Александр Демидов - Товарищ Грейнджер

Бумажку заметил и подобрал Ричард. Развернув ее, он, охреневая, медленно прочитал записку вслух:

«Мама, папа! Ритуал удался. Очень. Вы меня не видите, не слышите. Я у себя.

Гермиона.»

Родители осмысливали сообщение несколько секунд, а потом, пытаясь обогнать друг друга, заторопились к дочери.

Они, естественно, ее не заметили. Все, что они нашли в полутемной еще комнате — чернеющий тремя концентрическими окружностями пол, серебрящийся в лунном свете окровавленный серп и дохлый петух на журнальном столике.

Вспыхнула люстра под потолком. Без щелка выключателя — точнее, родители Гермионы его не услышали.

— Гермиона? Доченька? Ты тут? — заволновалась мать.

— Тут я, тут, — вздохнула Катя.

Разумеется, никто не ей не ответил.

Несмотря на то, что она осталась у выключателя, родители как будто не сразу вспомнили о нем, а когда вспомнили и повернулись — смотрели куда угодно, но не на Катю. И если скользили по ней взглядом — то не задерживались и определенно не видели. Это выглядело столь странно, что казалось, будто ее разыгрывают, но, конечно же, это было не так.

Катя упорно продолжала стоять у выключателя, дожидаясь решения родителей.

— Джейн? Как ты думаешь, где она?

— У выключателя.

— Ты ее видишь?! — обрадовался Ричард.

— Нет, — покачала головой Джейн. — Но наша девочка очень умненькая. Она наверняка стоит там, где мы последний раз могли наблюдать следы ее активности, и ждет, пока мы ее не увидим.

Катя только усмехнулась. Мать угадала, хотя могла бы и попросить ее пройти куда-нибудь. Но это придирки, у нее и без того неплохо получилось.

Ричард же поджал губы. Он точно никого не видел, хоть и готов был смотреть до посинения.

— И что теперь?

— Я знаю! Ты иди к выключателю… А я отсюда проконтролирую.

— Ну… Ладно.

Ричард сделал несколько шагов, когда жена вдруг окрикнула его:

— Стоять!!!

— Что?! — перепугался он.

— Ты только что в сторону шагнул. Вернись на шаг… Так. Теперь закрой глаза. Давай. Шаг прямо, еще, еще, еще, нет, левее. Так, еще… Ты на месте.

Ричард стоял прямо перед Катей.

— Медленно вытягивай руки, — проинструктировала Джейн.

Кате в голову пришла великолепная идея.

Она схватила отца за левую руку и повисла на ней, не давая поднять. Учитывая, что за время своего пребывания в новом теле Катя основательно о нем позаботилась, да так, что весило оно вполне прилично, отец вытянуть руку не смог.

— Э-э-э, Джейн, не могу левую руку поднять. Что-то держит.

— Это Гермиона! — безапелляционно заявила Джейн. — Попробуй рассмотреть ее или нащупать.

Правая рука стала ловить воздух возле Кати, но упорно не касалась ее самой.

— Ричард! Что ты контуры очерчиваешь! А ну смотри внимательно, или ночевать будешь на диване.

В этот же миг перепуганный Ричард Грейнджер прозрел. Морщась от жуткой головной боли, он прищуренными глазами рассматривал словно расплывающиеся черты родной дочери.

— Гермиона?

— Папа? Ты видишь меня? — обрадовалась Катя.

— Вижу, — он потер ломящие виски.

— Гермиона? Ты видишь ее? Так чего же ты стоишь, остолоп, веди ее сюда!

Ричард заторопился обратно. Теперь уже под его руководством жена принялась искать Катю. Это заняло гораздо больше времени. Настенные часы пробили четверть второго, когда Джейн, наконец, разглядела дочь.

Катя рассудила, что лучше бы ее уложили спать как только папа смог увидеть, а не заставляли бодрствовать, но вместо того, чтобы возмущаться, смирно дожидалась знаменательного мига. Сама ведь виновата в этом нелепом происшествии.

Наконец, затисканная и обласканная матерью, Катя отправилась в царство Морфея.

Следующий день выдался куда как насыщеннее. Утром родители опять не нашли Катю у себя под носом, но, по крайней мере, заметили ее через минуту, хотя и пришлось писать новую записку. Впрочем, это ничем не облегчило их дискомфорта, они буквально морщились от боли, когда сосредотачивали взгляд на ней. Поэтому завтрак вышел скомканным.

Катя заторопилась на улицу, едва проглотила свою порцию.

Пожалуй, причина ее спешки заключалась не только в затрудненном общении с родными. Кате было интересно, как воспримут ее прохожие. Ведь если ритуал работает так хорошо, то неужели же его эффекты нельзя приспособить для чего-то интересного? Например, для скрытного проникновения куда-то. Или похищения чего-то. Разумеется, последнее — очень некрасиво, но если речь идет о враге, то это мелочь и вовсе не стоящая упоминания. Врага вообще-то уничтожать полагается, а лишать его ценных ресурсов или воли, например, — это очень великодушно по отношению к нему. Тут главное не считать врагами всех подряд, а то так можно что угодно оправдать.

Что же касается прохожих… Как и родители сразу после ритуала, они никак ее не воспринимали. Вдохновленная Катя уже перебирала мысленно, чего можно сделать за этот месяц, когда по инерции обратилась к одному мужчине с пустяковым вопросом. И он заметил ее! Хотя предпочел проигнорировать, злобно зыркнув на прощание уже из окна своего лимузина. И чего ему не понравилось? Одно слово — буржуин. Нечего из-за такого расстраиваться. Вот что было неприятно, так это то, что он ее заметил, а шофер — нет. Ёрш твою медь, так ведь и не разгуляешься, и под машину попасть можно!

Правда, Кате пришлось обратиться к нему, чтобы он ее заметил. Может, не так уж все и печально.

Никаких особых секретов она за утро не раскрыла, хотя и прислушивалась к чужим разговорам бессовестно. В библиотеке ее заметила библиотекарша, которая взвилась после первого же звука, пока не узнала Катю. Строгая старушка, ей бы на вахте работать.

Часа за два до обеда Катя заторопилась домой, чтобы собрать всю компанию. Они о магии от нее уже и так знали, а ей было интересно, смогут ли они ее заметить после ритуала. Если смогут — можно обсудить, что с этим делать тут и стоит ли повторять в Хогвартсе. Катя уже убедилась, что на некоторых людей ритуал незаметности действует так, как и должен — до первого звука. Но таких почему-то было мало. Может, дело в во владении магией, сколько угодно слабой?

А дома Катю ждал дед, явившийся в гости. Он тоже заметил ее, стоило ей поздороваться.

Катя разговорилась, сразу забыв о том, что хотела кого-то позвать. В конце концов, друзей она и потом сможет увидеть, а вот дед — тот скоро уедет. Ей было интересно с ним, интереснее, чем в прошлом. Теперь он считал ее достаточно взрослой, и истории подбирал соответствующие. Рассказывал о не совсем законных проделках. Страшилки тоже рассказывал, в основном об одном из детдомовцев, которого лично лупил несколько раз за его более очевидные делишки.

Эти страшилки странно накладывались на знание Кати о магическом мире. Она не была уверена, стоит ли рассказывать о магии деду, о Хогвартсе он точно ничего не слышал, потому что единственной его реакцией на сообщение о том, что его внучка будет учиться в элитной частной школе Хогвартс, было короткое «умница!» Ну, это если не считать пристрастного допроса, который дед устроил отцу с матерью.