Ольга Кузьмина - Живая вода [СИ]

Джарет протанцевал с Уной только первый танец, потом ее приглашали другие. На молодую королеву сыпались комплименты и едва завуалированные предложения. Уна замкнулась, надев на лицо приветливую маску и пропуская большую часть слов мимо ушей. Джарет не сделал ей предложения, но ведь бал еще не закончен?

Ночь перевалила за половину, когда при смене партнеров Уна снова оказалась в паре с Джаретом. И сразу почуяла его напряжение.

— Что? — чуть слышно спросила она.

— Похоже, мой кузен забыл свое место, — процедил он сквозь зубы. — Тварь неблагодарная. Я ему горло перегрызу.

Уна проследила за его взглядом. Поведение владыки Авалона и Хранительницы наводило на вполне определенные мысли.

— Это просто игра, — успокаивающе начала Уна, но Джарет уже выпустил ее руку.

Как только танец закончился, король гоблинов решительно направился к дочери.

— Нам нужно поговорить, — Джарет крепко взял Ганконера за локоть. — Ты позволишь, детка? — не дожидаясь ответа Дары, он утащил Музыканта в угол зала.

Дарину тут же подхватила под руку Уна.

— Джарет в бешенстве, — прошептала она, прикрываясь веером. — Ты с ума сошла?

— Это не то, чем кажется, — Дара криво усмехнулась. — Поговорим после бала, хорошо?

— Соблазнять хранительниц вошло у тебя в привычку, Конни? — Джарет шипел так, что Ганконеру стало по-настоящему страшно. — Или тебе уже мало Авалона? Решил таким способом владения увеличить? Так я тебя разом всего лишу. Нищим по мирам пойдешь!

— Ты неправильно понял, Джар, — Ганконер примиряюще поднял ладони. — Мы просто танцуем!

— О да, танцуете! Вдвоем всю ночь напролет! Я тебя после бала на части разорву, дорогой кузен, так и знай! Только посмей тронуть мою дочь!

— Вообще-то Дара уже взрослая, — Ганконер неожиданно ощутил прилив неоправданной храбрости. — А из-за тебя у нее до сих пор нет личной жизни!

Джарет так широко улыбнулся, что Ганконер подавился своей обличительной речью и сделал попытку просочиться сквозь стену на манер привидения.

— Очень жаль, — пропел король гоблинов. — Да, очень жаль, что Алисса встретит это утро вдовой. Впрочем, возможно, это ее встряхнет и вернет интерес к жизни. Так что всё к лучшему. Наслаждайся балом, кузен. Это твои последние часы.

Он похлопал Ганконера по плечу и исчез среди танцующих. Владыка Авалона, не глядя, нашарил на ближайшем столике бокал. Выпил, не почувствовав вкуса. Что происходит? Дара выросла у него на глазах. Она ему как дочь. Что на них нашло этой ночью? Нужно бежать, пока не поздно.

Ганконер пробрался вдоль стены к выходу из зала. Это был последний танец, потом начнутся игры и развлечения. Его исчезновения никто не заметит.

Фейри разлетались и разбредались с бала притихшие и умиротворенные. Если верить летописям, ближайшие сто лет в мирах Перекрестка будут царить мир и спокойствие. Дара, провожавшая гостей на крыльце Дома, подавила зевок. Она чувствовала себя опустошенной, но счастливой от ясного осознания — всё прошло как должно. Теперь нужно узнать, кто исчез. И объяснить отцу, ради чего она весь бал флиртовала с Ганконером. Кстати, а где он?

Дара обмерла, внезапно осознав, что не видела Ганконера последние часы. Великий Хаос, когда он исчез?!

— Устала, моя радость? — руки отца обняли ее сзади за талию.

— Ты видел, как ушел Ганконер?

— Нет, — Джарет нахмурился, — и очень этому рад. Иначе мне бы пришлось его убить. Дара, детка, ты…

— Ты всё испортил! — она ухватила его за отвороты фрака так, что шелк угрожающе затрещал. — Я спасала его! Если он исчез, я не прощу себя! И тебя не прощу!

Джарет быстро огляделся, убедился, что вблизи Дома не осталось ни одного фейри, и сжал руки Дарины.

— Рассказывай.

Алисса устало покачала головой.

— Нет, я не знала об этой традиции, Джарет. Скорее всего, даже Хельга не знала. Ни она, ни тем более я, не рассчитывали, что доживем до очередного бала Тысячелетия. Дара пыталась говорить с силами Перекрестка?

— Да, и я тоже. Они молчат. Но это сытое молчание, Лисс. И слово «жертва» напрашивается само собой.

Они сидели на лавочке под яблонями. Авалон благоухал ароматами ранней осени. Алисса отцепила от подола своего шерстяного платья пестрый лист.

— В летописях смотрели?

— Разумеется. Есть одна зацепка. Три тысячи лет назад король благих сидов Оберон пропал вот так же — после бала. Но что интересно, через десять лет он вновь появляется на страницах летописей. Вместе со своей женой — той самой, с которой до бала находился в состоянии чуть ли не войны.

— Я тебя поняла, — Алисса плотнее запахнула на груди клетчатый плед. — Мой ответ — нет. Если бы это случилось полсотни лет назад, даже тридцать, я бы пошла искать Музыканта. Но не сейчас.

Они помолчали, провожая глазами опадающие листья.

— Я предлагаю тебе сделку, король гоблинов, — Алисса выпустила из пальцев лист, и его унесло ветром в туман. — Ты хочешь заполучить меня в Лабиринт. Не возражай, я знаю, что хочешь. Отыщи Ганконера, где бы он ни был. Верни его на Авалон живым и невредимым. И ты получишь меня. Не как Хельгу, а целиком и полностью. Я добровольно стану частью твоего Лабиринта. Это честная сделка, Джарет, не так ли?

— А если его уже нет в живых?

— Он жив, — она встала и протянула ему узкий деревянный футляр. — Его флейта цела. Я думаю, она приведет тебя к нему. Мы договорились?

Джарет окинул Алиссу внимательным взглядом. Чем дальше, тем больше она становится похожа на фейри. Но эта прозрачность кожи и дымка в волосах недвусмысленно намекают, что ее срок походит к концу. Да, самое время для сделки.

— Договорились. Я отправляюсь на поиски прямо сейчас.

Алисса в первый раз за встречу посмотрела ему в глаза.

— А как же твои владения?

— Дара присмотрит за порядком в Подземелье. Она в курсе дела, а остальным и знать ничего не надо. Пожелай мне удачи, Лисс.

— Удачи тебе, король гоблинов.

Алисса смотрела ему вслед, пока еще могла разглядеть в тумане статную светловолосую фигуру. Потом зябко поежилась и пошла в дом. Осенью на Авалоне прохладно. А в Лабиринте всегда тепло. В определенном возрасте начинаешь ценить такие вещи. Когда Джарет с Ганконером вернутся, она наконец-то избавится от этой опостылевшей жизни. А если не вернутся, жизнь будет ей наказанием.

— Я думала, мы подруги, — Уна с горечью покривила губы.

— Так и есть, — Дара отвернулась, чтобы не видеть ее печальные глаза. — Хорошо, я тебе кое-что расскажу.

Сначала Уна слушала очень внимательно, потом взгляд ее стал рассеянным. Она сгребла с полуразрушенной ограды дороги горсть камешков и принялась кидать их в провал.

— А если они не вернутся?

— Этого не может быть, — замотала головой Дара. — Мой отец — лучший маг во вселенной. С ним даже демоны не справятся.