Владимир Поселягин - Русич. Бей первым

— Угу, — только и сказал я и двинул вперёд, отчего мальчишка отшатнулся, а я пёр как бульдозер, не обращая ни на что внимания. У меня впереди была цель, главное дойти.

Вот наконец и прохладная тень входа на сеновал. Дальше добравшись до приставной лестницы наверх, я встал около неё, сил подняться не было, но я снова собрался, и упираясь ногами, цепляясь за верхние перекладины руками, подтягивал себя всё выше и выше. Думал вечность поднимаюсь, пока не обнаружил что перекладины закончились. Сил ещё хватило забраться на пол и немного проползти на тонкий слой соломы, а дальше, где его больше было, уже нет, вырубило.

Очнулся я от прикосновения, двое парней лет десяти и двенадцати на вид, поднимали меня, стараясь усадить. А заметив, что я открыл глаза, да ещё застонал, обрадовались, воскликнув:

— Живой?

— Не дождётесь, — прохрипел я.

Оказалось, мне воду принесли и поесть. Ну воду, полкувшина, я сразу выдул, и надо сказать полегчало, вот что мне необходимо было, отчего организм так ослаб, от обезвоживания. Потом накинулся на простую крестьянскую еду. Причём судя по следам от зубов, я не первый кто её ест, а скорее доедает. Думаю, она со стола взята, где обед проходил, то что недоели. Тьфу, да фигня это всё, я живой, новое тело, почти здоровое, чем не радость? Единственно, я плохо понимал где нахожусь, и что вообще происходит, и я надеялся с помощью этой пары мальчишек разобраться наконец с этим. Кто же отпустит таких потенциальных источников информации, тем более те сами не торопились уходить, глядя как я торопливо насыщаюсь. Ну а я пока ел, задавал вопросы, начав с такого:

— Други, я не помню, за что меня? И вообще, где я?

— Ого тебя высекли, аж памяти лишился, — протянул старший из парнишек, и дальше мне оставалось только жевать и слушать, так как информация полилась на меня рекой.

Звали прошлого хозяина этого тела действительно Михаилом, или как тут принято, Михайло. Хотя может это и не настоящее имя, мои друзья по несчастью знакомы были с Михайло всего две недели. А всё просто, группу сирот-бродяг на дороге заприметил боярин, и силой захолопил их, в слуги себе взял. Было такое на Руси, и надо сказать не редкость. В городах конечно такого не встретишь, а вот где в глуши, легко, там надо гулять с оглядкой, но не всем везёт. Свободолюбивый Михайло сбежал при первой же возможности, через три дня его привели, отловили где-то, и вот, в назидание другим, высекли жёстко, насмерть, не жалея. И то что я выжил, а сейчас уже я, не Михайло, благодарить нужно не их. На дороге вместе с Михайло было ещё пятеро сирот, что подались из Коломны в Рязань, да вот не дошли, всех захолопили, по дороге и познакомились, но кто такой в действительности Михайло, те не знали. Считали, что тот себе на уме, даже бежал один. Где находится это имение те представляли приблизительно, где-то на полпути между Коломной и Нижним, потому как их долго везли на телегах в обозе связанными. Боярина звали Алексей Кувшинов, и тот владел тремя деревушками, ближайшая к имению называлось Гороховка, она за холмом находилась, с другой стороны озера. Вот и вся информация которую я получил с ребят, да те больше и не знали.

Надо сказать, я полностью поддерживал стремления бывшего хозяина тела, быть холопом я не хотел, причём категорически, да и за спину надо поквитаться. Может стегали и Михайло, но болела-то она у меня. Бояр таких наглых я тоже недолюбливал, постараюсь и до него добраться, благо в отличие от бывшего хозяина тела, я настоящий воин и пластун, мне местные крестьяне на один зуб… Ну, когда восстановлюсь, да покачаюсь, а пока надо затихарится, делая вид что смирился. Пока не восстановлюсь, смысла дёргаться я не вижу, ну и попросив парней говорить всем что я плох, даже ходить не могу, ноги не держат, чтобы выиграть побольше времени, отпустил их, а сам устроившись на соломе, задремал, после сытного обеда, или скорее завтрака, сейчас утро ещё, судя по встающему солнцу, я бы сказал часов десять дня, забылся беспокойным, но главное сытным сном, устроившись на животе. На спине я похоже ещё долго спать не смогу.

Меня действительно не трогали шесть дней, парни таскали еду, и мазь, и сами накладывали её, только вчера её отказались выдавать, мол хватит тратить, был бы человеком, а тут холоп, не подох и ладно. Я запомнил, к тому же считал, что прерывать процедуры с мазью ещё рано, её бы ещё неделю накладывать. Жаль та портится быстро, дней десять после изготовления и всё. Как раз в последний раз мазали, подпорченной уже была, а местному травнику, или как оказалось травнице, той старушке с неприятным лицом, было лень для меня новую порцию мази делать. Ну и фиг с ней, воспаление сбить удалось, и это главное, теперь уже выживем.

А под вечер этого шестого дня, я как раз поверху ходил, разминался, но осторожно чтобы не тронуть коросту на спине, чтобы сукровица не потекла, на сеновал забежал перепуганный парнишка, один из захолопенных сирот-бродяг. Его Петром звали, тот посмотрев на меня, прошептал помертвевшими губами:

— У Прошки корова в болоте утопла. Там, где заливной луг. Его же теперь забьют насмерть.

Прошка этот тот парень, которого я встретил в первый день с гусями. Проступок действительно очень серьёзный и забить насмерть, то есть высечь, его действительно могли. Тем более Прошка и так здоровьем слаб был, и кнута не выдержит, и ему однозначно бежать нужно, а судя по нервам прибежавшего Петра, они все были на измене и собирались рвать когти, как говорил мой сосед по лестной площадке в позапрошлой жизни. То есть, пацаны явно собирались податься в бега, ну и вот гонца ко мне прислали, Петра. Я уже наслушался каков тут суровый нрав у боярина, поэтому быстро проанализировав ситуацию, сказал:

— Уходить надо, всем вместе, пока не прознали беду такую. Одежду что есть забрать, что сразу не заметят, кошму эту чтобы спать в лесу, еды побольше, и главное, что из оружия. Ножи или лук.

— Ножи и лук в боярском доме, кто же нас туда пустит? — резонно возразил тот.

— А кто их спрашивает? — спокойно спросил я. — Заберитесь незаметно, да пошарьте по сундукам. Старайтесь поискать там, где охотничьи трофеи есть. Вроде боярин, как дворня говорит, охотится любит, значит всё у него есть. Рогатину найдёте, тоже берите, штука нужная. Как выжить в лесу я знаю, но нужно хоть что-то, чтобы там не помереть. Кресало с трутом не забудьте. Тут во всём я вам не помощник, сам видишь в каком я состоянии, но иду с вами. Сейчас я по-тихому дойду до выхода, надо чтобы меня вывели незаметно с усадьбы. Подумай, как это сделать.

— Угу, я сейчас.

Голова мальчонки скрылась внизу, а я осторожно ступая, подошёл к соломе и поднял рубаху. У Михайло она всё же была, я теперь спал на ней, и завязав рукава на поясе узлом, я присел и стал осторожно скручивать войлочный коврик кошмы в валик. Когда я подошёл к провалу люка вниз, там послышалось шуршание и появилась голова Петра, тот быстро зашептал: