Александр Быков - Дружина сестрицы Алёнушки (трилогия) [СИ]

В ответ Святогор лишь скорбно покачал головой и показал Илье то, что осталось от трехсотпудовой палицы. Это было изломанное древко с жалкими ошметками самой булавы.

— Вот ведь пропасть, — посетовал Святогор. — Булава размочалилась.

— Ой, придумал я штуку веселую! — закричал вдруг Микула. — На врага в атаку ну-ка двинемся! Я, кажись, нашел управу на чудище!

Богатыри дружно бросились на врага, привычно увернулись от могучих, но неуклюжих ударов. И тут Микула, во мгновение ока спешившись, ухватил один из вражьих кулаков, только что ударивший в базальт в двух шагах от него. Богатырь расставил ноги пошире и, держась за кулак, поднял всю махину у себя над головой.

— У меня есть малая сумочка. В ней земная тяга вся до капельки. Я ее таскаю без усталости. Так неужто эта тварь железная будет тяжелее моей сумочки? — радостно возгласил богатырь, размахивая над головой огромной, пытающейся делать еще какие-то нервные движения махиной.

— Микула! Бросай ее!! Провалишься!!! — закричал вдруг Добрыня. И действительно, от места, где стоял Микула Селянинович, по базальтовой поверхности побежали глубокие трещины.

— Поставь механизм на место, мужлан! — истерично завопил с другого конца плато Кощей.

— Н-на!!! Подавись своей нежитью! — взвыл Микула и метнул семирукое чудище прямо в Кощея. Не ожидавший такого удара Бессмертный, сбитый тяжестью с ног, охнул, неуклюже подхватил свое, нервически размахивающее руками детище, и рухнул под землю, проломив своим весом непрочную базальтовую крышу дворца. Из пролома в небо взвился целый сноп искр, живо напомнивший Алене праздничный новогодний салют. Потом повалил едкий дым. Богатыри довольно смеялись, утирали пот со лба, одобрительно хлопали по плечам Микулу и Святогора.

— Ну все? Конец Кощею? — с надеждой в голосе спросила Алена.

— Это вряд ли, — покачала головой Лебедь. — Я своего дядю хорошо знаю. Он теперь только сильней разозлиться. Как бы чего плохого не вышло.

И правда, в клубах дыма из проломленной в базальтовом плато дыры вырвался огромный, все увеличивающийся в размерах смерч. Холодом пахнуло на лица богатырей, и все стальные поверхности разом покрыл иней. В смерче угадывалось искаженное злобой лицо Кощея.

— Ты пошто ко мне пришел, Святогор? Своих гор тебе мало, собаке?!

— Ну вот, наконец ты соизволил поговорить со мной, — добродушно ухмыльнулся богатырь и упер руки в бока. — А то все нежить свою посылал. Мне уж и драться с ними наскучило.

— Так чего тебе надо, собака? — зарычал Кощей.

— Отдай мне меч-кладенец, и я оставлю твои горы и твой дворец в покое. А нет, так по камушку все тут разнесу.

— Какой еще меч?

— Мой меч-кладенец, с половинкой Кольца Сил в рукояти. Свой меч ты потерял, так обманом выманил мой.

— Ах обманом? — возмущенно взвился вихрь. — Ты же сам его Илье отдал!

— Илье отдал, а не тебе!

— А Илья отдал его мне, — засмеялся Кощей. — Сам. Добровольно!

— Сделка была нечестной! — вмешался Илья. — Ты обещал взамен Алену, живую и невредимую, а отдал ее замороженной, да еще лед заколдовал, чтобы убить ее!

— Так и меч вы мне вернули не святогоров, а шелупонь какую-то! — нашелся Кощей. — Так что мы в расчете. Убирайтесь отсюда, пока я не начал сердится! И так вы мне немало уже навредили.

