Марьяна Сурикова - Между Призраком и Зверем

— Желаю подобрать все! — На этой сакраментальной фразе меня втолкнули прямо в просторную прихожую.

Я не слишком внимательно осматривалась в роскошной гостиной с золотой лепниной на потолке, огромным камином и зеркальным паркетом, удовлетворившись тем, что в нишах возле эркерных окон стояли удобные диваны. Заметив, как мой сиятельный любовник вольготно устроился на одном из них, улыбаясь порхающей вокруг Амели, я рухнула на другой, стоявший чуть поодаль, и проигнорировала брошенный мельком взгляд дознавателя.

Знаю, что согласилась, но можно отложить исполнение новой роли до того момента, когда я высплюсь? Ответного взгляда Кериасу хватило, чтобы он уловил мое настроение и, ласково взяв хозяйку за руку, что-то ей шепнул. Думаю, это было нечто из разряда: «Моя спутница ужасно ревнует, моя волшебница, даже не желает делить со мной этот диван. Не стоит ли начать примерку?» По крайней мере, выразительную гримаску на лице Амели я заметила и мелодичный смех, в меру веселый, под стать шутке, услыхала. А после хозяйка испарилась из гостиной и явилась обратно спустя несколько минут, которых мне не хватило даже на то, чтобы собрать остатки сил, открыть рот и что-нибудь сказать императорскому родственнику, закинувшему ноги на заботливо подставленный пуфик, а спиной опустившемуся на возникшие из ниоткуда подушки.

Оказалось, Амели использовала эти несколько минут, чтобы облачиться в наряд королевы и соорудить на голове прическу, точно для выезда на бал. Из только что проснувшейся феи с длинными распущенными волосами (которые, к слову сказать, не были ни растрепаны, ни всклокочены, а лежали блестящими волнами на белых, выглядывающих из-под пеньюара плечах), она превратилась в царственную особу с горделивой осанкой и повелительным взглядом темных глаз.

— Дорогая, — это обращение относилось ко мне, — пройдите вон за ту занавеску, вами немедленно займутся.

Жест и тон оказались такими выразительными, что согнутые колени разогнулись сами собой, а гудевшие ноги выпрямились и отнесли меня за упомянутую занавеску, и только там я задумалась, как сюда дошла.

— Я уже разбудила девочек, милорд, — донесся из гостиной немного приглушенный музыкальный голос. — Они сейчас же спустятся и займутся вашей, мм, подопечной.

— Миланта не подопечная.

— О-о-о, — тихонько протянула Амели, — прошу прощения, милорд.

Понимать намеки, завуалированные сдержанным тоном, хозяйка умела.

— Какого превращения вы желаете?

— Такого, на какое вы способны, моя волшебница.

Моя? Пф! Какая жалость, что у нее в гостиной нет большого и удобного стола, как у него в кабинете. Им же неудобно беседовать в привычной для Зверя манере.

— Девочки не подведут, а я отдам им соответствующие распоряжения. Так рано в доме находятся лишь Жюли и Мартина. Вы ведь помните малышек?

Наверное, в ответ последовало пожатие плечами, поскольку голоса дознавателя я не слышала.

— Ах, милорд! В который раз убеждаюсь в жестокосердии мужчин, — заворковала Амели, умело пользуясь богатым тембром голоса и говоря приглушенным, почти интимным тоном. — Жюли была в вас влюблена, а малышке Мартине вы всегда ужасно нравились.

— Жюли? — протянул сыщик, явно напрягая память.

— Вы не помните! — притворно досадуя, воскликнула хозяйка.

Конечно, не помнит, у него плохая память на женские имена, а может, и на лица, поэтому он предпочитает запоминать на ощупь.

— Ах, коварные мужчины!

К чему вся эта болтовня?

Оказалось, болтала мадам лишь для того, чтобы лестью и заигрываниями развлечь своего раннего посетителя, дабы он не досадовал на ожидание помощниц, которые по логике сами обязаны ждать прихода клиентов. Я услышала их приближение, поскольку мою комнатку отделяла не одна, а две занавески. Наверное, это было нечто вроде примерочной, с одной стороны примыкавшей к гостиной, где проводился показ всего, что предполагалось выбрать и купить, а с другой — выходившей в мастерскую, куда, щебеча, и впорхнули пташки мадам Амели.

— Кериас, — услышала я приглушенный вздох.

— Он, точно он!

Вероятно, девушки посмотрели в замочную скважину, поскольку в гостиную выходило несколько дверей. Одна могла вполне соединять комнату для гостей с мастерской.

— Мадам лишь сказала, что пришел клиент.

— Как же давно он не появлялся.

— Ох, Жюли, только не говори, что до сих пор страдаешь по милорду. У тебя ведь есть Лоран.

— Я не говорила, — приглушенно вздохнули за занавеской, одним этим вздохом подтверждая все мыслимые и немыслимые страдания.

— Ой!

— Что?

— Мадам помогает ему снять куртку, а он сегодня в форме.

Я задумалась над тем, что они назвали формой. При наших встречах дознаватель всегда носил черную кожаную куртку и того же цвета брюки. А сегодня я и вовсе не запомнила его одежды.

— Ах!

От этого восхищенного возгласа даже усталость стала отступать, зато накатило понимание, что я, жутко утомленная, жду, когда ко мне хоть кто-то заглянет, чтобы со всем рвением взяться за навязанную роль любовницы, а там мадам воркует с притащившим меня сюда мужчиной, а помощницы вовсю им любуются.

— Какие у него мускулы! — раздалось за занавеской.

— Ты даже не представляешь, — мечтательно протянула Жюли. — Они такие твердые и сильные.

Сильные мускулы, очень поэтично.

— Форменная майка очень выразительно обтягивает его грудь, а без куртки можно полюбоваться руками. Как хорошо, что дознаватели не носят модных нынче просторных рубашек. В них совершенно невозможно рассмотреть весь этот идеальный рельеф.

Светлые боги! Вы там только слюной не захлебнитесь или от разрыва сердца не умрите, а то мой приезд и потерянное время окажутся напрасными.

— На ощупь еще лучше, особенно когда проводишь по ним кончиками пальцев или губа…

Я что-то уронила. Случайно. Просто в полном отчаянии запрокинула голову и отступила подальше от занавески, а в итоге сбила манекен, с грохотом повалившийся на пол. Зато напомнила о своем присутствии сразу всем.

Мадам оказалась в примерочной даже быстрее своих помощниц.

— Что это такое? — всплеснула она руками, явившись пред мои очи разгневанной хозяйкой. — Почему они до сих пор не приступили к работе? Девочки!

Красные, пылающие, точно маков цвет, девочки, осознавшие, что клиентка находилась в метре от них за тонкой занавеской и все слышала, медленно вплыли в примерочную, где тотчас же стало жутко тесно.

— Если вы немедленно не займетесь нашей очаровательной гостьей, — благосклонный и чуточку извиняющийся взгляд в мою сторону (раз не просто подопечная, можно проявить больше почтения, вдруг я снова к ним милорда привезу), — я вас тотчас рассчитаю!

— Мадам! — Девицы раболепно склонили хорошенькие головы, а Амели чуточку смягчилась: