Александр Демидов - Товарищ Грейнджер

Но у Кати не было ни ингредиентов, ни котла, чтобы экспериментировать с зельями. Поэтому она тренировалась с палочкой. Самой обычной каштановой палочкой, подобранной в парке и оструганной перочинным ножом.

Кто же знал, что даже такая палочка может принести сюрпризы?

Довольно долго ничего не случалось. Палочка вела себя как ей и полагается — то есть никак. Катя размахивала ею, говорила дурацкие слова, но ничего не происходило, даже тогда, когда она вызывала у себя ощущение тепла в груди. А одиннадцатого октября… Одиннадцатого октября Катя попробовала протолкнуть его сквозь палочку. Как раз в этот момент она резко взмахнула ею и сказала:

— Вингардиум левиоса!

Неожиданно письменный стол со всем содержимым подпрыгнул в воздух и бухнулся о потолок. То есть очень и очень прилично. Катя пискнула и попробовала опустить его, но, пока она боролась с вышедшей из-под контроля мебелью, на грохот прибежали родители. Пришлось сказать им правду, а именно то, что муляж палочки вдруг сработал и стол поднялся. А что еще она могла сказать по поводу приклеенного к потолку стола?

Несмотря на разгром, и отец, и мать глупо улыбались, неверяще задрав голову. Кате это надоело, и она просто спрятала палочку в карман.

В конце концов стол опустился.

Магические приключения этим не ограничились. На следующий день после побитого стола, Катя попробовала использовать струтурированную магию вообще без палочки. Даже казалось, что вот-вот получится, но то самое заклинание левитации едва-едва шевелило перо. Правда, все остальные предметы в комнате тоже шевелились. Потом прибежала мама с жалобой, что у отца из рук рвется газета, а у нее на разделочной доске подергиваются нарезанные огуречные кубики. И холодильник дребезжит. И стекла.

Весело было.

За всеми этими событиями Катя едва не забыла про друзей. К счастью, она не была прежней Гермионой, которая вполне могла выкинуть подобный финт. Для Кати действительно забыть про друзей было немыслимо. Друзья — это друзья, никакая магия не должна вставать между нею и ими. И потом, именно в свете открывшихся обстоятельств ей следовало уделять им больше внимания. Ведь они ой как пригодятся ей в будущем! Хогвартс был, по сути, пансионатом; пансионатом, где будет очень сложно следить за новостями, в том числе и о СССР. И Катя решила, что может не только основать ячейку, но и рассказать ребятам о существовании магии, потому что тогда будет кому снабжать ее газетами. Да и вообще, надо же и о будущем подумать. Структура магического общества очень разочаровала Катю. Ей, конечно, еще придется во всем убедиться самолично, но меры предпринимать надо заранее. И такой первой такой мерой будет являться создание пионерской ячейки в нормальном обществе. Потом можно будет создать аналог в Хогвартсе, ну а потом — как-то объединить. И — действовать. Теперь — действовать.

Ну а если прямо сейчас не срастется, если кто-то расскажет о новоявленной пионерской организации, то, во-первых, при упоминании магии взрослые сочтут это фантазиями детей. Да и, во-вторых, она постарается сделать так, что никто не будет охотно доносить (уж сколько-нибудь Катя о могуществе магов и рассказать сумеет, и придумать). Риска почти нет. Кто даже из старшеклассников позволит вешать себе лапшу на уши? Но если Катя ошиблась, если кто-то не оправдает доверия, если даже такому человеку поверят — Кате, пока она еще не учится в Хогвартсе, пока у нее муляж-суррогат, а не волшебная палочка, ничего не грозило. Одиннадцатилетние дети вообще не очень хорошо держат язык за зубами, а предъявить претензии за довозрастную магию официально не за что. Все можно списать стихийный всплеск. Катя больше боялась, что у нее ничего не получится, но то ли действительно связь с магомашиной у нее окрепла, то ли кусок дерева способствовал ей, то ли дело в заклинаниях — осечек пока не случалась. Хотя регулировать силу воздействия Катя пока не могла. А с беспалочковой магией — не могла управлять точкой приложения сил.

Про настоящую секретную организацию Катя таинственно намекала Лизе, Тому и Джеймсу уже некоторое время. Она дала понять, что они будут бороться с всякими несправедливостями, злодеями, ну и старушек через дорогу переводить, и вообще помогать, куда ж без этого. В понедельник пятого ноября Катя, наконец, раскрыла подробности. Ее способности позволяли ей совершенно спокойно обещать им кое-что интересное. Надо только, чтобы седьмого ноября они пришли к ней в гости.

Катя надеялась, что ей удастся уговорить родителей оставить их одних. Чай, уже все большие, а вникать в суть происходящего родителям-то как раз и не стоило. Они хорошие… Но политически безграмотные! Не оценят, ну никак не оценят. Им мозги всю жизнь обрабатывали насчет того, как хорошо жить именно при капитализме, да и общественное положение у них не из худших. Вот были бы чисто рабочими, тогда да, а так… Честное слово, пусть лучше погуляют.

Вот вторник Катя засела за пионерскую клятву. Оригинал не годился. Нет никакого смысла, если англичан будет одновременно обещать любить свою родину, Коммунистическую партию большевиков и соблюдать законы пионерии Советского Союза. Как они их соблюдать-то будут? Где их брать? Нет, таких сложностей не надо. Клятва пионера должна была быть адаптирована к текущим реалиям. Тем более, сейчас не апрель, когда принимают в пионеры в СССР, а ноябрь.

После нескольких часов труда Катя получила нечто более-менее приемлемое:

«Я (полное имя), вступая в ряды подпольной пионерской ячейки имени Владимира Ильича Ленина перед лицом своих товарищей торжественно клянусь: не разглашать существование подпольной пионерской ячейки и доверенных мне секретов. Отстаивать права угнетенных. Жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия».

С этим можно было работать. Остался всего лишь день.

Прежде, чем принимать гостей, Катя позвонила в посольство СССР и поздравила тамошних сотрудников с великим праздником. И открытку накануне самодельную отправила. Ей нетяжело, а людям приятно. Да и ей тоже приятно. Все-таки есть в пределах досягаемости кто-то кроме нее, для кого седьмое ноября — праздник.

А дл этих детишек — это просто дата. Пока.

Лиза, Том и Джеймс почему-то вошли в ее комнату на цыпочках, оглядывась и почему-то рпинюхиваясь.

— М-да, а у тебя тут очень уютно, — протянула Лиза. — Ух ты! Это медвежонок?

Катя с удивлением уставилась на комок меха, завалявшийся в углу. Она просто не замечала его все эти месяцы, да и с чего бы? Ладно, зеркало, ладно платья, серьги, но какой-то огрызок шерсти…

— Ну его… Может, лучше вниз спустимся. Тут как-то… Не по себе, — перебил Том.