Кристина Белозерцева - Пауза [СИ]

Он двинулся к скоплению теней у стены, из которой вышел, а потом обернулся через плечо, криво зло ухмыляясь.

— А если ты умрешь сейчас, ненаглядная, я прирежу твоих родителей и драгоценных сестер.

— Тогда я приду за тобой с того света, дроу. Ты знаешь, я смогу. Вопреки всему.

Но он уже не слушал, силуэт дроу растаял в тенях так же легко, как и появился из них.

Да уж. Я могла отказываться наперекор ему, пока он был рядом. Когда мы остались вдвоем с демонессой, доводы дроу стали казаться неоспоримыми. Я вытащила из кармана помятую пачку с сигариллами, вытряхнула несколько на пол возле себя, а потом сунула одну в зубы и прикурила. Табак проветривает мозги. Табак облегчает боль. И еще такие, как инфернальная тварь передо мной, не выносят его запаха. Я выпустила струю дыма ей прямо в лицо.

А Варди, кстати, смогла сделать первый маленький шажок в мою сторону, физиономия, искаженная бешенством, отросшие на пальцах когти, разгорающиеся страшными желтыми пятнами глаза.

— Твоя Печать… начала мерцать… — прошипела она, с трудом пока выталкивая слова из горла. — Значит скоро… все будет… кончено. Разве ты хочешь… — она с размаху рухнула на пол в момент, когда потухли сразу несколько лоз, а потом медленно поползла ко мне, царапая когтями полированный черный камень и извиваясь всем телом, как змея. — Разве ты хочешь жить? Без него?

Хороший вопрос. Философский. Время внезапно замерло, и поползло лениво, как стекающая по ложке капля меда.

Надо было решаться. Перейти черту, чтобы измениться безоглядно и безвозвратно. Съесть всех этих уже погибших людей и попробовать пробиться к Дэвлину. И если не повезет — погибнуть вместе с ним, а если повезет — согласиться стать одной из его Дома. Вся эта ситуация — результат того, что я так долго не могла ни на что решиться, в смысле — что делать дальше со своей жизнью-то? Я выпустила еще одну струю дыма. Последняя сигарилла, демоны не курят. Как жаль…

Жаль, что все кончается именно так. Я не хочу быть демоном, никогда не хотела, если говорить честно. Стану такой же ледяной, как Дэвлин, один плюс — все это перестанет меня волновать, как только я съем собственную душу.

Боги, если бы не Дэвлин и ползущее ко мне чудище, я бы лучше честно умерла.

«Стоп! — заорал внезапно Шепот, резко вырывая меня из некоего странного подобия транса. — Стоп!! Тут уже не явленный мир! Талисман Джазира тут не работает! Вспомни, что говорил Феникс!!»

Феникс? Что хочет заполучить этот кристалл, видимо. И назовет взамен имя того, кто создал меня — да к чему оно уже, это имя?

«Да нет! Нужен какой-то символический путь, такой, которым пользуется высший. Например, если этот конкретный парень вылезает из колодца, то и следующие за ним используют тот же способ, понятно? Как рой насекомых», — процитировал Лусус архивариуса.

И что? Да Варди и Вердан прошли сюда первые, а следом за ними все остальные, но что это нам дает сейчас? Что бы ни было точкой входа — сидя тут с ножом в боку я ничего с ней не смогу поделать.

«Ну же!! Крис!!» — Шепот чуть не подвывал.

Я выкинула сигариллу, сунула руку за пазуху и потерла обожженную кожу…

Так, стоп. Но если талисман Джазира тут не работает, а что тогда жжется? Я потянула цепочку и вытащила… свисток. Тот самый странный подарок Феникса. Магии-то в этом месте — хоть ложкой ешь, вот он и напитался ею до того, что раскалился и мерцал собственным голубым светом.

Это действие потребовало от меня усилий, голова закружилась, и я снова облокотилась на зеркало, из которого вышла Варди, прижавшись к его холодной поверхности пылающим затылком.

Стоп.

Зеркало, через которое прошла Варди. Варди прошла сюда через зеркало.

Ха.

— Архимаг считал себя очень умным — сдал чужой город и получил лекарство от самой страшной болезни. Но Вердан знал, что мэтр — идиот. А вот сам твой брат — огого! Заставил людишек отдать ему город, а взамен они же сами создали лекарство, еще и геомант ему под руку притащился. Но ты знала, что он — легковерный кретин, — я успевала выплюнуть все это скороговоркой, пока прятала жемчужину в карман и поднималась на ноги, — и твой план подразумевал подставить Вердана и занять его место у папочкиного трона, и ты тоже считала себя дохрена умной. Но самым сообразительным считает себя дроу, он появился тут, обездвижил тебя и отдал хранилище душ мне. Надо же! Переиграл двух демонов!

— Что ты несешь? — прорычала она, когда ей до меня оставалось метра три.

— Но вы все — идиоты, — покачала я головой, — тупоголовые кретины, помешанные на якобы тонких интригах и манипулировании. Но знаешь что? Самую изящную сеть рвет удар простой дубины. И имя этой дубине — случай.

Я показала ей маленький серебряный свисток.

— Вы явились через зеркала, все вы, поэтому их столько вокруг, и могла ли ты предположить, что у меня совершенно случайно окажется артефакт, способный на лишь одну, казалось бы, такую бесполезную вещь. Бить стекла. БЫТЬ СТЕКЛА, ВАРДИ!

И я смотрела демонессе в глаза — пару мгновений всего, но я выдержала ее взгляд.

— Хрень был твой план, сука.

Ее лицо на миг приняло совершенно не пафосное, озадаченное выражение, а я зажала в губах свисток и закрыла уши ладонями. Такой я ее и запомнила — пытающейся встатьс пола и с ба-альшим удивлением на физиономии.

А потом мир взорвался оглушительным свистом, и наступила гулкая вязкая тишина. Контузия в дополнение к ранению, так что я могла только увидеть, как разлетаются сверкающими осколками зеркала, разбрызгивая остатки фиолетового свечения. Демонесса замерцала, а потом исчезла, как только исчезли все проходы в округе, через которые она могла бы вернуться, а следом за ней — и болезненные изогнутые колонны, отполированный черный пол, черные металлические колючие растения по углам. Это место всплывало в реальный мир, оставляя глубины Инферно позади. Остался только старый подвал, да все еще сияющий золотом кристалл посередине. Снова наш мир и только он.

«Она может выбраться где-то в городе?» — забеспокоился Лусус.

«Да сейчас! — хмыкнул Шепот. — Ей придется заново открывать проход через какое-то зеркало, а не использовать уже протоптанную тропу, это время, да и все равно она уже проиграла — ни кристалла, ни нас».

Выигрывают не самые сильные и не самые умные. И не самые хитрожопые, как говорил Тэрьен, выигрывают самые удачливые. Надо поставить Фениксу бутылку.

Печать еще была, я чувствовала ее, а значит, Дэвлин был жив, хотя не знаю, в каком состоянии, но уж кто может о себе позаботиться, так это он. Оставались те, кто позаботиться о себе не мог — пойманные души.

Я с трудом поднялась на ноги, взяла какой-то камень с пола, а потом с силой опустила его на поверхность хранилища душ. И еще раз. И еще. И каждое движение отдавалось болью.