— И еще больше навредим, — уперся Святогор. — Ты не можешь мне запретить ездить везде, где только я захочу. Так что или отдай мне мой меч, или позаботься о том, чтобы потолки в твоих пещерах не упали тебе же на голову!

— Так ты не уедешь? — взревел Кощей.

— Не уеду, пока ты мне мой меч не отдашь! — упрямо наклонил голову богатырь-гора.

— Ну, тогда мне придется убить тебя, Святогор, — прорычал Бессмертный.

— Тогда тебе придется убить и меня, Кощей, — воскликнул Илья Муромец и, подскочив к Святогору, встал рядом с другом.

— Ну куда он лезет? — схватилась за голову Алена.

— И нас! — переглянувшись, закричали Добрыня и Алеша.

Лебедь охнула и схватилась за сердце.

— И меня, — не отстал от друзей Микула Селянинович.

Застыла напряженная пауза.

— ВСЕХ вас убить? — проскрипел Бессмертный. — Да запросто! — и от нависшего над базальтовым плато смерча отделился ледяной вихрь, ударивший по стоящим плечом к плечу богатырям.

Вихрь отбросил людей шагов на сто от оставшегося стоять Святогора, раскидав их в разные стороны. Пронизывающе-холодный, леденящий душу ветер придавил их к каменистой земле. Острие холода было направлено на Святогора, но он стоял неколебимо, лишь прикрыв щитом лицо от смертоносного ветра.

Лебедь смотрела в зеркало, бессильно кусая губы.

«Змей! Что ты смотришь! Он же сейчас их поубивает!» — мысленно закричала Алена.

— Ох, братушки. Зря вы в дело впутались. Я в такой мороз часочек выдержу, вас же холод убьет за пять минуточек, — предупредил Святогор богатырей. — Вы бегите скорей, пока живехоньки!

— Все равно мы от тебя не отступимся, — прокричал Илья. — Ты скажи лишь, в чем сила Кощеева, как нам с этим ворогом управится?!

И вдруг поток холода прекратился. Змей Горыныч, извергая из пасти огонь, ринулся с неба на базальтовое плато. Он встал между богатырями и Кощеем, распростер свои перепончатые крылья, закрывая друзей от губительного холода, и прорычал в черный вихрь:

— Может, ты и меня убьешь, Кощей?! Рискнешь попробовать?

Холодный вихрь стих, и Бессмертный замер на краю плато одетым в черную броню великаном.

— Ты-то, Змей, куда лезешь? С каких пор они тебе друзьями стали?

— Отдай Святогору его меч, Заморыш, и мы уйдем. А коли хочешь биться, так тебе придется биться со всеми.

— Не отдам. Это МОЙ меч.

— Это мой меч, — покачал головой Святогор.

— Да они же сами его мне отдали! — возмущенно завопил Кощей, словно бы обращаясь к какому-то невидимому судье. — Такого невообразимого нахальства я еще не видел! Я Морскому пожалуюсь!

— Жалуйся, — радостно потер руки Добрыня. — А мы расскажем ему, как ты со свадьбы подружку невесты похитил, в лед замуровал и стал выкуп требовать!

— Да я тебя в порошок сотру! — обернулся к Добрыне Кощей. — И всех вас, — он окинул злобным взглядом богатырей.

— Ты меня сперва попробуй сотри, — прогремел Святогор. Он уже слез с коня и сейчас крутил в могучих руках свежерасколотые острые базальтовые глыбы, примеряясь, какую бы метнуть в Кощея.

— И меня, — Змей выпустил длинный, дошедший чуть не до Кощея язык пламени.

— А что? — вскипел Кощей. — Я царь или не царь? Я Всемогущий? Я — Бессмертный?! Да раз на то пошло, да коли так, то я…

— Ну давай! Решайся! — Горыныч, злобно оскалясь, снова дыхнул огнем.

— А вот решусь! Всех вас, всех!.. Я вам всем докажу!!! — и он снова взвился огромным холодным вихрем.