Кристина Белозерцева - Пауза [СИ]

С другой стороны, я все еще практически беспомощна, по сравнению с тем, что умела раньше. А с третьей, в результате насильственной и очень короткой дружбы с сумасшедшим темным эльфом, который едва не свел меня в могилу, я получила от него несколько возможностей: гламоур — ослепительное умение нравится любому разумному существу, эмпатия — чувствовать или внушать эмоции и вуаль — почти невидимо передвигаться в тенях. Надо сказать, я не успела еще толком ни привыкнуть к ним, ни научиться пользоваться. Пока гостила у родителей, попробовала поверхностно пощупать эмоции всех в доме на моем этаже. Человек семь. Внезапно зацепила стайку птиц в саду, и одну очень расстроенную ссорой с парнем горничную. Ее отчаяние так резануло по моим нервам, что я получила шок, потеряла сознание и три дня пролежала в постели с сильнейшей головной болью. А когда пробовала гламоур на одном мужчине, так едва потом от него отбилась, и то только потому, что он получил удар по голове фаянсовым блюдом. Словом, те еще подарки… Как обоюдоострое оружие: пока научишься управляться — весь изрежешься.

А дальше все пошла по накатанной. Я почти неделю проторчала в гильдийской лаборатории в компании своего бывшего учителя алхимии, вечером приходила домой к родителям, наскоро съедала все, что подавали к обеду, а потом валилась с ног от усталости. А вечерами каждая ерунда напоминала мне о моих друзьях, иногда я сжимала пальцами артефакт для связи — «колокольчик», но так и не позвала никого из них. Не могла придумать с чего начать разговор: как вы там вообще? Чего делаете? Выходило похоже на забытого пожилого родственника, который требует внимания. В Бездну! Захотят — сами найдут.

Кейн в компании папеньки и Тревора уехал в охотничий домик: я заглянула к нему, желая как-то объяснить свое внезапное исчезновение, но, разумеется, никого не застала.

Зато в один из вечеров я внезапно столкнулась в «Лани», куда зашла поужинать, с Моррисом, моим фиктивным мужем. Тем самым, застрелившим как-то старшего принца Найса. На сей раз, он изображал не слишком богатого дворянина из Сэндиса, и так как мы случайно оказались в одной компании, нас заново в какой уже раз представили друг другу. Весь вечер аскотский убийца развлекал меня игрой в «нет-нет, мы никогда не были знакомы!», что внезапно подняло настроение. Мертвяки его знают, какого именно дурака он валял на сей раз: я не стала задавать лишние вопросы, даже когда мы вышли вдвоем на балкон, выкурить по сигарилле. Зато почему-то выложила ему истории про Абао и дроу, причем, ни как источник преследующих меня теперь кошмаров, а скорее, в виде эдаких забавных приключений.

Наверное, его учили: как помочь человеку выговориться. Наверное, я слишком скучала по своим, и облегчить душу было просто необходимо. Кажется, будто это такая малость — когда тебя слушают и пытаются понять. Но никто из моих друзей, кроме Десятого, был просто не способен на такое. Я делала несколько попыток объяснить им, что такое психологический шок, и почему именно мне не нравится перманентно в нем пребывать, но как-то не преуспела. Химерик же невольно принимался жалеть и опекать, что весьма било по самолюбию. Но мой собеседник слушал, немного сочувствовал, немного посмеивался, иногда своими вопросами менял акценты в процессе повествования. Так что совершенно для меня неожиданно воспоминания об ужасах общения с дроу померкли. Время пролетело незаметно, после чего Моррис отправился провожать меня до дома.

— Ну и зачем? — полюбопытствовала я, откидываясь на кожаные подушки диванчика в нанятой лакированной карете.

— Ну как же! — ухмыльнулся спутник. — Отличная легенда, почему я буду две недели таскаться по всяким вашим салонам. Влюбился! Ищу! Надеюсь на новую случайную встречу! Скорбным на ум всегда помогают, и их не воспринимают всерьез.

— Ну-ну. Я-то все равно уеду из Дайсара.

— М-да? Жаль.

— Почему это?

Он ухмыльнулся.

— А тебе что, не было весело сегодня?

За окном проплывали теплые желтые огни вечернего Дайсара, карету уютно покачивало на упругих рессорах, а я бездумно рассматривала профиль курящего крепкую сигариллу мужчины. Сломанный нос, кривая ухмылка, грубые черты лица и уши почти без мочек — чувствуется примесь орочьей крови. Колоритный, прямо таки, просится на портрет. И пахло от него так же, как при нашей первой встрече: порохом, дымом, немного степными травами — терпко и дразняще. Если закрыть глаза и привалиться щекой к его плечу, можно легко представить себе, будто едем мы куда-то путешествовать. И нет ни некрочумы, ни поездки в Аргентерию, а проблемы мои вовсе перестали казаться неразрешимыми.

— Да не то чтоб весело, — отобрала у него сигариллу и едва не зашлась в приступе кашля, табак был мертвячьи крепким, какой разве что в порту моряки курят, — Что за дрянь?

— А мне нравится.

Пришлось запивать вином, прямо так, из бутылки.

— Не то, чтобы весело. Ты — легкий.

— Это в каком смысле? — Моррис повернулся, приподняв одну бровь.

— Говорить с тобой легко, и мысли становятся легкими. Не знаю, как объяснить проще.

— А-а… Обращайся! — махнул рукой мой спутник. — Что-то подсказывает, что это не крайняя наша случайная встреча.

Я все-таки закрыла глаза и уткнулась носом в его плечо, а он взял меня за руку. Ощущение, будто покурила семилиста. Или будто весь день ходила в затянутом наглухо корсете и, наконец, распустила шнуровку, так что снова стало можно дышать. Что-то под ребрами внезапно перестало болеть, странное чувство вытащенной из груди иглы, когда давным давно привык к тому, что она ноет, никогда не отпуская. И только, когда боль прошла, ты понимаешь, насколько она тебя изматывала. Я не понимала причины происходящего, но просто боялась пошевелиться и спугнуть это волшебное ощущение.

— Забей, — негромко проговорил мужчина куда-то мне в макушку, будто понимая, что со мной происходит, — все будет хорошо.

— Думаешь?

— Конечно!

И я поверила. А когда он подал мне руку, помогая выбраться из кареты, тепло уюта и вовсе переросло в ощущение невесомого пухового одеяла, в которое тебя заворачивают, пряча от всего внешнего мира. Для меня, уже вполне привыкшей запивать успокоительное алкоголем, это чувство было совершенно непривычным. Если только…

— Стоп! — рассмеялась я, неожиданно догадываясь, в чем тут дело. — Так ты что — эмпат?

— А ты что, только поняла? Ты ж сама такая. Тупим слегка к вечеру, да?

Пришлось шлепнуть его перчаткой по груди, чтоб не дразнился. Уехал он довольный, хотя, видят боги, не могу понять — чем.

Я же добралась до собственной комнаты, улеглась на кровать, заложив руки за голову, и уставилась в потолок. Чуть-чуть внушенного оптимизма, капля подаренной уверенности, а еще приправить хорошей дозой покоя — теперь, пожалуй, эта ночь пройдет без кошмаров. А если очень повезет, то и следующие ночи.