и Китае поля орошаются больше искусственно. На Территории РА дожди идут чаще, особенно интенсивны они в конце зимы и в конце лета. После них и проводится сев. Искусственным поливом здесь не заморачивались, но урожайность получалась ниже, чем у соседей. Впрочем, до сих пор это никого не волновало. Земли хватает, и используется даже не классическое трехполье, а двухполье, когда половина площадей остается под паром.

Вид поселка был весьма уныл. Бетонный забор со спиралью колючей проволоки сверху, над которым возвышалась не только водонапорная башня, но и вышка с пулеметом. Кстати, на башне пулемет тоже стоял. Внутри оказалось не сильно лучше. Было заметно, что жители поселка рассматривают его лишь как временное пристанище. Дома – легковозводимые конструкции, собранные из готовых щитов, довольно много строительных вагончиков. Вперемежку с домами – потрепанные жизнью и дорогами автомобили различных марок, среди которых выделяются два БМП и явно дорогой грузовичок-броневичок с большим кунгом и пулеметной башенкой над кабиной. Именно рядом с этой машиной и припарковался Леонид Антипов.

В нескольких шагах отсюда, под одиноким и чахлым деревом, в котором лишь специально приглядевшись можно было угадать яблоню, стоял большой деревянный стол самой примитивной конструкции, обрамленный парой скамеек того же первобытного качества. За столом сидел и курил бывший командир всех пограничников РА, устремив взгляд куда-то вдаль и изредка прихлебывая из граненого стакана, в котором был явно не чай. Несмотря на двухдневную щетину и не слишком чистую форменную рубашку, назвать его опустившимся было нельзя. Да и пьяным он не был. Чтобы развезло такого здоровяка, нужна доза раз в десять больше. Но не было и прежнего образцового, бравого вида отличника боевой службы. Перед кем тянуться? Все равно первый парень на деревне, теперь уже в прямом смысле этого слова, как ни печально.

Гостям Егоров обрадовался. Нет, не засуетился. Солидно подошел, обнялся с лейтенантом, остальным – тепло пожал руки:

– Спасибо, ребята, что не забываете!

Впрочем, в словах особой благодарности не чувствовалось, скорее, констатация факта и уверенность, что по-иному и быть не могло.

– Так, Галчонок! – крикнул он в сторону приоткрытой двери кунга грузовичка. – Кликни соседей и принимай бойцов под командование. По такому случаю надо поляну накрыть. А мы тут пока с лейтенантом о жизни парой слов перемолвимся.

Положив Антипову руку на плечо (майор был выше лейтенанта почти на голову), он мягко, но решительно повел его в сторону стоящего рядом небольшого вагончика.

– Да, вот именно такое жилье нам тут выделили, – усмехнулся он, – так что предпочитаем жить в машине. А это – вроде кладовки используем. Но пара табуретов там есть, заходи, не стесняйся.

Леонид вошел, чуть задержавшись на пороге и проводив взглядом ладную фигурку Гали Купцовой, с недавнего времени боевой подруги (жены?) Егорова.

– Шикарную жену вы себе отхватили, Вадим Сергеевич. Как она тут, в качестве жены декабриста?

– С норовом баба. Но такой и люблю. Сперва мне тут претензии на загубленную жизнь предъявлять было стала, но я ей объяснил, что сама виновата. Верховный – это не ее папочка, на него лучше не наезжать.