Марьяна Сурикова - Между Призраком и Зверем

Шум и перебранка за спиной отдалялись, и я прибавила ходу, почти переходя на бег. Когда рассмотрела чуть светлеющий проход меж темных стен, бросилась к нему, уже не таясь, и с ходу влетела в перегородившую путь выступившую из-за угла фигуру.

— Мышка, — шепнули на ухо мужские губы, а руки крепко стиснули в объятиях, — я почти успел соскучиться.

Я уронила чемодан, метя попасть по его ноге, но дознаватель ловко извернулся, уклоняясь от «снаряда», и рук не разжал.

— Почему вы не в той стороне? Я слышала вас там! — выдохнула я разочарованно, а потому еще более возмущенно.

— Они справятся, — заявил сыщик, имея в виду своих подчиненных, — а у меня другая задача.

И он вдруг стремительно присел на корточки, а через секунду я взвизгнула, повиснув вниз головой на его плече.

Голос пропал мгновением позже, как и способность сопротивляться. Я висела безвольным кулем, пока Зверь утаскивал в неизвестном направлении. В ушах шумело, в глазах потемнело, и кровь прилила к голове, а потом резко отхлынула, когда меня закинули внутрь черного экипажа на одно из мягких сидений. Запах кожи в широком пространстве кареты мешался с легким ароматом мужских духов.

Только хлопнула дверца, как экипаж покатил вперед, а кузен императора быстро задернул шторки на окнах, погружая все вокруг в еще больший полумрак. На улице уже можно было разглядеть очертания домов, и небо постепенно светлело.

Ощутив, что ко мне вернулась подвижность, я тут же раскрыла рот, собираясь закатить настоящий скандал, а Зверь мигом затянул к себе на колени и, сковав мои запястья своей рукой, быстро прижался губами к яремной впадинке.

— Ай! — Я забилась, стараясь вывернуться, когда кожу начало жечь и колоть сотней иголочек.

— Именно так бывает, если снимаешь метку иным способом, не тем, каким поставил, — хмыкнул Зверь.

— Она жжется, жжется. Больно!

— Маленькое наказание строптивой Мышке не повредит.

Я всхлипнула. После; всех событий безумной ночи еще и метка обжигала.

— А не нужно было сбегать.

Второй всхлип прозвучал еще громче.

— Глупо, Мышка.

Я проглотила очередное рыдание только затем, чтобы выдавить из себя:

— Вы поставили метку после того, как сняли другие. Она могла прожечь мне кожу! Вам, вам плевать…

— Ш-ш-ш.

Зверь повел рукой, и жжение прекратилось, темные размытые очертания скорпиона окончательно пропали с кожи.

— Эта метка не активировалась в прошлый раз, зато сработала в этот. Так случается, когда ставишь одну в стороне от остальных. Если метки срабатывают все разом, реагируя на нужную эмоцию, они «поджигают» друг друга благодаря близкому расположению, а вот одна маленькая и одинокая может остаться незадействованной.

Удивление вновь перекрыло желание плакать. Никогда не слышала о подобном методе. Зверь просто мастер! То-то он мне все бедра этими метками покрыл, куда дотянулся.

— А на губах? — возмущенно вскрикнула, ловя его на обмане.

— Там не было метки, — как ни в чем не бывало отозвался дознаватель.

— У вас кошмарные методы, и сам вы кошмарный!

— Зато не даю тебе скатиться в истерику, Мышка.

Да уж, ужас прошедшей ночи отступал перед изумлением от действий более чем странного сыщика.

— Отвезите меня в библиотеку.

— Ты оттуда сбежала.

— Теперь хочу обратно.

— Обратно не выйдет.

— Почему?

— Ты самое ценное, что у меня есть. Мышка, я везу тебя к себе.

— Куда?!

— Сперва хотел во дворец, но передумал. Там защита слишком хорошая, Призрак не проберется. Для этого особенного случая я решил открыть свой городской особняк. Так что привыкай звать меня «дорогой Кериас», отныне ты моя любовница, милашка.

— Я вам не любовница!

От возмущения перехватило дыхание.

— Я могу это доказать.

— Что?

— Ночь, безлюдные улицы, закрытая карета, а ты сидишь у меня на коленях и едешь ко мне домой.

Я тут же сделала попытку сползти с мужских колен, но безуспешно. Его руки не только удержали, но и стиснули крепче, взметнув в душе целую бурю чувств, но перекрыло их негодование.

— Я не стану вашей любовницей! — практически по слогам заявила дознавателю, ткнув пальцем ему в грудь.

— Нет, не станешь.

И все же он обладал поистине уникальной способностью сбивать меня с толку, находя именно те слова и фразы, которые воздействовали на эмоции и меняли их полюс.

— Нет? — уточнила растерянно.

— Нет, — заявил он, а в полумраке кареты блеснули приоткрывшиеся в усмешке зубы. — А ты разочарована?

Снова раздражение начинало клокотать, настойчиво требуя выхода.

— Вы сами только что сказали…

— Привыкать звать меня «дорогим Кериасом». Это значит — играй на публику, Ми-лан-та. — И опять усмешка. — Видишь, я запомнил.

— Ненавижу! — сорвалась я. Стукнула кулаками ему в грудь как могла сильно. — Просто ненавижу! Что за отвратительная манера издеваться надо мной и помыкать, как вам заблагорассудится?

— Я всеми помыкаю, Мышка, работа такая, — пожал плечами Зверь, проигнорировав и мои слова, и беспорядочные удары. Единственным знаком, что он заметил мой протест, стала долгожданная свобода. Меня выпустили из капкана рук и пересадили на сиденье напротив.

— Ты можешь отказаться, — развел он ладони в стороны, будто демонстрируя, что в данный момент вовсе не пытается воздействовать на меня, хотя именно этим и занимался. — Если продолжишь настаивать, так и быть, верну в библиотеку, но ситуацию это не изменит. Дальнейшее сможешь нарисовать в своем воображении. У библиотекарей ведь богатое воображение? Даже не будучи сыщиком, легко предположить, как все будет развиваться дальше. Например, ты останешься без работы.

Я вскинула голову.

— Конечно, знаю, — ответил он на молчаливый вопрос и продолжил в той же спокойной манере: — Призрак, крадущийся по пятам, поиск нового места, грязные подворотни…

— Вы мне угрожаете?

— Зачем? Не я собираюсь устраивать для тебя такую жизнь, ты сама.

Хотелось, очень хотелось ответить резко и грубо. Оборвать его, бросить в лицо какую-нибудь гордую, но совершенно пустую и бессмысленную фразу о том, что справлюсь и обойдусь без его помощи, без его сомнительных сделок. А потом дрожь пробегала по телу, когда вспоминала, точно наяву, лицо Призрака, его взгляд, прожигающий старое дерево, зловещий шепот невидимых в темноте подворотни людей, шорох вынимаемого из ножен кинжала.

— Что предлагаете вы? — Я думала, язык не повернется спросить, но инстинкт выживания оказался сильнее и гордости, и отчаянного желания свободы.

— Дам, что пожелаешь, в обмен на сотрудничество.

Какое смелое, наглое заявление, как раз в его духе. А самое обидное, оно было произнесено совершенно ровным тоном, без бахвальства. Ну что может потребовать невзрачная библиотекарша от кровного родственника императора, чего он не смог бы выполнить? Ни-че-го. Я и сама это поняла.