Александр Быков - Дружина сестрицы Алёнушки (трилогия) [СИ]

Алена встала, прошлась по поляне, прислушиваясь. Лес жил своей жизнью, уже не обращая на людей никакого внимания.

«Не спится?» — мысленно спросил ее Змей.

«Как они?» — обернулась к нему Алена.

«В порядке. Возвращаются уже… Расскажи-ка мне полностью сказку про Кощееву смерть. Должна же в ней быть какая-то зацепка».

Алена как помнила, во всех подробностях пересказала Змею сказку про Кощея Бессмертного.

«Странно как-то получается. Пошел Иван-Дурак за Кощеевой смертью, а ему никто вроде бы и не мешал… Неужели Кощей такой дурак?»

«Ну, ты подумай… Путь к смерти Кощеевой лежит через Звериное царство… Помогали Ивану звери говорящие, а мешал ему голод. Три раза Иван Дурак собирался убить кого-нибудь и поесть. Сперва зайца, потом утку, а потом щуку. Но он не ел их, потому что были они говорящие и просили не убивать».

«Тоже мне подвиг — не убить зайца», — усмехнулся Змей.

«Для страдающего от голода человека это очень серьезный поступок. А звери его отблагодарили».

«Стало быть, и нам не надо никого говорящего есть. Всего делов-то! Со скатертью-Самобранкой такой подвиг легко совершить… Но еще одно меня смущает. В сказке Кощея убили, и Баюн это подтвердил. Да и я сейчас вспомнил, пропадал Заморыш как-то на несколько лет. Но потом-то вернулся. И сейчас, боюсь, убьем мы его, а он через пару лет возвратится. Баба Яга ведь сестра ему. При такой родне как не вернуться?»

«Да и не надо его убивать, — Алена удивленно посмотрела на Змея. — Мы же, вроде, обо всем сговорились уже. Будем его смертью шантажировать, чтобы Кладенец нам отдал».

«Договорились, это конечно… Но что-то, после того, как он меня этим зельем беспамятным чуть не угробил, все больше прибить его до-смерти хочется. Чтобы другой раз неповадно было… Да ты не бойся, Аленушка. Не буду я его убивать. Умом-то я все понимаю. Просто руки чешутся».

Тут со стороны лесной чащи раздался шум. — Возвращались Алеша, Добрыня и Персиваль.

— Ну как там? — подскочила к ним Алена.

— Разбежались охотнички, — Алеша самодовольно усмехнулся.

— Птичек всех мы из сети выпустили. Только один вот, дохлый. Запутался, видать, бедолага, — вздохнул Персиваль, держащий за ноги безжизненно висящего фазана. — Разве же это по-людски — говорящих убивать?

— Так у тебя же фляжка на поясе с живой водой, — Алена осторожно взяла у Персиваля птицу.

— И верно! Как это я раньше не догадался?! — радостно улыбнулся рыцарь.

— Что это вы удумали? — разворчался Добрыня. — Был бы фазан нам на завтрак. А так — ни завтрака, ни живой воды…

— Но ведь мы не умираем с голода? — удивленно глянул на него Персиваль. — И живой воды на него мало уйдет. Не такой уж и большой фазан… — рыцарь отвинтил у фляжки крышку и капнул немного влаги фазану на клюв.

Птица тут же встрепенулась, вырвалась из рук Алены и огляделась затравленно.

— Кто, что, где я? — закрутила она головой.

— В сеть тебя поймали. Запутался ты там, да и помер, — объяснил ему Добрыня. — А этот вот блажной тебя оживил… Нашел, тоже мне, на кого живую воду тратить. Фазан — птица глупая.

— И не глупая вовсе. Не глупая, — загукал фазан, взлетев на ветку. — А тебе спасибо, добрый молодец. Я пригожусь тебе еще…

— Да лети уж, — махнул рукой Персиваль.

— Пригожусь еще. Я не глупый! — еще раз гукнул фазан и улетел.

