Михей Абевега - Ярлинги поневоле [СИ]

Правда, готового ещё ничего не оказалось, и перекусывать пришлось оставшимся с вечера пирогом с мясом и чем-то еще, навроде капусты. Вполне себе ничего и даже вкусно. Особенно, когда доносящиеся с кухни запахи так и раздразнивают аппетит, а выбора всё равно никакого нет.

Позавтракав, он вышел на улицу и заинтересовавшись доносящимся откуда-то негромким металлическим перезвоном, отправился на звук. Оказалось, на плацу вовсю шла тренировка стражников, разбившихся на пары или тройки и мутузивших друг друга кто чем и во что горазд.

Ярик разглядел и мечи, и пики, и еще что-то, напоминающее какие-нибудь бердыши или протазаны. В общем, оружия было много всякого и разного, и владели им стражники весьма умело. Юноша, усевшись на скамейку с краю площадки, даже загляделся на всё это действо. Да так, что не заметил подошедшего к нему сзади и хлопнувшего ладонью по спине капитана.

— Кому сидим? Кого бездельничаем? Пошто без оружия бродим? — обрушил он на подпрыгнувшего от неожиданности парня кучу вопросов. — А ну, значит, давай, раз проснулся, марш в номер за мечом и назад. А я разомнусь пока.

— Дядька Бронек, да я только поел, — попытался отъюлить от радостной перспективы Ярик, но капитан был непреклонен.

— Ничего, еда не беда, сама утрясётся, — безапелляционно заявил он, развернул мальчишку за плечи и придал ускорение по направлению к гостинице: — Да бегом давай! Поел он.

Без всякого энтузиазма парень «типа рванул» в номер за мечом. Проснуться-то он, конечно, проснулся. Но тренироваться что-то категорически было неохота.

Однако, с тиром особо не поспоришь — все равно не отвяжется и на своём настоит. Кремень мужик. Хоть и ворчит иногда, что он старый, больной, и пора ему на покой. Вот только сам покоя ни себе, ни другим не даёт. Прямо, какая-то болезнь шилопопия у человека. Только передаётся не воздушно-капельным, а радушно-подзатыльниковым путём.

Так, сетуя на судьбу и неугомонного вояку, Ярик сбегал туда и обратно, по возвращению получив очередной ежеутренний заряд бодрости и здоровья в виде часового размахивания оружием и нескольких болезненных тычков мечом, полученных от капитана. Не самое, конечно, приятное времяпрепровождение, но юноша и сам уже заметил, что, благодаря таким занятиям, подкреплённым эликсирами мэтра, его сноровка, умения и реакция заметно улучшились. Он уже мог сражаться быстрее и дольше, а пропускаемые им удары становились всё реже. Хотя капитан по-прежнему каждый раз выматывал его до полного изнеможения.

Вот и сейчас Ярик весь красный и мокрый насквозь буквально валился с ног от усталости. Едва тренировка закончилась, он радостно плюхнулся на ранее облюбованную скамью, в то время как капитан вполне себе бодрячком направился восвояси.

— Что, ухайдакал тебя учитель? — рядом примостился старший тан.

Оперевшись руками на скамейку, он вытянул обе ноги, и свою, и деревянную, сделал глубокий вдох-выдох и блаженно прищурился, подставив улыбающееся лицо лёгкому ветерку и тёплым лучам восходящего солнца.

— Суровый он у тебя.

— Не то слово, — отёр рукавом пот со лба Яромир. — Все соки из меня выжал.

— Это я заметил, — кивнул дед. — Хороший учитель. Только не похоже, что давно тебя учит.

— Так он и не давно, — напрягся парень. — Я с сестрой до этого вынужден был другим наукам и премудростям обучаться.

Тан Васис чуть повернул к нему голову, приоткрыв один глаз.

— Хворый что ли был? — не дождавшись от затихшего Ярика ответа, он кивнул, соглашаясь с собственным предположением, и снова отвернулся: — Тогда понятно. Теперь, получается, наверстываете.

— Типа того, — немного расслабился юноша. — Как говорил один наш полководец, тяжело в учении, легко в бою.

— О как, — дедок переварил услышанное и довольно закивал седой головой: — Хорошо говорил. Видать и полководец был неплохой. Как звали-то?

— Неплохой, — передразнил Ярик. — Один из Лучших. Суворов его звали. Всю жизнь воевал. Все битвы всегда выигрывал. Один раз большое войско через горы перевел и на врага напал там, где его и не ждал никто.

— Суворов, — повторил первый тан, словно пробуя и обкатывая непривычное имя на языке. — Не, не слыхал ни разу. Скрытный вы, горцы, народец. Хотя и смелый. И повоевать любите. Суворов. Надо будет запомнить. Как-нибудь вверну своим при случае, чтоб тщательнее учились. А то, у-у-у!

Он приподнялся и погрозил кулаком приостановившимся на перерыв стражникам. Те засуетились, возобновляя тренировку, а дед повернулся к парню.

— Я тоже всю жизнь воюю. Полководцем не стал, но, вот, до старшего тана дослужился. Уже у третьего императора при должности. Службу-то я музыкантом начинал. А потом куда меня только создатель не заносил. Я и переправы наводил, и в конной гвардии ходил, и в императорском конвое состоял. В пяти победоносных войнах участвовал, в десятках баталий отметился. И ранен, и награжден неоднократно. Самим императором, да хранит его создатель, отмечен и обласкан, как самый наистарейший служащий армии, — разоткровенничавшийся воин вздохнул. — Только вот детей не нажил. Так всю жизнь один по походам и промотался.

— Ну так, ничего, — решил утешить его Ярик, — какие твои годы? Успеешь поди еще.

— Скажешь тоже, молодой яр, — усмехнулся тан. — Это тебе успевать в пору. А мне сто второй годок уже пошёл.

— Какой-какой?! — не поверил мальчишка. — Да не может быть!

— Может, может, — довольно заулыбался дед и засобирался, поднимаясь. — Ладно, засиделся я что-то, заболтался. Пора и службу выслуживать.

— Я тоже пойду уже, — встал следом Ярик.

Теперь он смотрел на этого старого вояку совсем по-другому. С огромным уважением и даже почтением. Тут дожить бы до эдаких лет, а дед еще целым, пусть и небольшим, гарнизоном командует.

Подобрав меч и скинутую ещё во время тренировки куртку, юноша отправился в гостиницу, но, завернув за первый же угол, увидел в другом конце проулка Генордалтриса, бурно, с активным размахиванием рук, что-то втолковывающего незнакомому мужику. Вид тот представитель местного населения имел достаточно мутный и хмурый. Чуть склонив голову вниз и в сторону, скрыв таким образом лицо от чужих взоров, он отвечал коблу короткими негромкими фразами, при этом оставаясь, в отличии от зелёного коротышки, совершенно спокойным.

Едва заметив Яромира, гоблин перестал махать руками и замолчал, а мутный индивид одним каким-то скользким движением, раз, и исчез из поля зрения, словно растворился волшебным образом. Даже головой помотать захотелось, настолько внезапно тот пропал. Генордалтрис же, как ни в чём не бывало, развернулся и двинулся навстречу Ярику.

— Это что за коварный тип гражданской наружности? — поинтересовался тот, как только гоблин подошел поближе.