Поутру (синяя четверть второго часа вечера, по местному) Горыныч заказал Самобранке живой воды. Та доставила ему полную чашу, с плавающими там розовыми лепесточками, но сразу предупредила, что больше доставлять не будет.

— Ох, боюсь я. Поймают меня, Горынушка.

— Ладно, — добродушно махнул он рукой. — Давай теперь еды нам на всех.

— Ох, тяжко мне, сразу-то… Погодь немного, Горынушка, — проскрипела скатерть.

— Тяжко? — насторожилась Алена.

— Ой, тяжко, милая. Все так и ломит, так и закручиват… Как я чашечку-то доставила, так и сил моих совсем больше нет.

— И неудивительно, — заявил кот Баюн. — Ежели ее живой водой не подпитывать, скоро все ее колдовство кончится, и будете вы голодать, о запасах не позаботившись.

— Чтой-то мне со вчерашнего неможется, — заныла скатерть. — Вы бы правда, мне живой водички плеснули бы.

Змей, смаковавший живую воду, потребляя ее мелкими глоточками, чуть не поперхнулся.

— И Персивалю флягу пополнить надо, — вспомнила Алена.

Горыныч затравлено оглянулся и вздохнул.

— Ну что с вами поделаешь?.. Скатерка, может, ты еще чашечку добудешь, а?

— Ох, милок. Не жадничай… Можа и добуду. Да только, боюсь, опосля я рассыплюсь на ниточки. Водицы-то капни, прямо сюда вот, в середочку…

Змей капнул в центр скатерти несколько капель живой воды. Потом над скатертью же пополнили флягу Персиваля. То немногое, что осталось в чаше, Горыныч выпил одним махом, а саму чашу и флягу Персиваля тоже вытерли о Самобранку.

— Ну как? Теперь можешь еды нам добыть? — поинтересовалась Алена.

— Ох, попробую.

Пахнуло озоном, и вместо чаши на скатерти появились миски с кашей, блюдо с жареной бараньей ногой и несколько кружек пива. Позавтракав, путешественники двинулись на север, в сторону Соленого озера. Баюн уверял, что идти вдоль Немого кряжа, и перевалить через горы там, где кряж начинает раздваиваться, будет намного быстрее. Так они и шли, держа горы все время по правую руку. Горы вскоре стали значительно выше и круче. А через некоторое время заснеженные пики появились не только по правую руку от них, но и на самом пути.

— Нам что, через это идти? — с ужасом окинув взглядом нависающие над ними громады, поинтересовался Ивейн.

— Может, поищем какую тропиночку? — предложила Алена. — Баюн, ты точно уверен, что этот путь короче?

— Ну, не зна-аю. Сам-то я тут не разу не хаживал. Но мне говорили…

Илья, тем временем, обеспокоено огляделся, лег на траву и приложил ухо к земле.

— Вслед за нами, чую, едут всадники. Да не один, а несколько, — изрек он. — Не устроить ли засады им, товарищи? Или лучше скрыться потихонечку?

— Полезли, — решительно махнул рукой Горыныч. — Если Самобранка здесь работает, значит и у врага еще может быть в запасе какое-нибудь колдовство. Так что лучше сейчас уклониться от встречи. Да тут и подъем-то вовсе не сложный.

И друзья ринулись на приступ каменной кручи. Легче всего идти оказалось Горынычу. Он, похоже, прыгая по камням, чувствовал себя, как рыба в воде. Богатыри, покряхтывая, старались не отставать. Рыцари шли следом, сжав зубы. А Алена и Баюн оказались просто не в состоянии двигаться в заданном темпе. Особенно трудно пришлось коту. Сперва он бодро кинулся вперед, но быстро устав, стал отставать, и вскоре плелся уже в хвосте, высунув язык и волоча хвост за собой. Алена карабкалась вперед, стараясь не оглядываться, потому что вниз ей смотреть было страшно. А подъем все не кончался. Горыныч, оказавшийся вдруг рядом, подхватил девушку под руку.