Александр Быков - Дружина сестрицы Алёнушки (трилогия) [СИ]

— Да сколько ж ты голодал, бедненький, — покачала головой Алена. Впрочем, ей и самой уже хотелось есть.

Наевшись досыта, она остатки отнесла Полкану. Тот уже опустошил свою миску начисто, и довольный лежал в тени крыльца. На новую порцию еды он посмотрел с тоской — и рад бы съесть, да в живот не помещается. Но из вежливости сжевал еще один пирожок. Алена велела самобранке сложиться и положила ее на место. Вышла на крылечко и усевшись на теплой, нагретой солнцем ступеньке стала думать.

«Похоже, что разъехались они надолго. Прямо сейчас вряд ли кто-нибудь вернется. Тут, может быть, каждая минута дорога, а я сижу, дожидаюсь у моря погоды. Надо срочно делать что-то!.. А схожу-ка я к Бабе Яге, посоветуюсь. Может, она что придумает?»

Алена бросила сумку с вещами в горнице, рядом с одним из сундуков, и поспешила в лес, взяв с собой только злосчастную книгу. Ей очень хотелось открыть заложенное место и прочитать, что же будет дальше. Но страх был сильнее. Алене казалось, что Змей еще жив. Что с ним все в порядке. Пока в порядке.

Тропинка вела девушку все дальше в лес. Скоро знакомые места кончились, а избушки Бабы Яги все не было видно. Алена спохватилась, что и прежде она не ходила к Яге сама, без посторонней помощи или хотя бы не предупредив о приходе.

— Буба! Бу-уба!!! — позвала Алена. Но ей ответило лишь лесное эхо. Удивительно громкое, даже насмешливое. Буба не показывался.

Через два часа бесплодных блужданий по лесу девушка вновь вышла к морю. Слева, вдалеке, чернел у берега частокол богатырской заставы.

«Да что же такое с Заповедным лесом случилось?.. Избушку Яги найти не могу. Буба не откликается. Постой, но Лебедь-то наверняка должна быть где-то рядом. Ведь это она Алеше записку оставила!.. Схожу-ка я к ее озерцу, позову. Может, откликнется».

Вернувшись к заставе, Алена стала искать короткую тропинку, которую Лебедь в свое время проложила к озерцу от дома богатырей. Найдя начало тропки по приметным камням и корягам, девушка торопливо побежала по ней. Лес вокруг становился все темнее, а тропинка все уже и незаметнее. Девушка снова стала звать Бубу, но ей отвечало лишь насмешливое, со всех сторон повторяющее ее зов лесное эхо. Окончательно вымотавшись, Алена глубоко вздохнула и уселась на обрушенный, покрытый мхом ствол. Тропинка, по которой она сюда пришла, обернулась незаметной звериной тропой. А озерца не было и в помине.

«Где же Буба? Что с лесом случилось?.. Уж не завелась ли здесь какая-нибудь злая сила?»

На вид лес был точно такой, как и год назад. Только чуть больше стало непролазных зарослей кустарника, да поваленных деревьев. И еще — не было раньше в лесу такого громкого эха.

«Эту тропинку Лебедь проложила своим колдовством. Наверное, потом сама же ее и спрятала. Но ведь в первый раз мы с богатырями добирались до ее озерца своим ходом. На конях, правда. Сперва по широкой просеке. Потом свернули с нее направо и поехали по какой-то довольно широкой тропе… Туда еще все лошадки Яги на водопой ходят! Мы по следам этого табуна и нашли озерце, безо всякого там колдовства! Значит, и я сейчас смогу найти его. Надо только вернуться снова к заставе, а уж оттуда…»

Когда Алена вернулась к заставе, солнце уже клонилось к закату. Заглянула, на всякий случай, в калитку. Полкан встретил ее радостным лаем. В доме по-прежнему никого не было. Аккуратно закрыв калитку, девушка решительно зашагала по просеке, ведущей на север. Птицы на ветвях встречали ее радостным пением. В густом подлеске то и дело кто-то шуршал. Вдоль дороги попадались кусты малины, черники. Так прошло около часа.

«Здесь!» — Алену словно током ударило. Она узнала это место — именно здесь они свернули направо. Девушка решительно углубилась в лес. Еще через полчаса ходьбы на тропе вдруг появились следы конских копыт. Сердце Алены учащенно забилось. Она ускорила шаг.

Через некоторое время деревья расступились, и перед ее взором открылась знакомая поляна. Тут они нашли когда-то стреноженную Черную и пасущуюся рядом лошадь Алеши. За поляной сверкало хрустально-чистой гладью озерце Царевны-Лебедь.

— Лебедь!.. Ле-ебедь, милая, откликнись! Это я, Алена… Я вернулась! Появись, ты мне очень нужна!

Но только эхо подхватило ее голос и разнесло по лесной чаще. Слезы были готовы навернуться на глаза у Алены.

— Лебедь! Да подай ты хоть знак, если слышишь меня!

Вода в озерце чуть слышно плеснула.

«Может, это Лебедь услышала?» — с надеждой подумала Алена. И вдруг за спиной у нее раздалось характерное поскрипывание.

— Хе-кхе… Чего-й то ты тут бегаешь, орешь на весь лес, красна девица?

— Ну наконец-то! — Алена, облегченно вздохнув, обернулась. — Буба?..

Но это был не Буба. Перед ней стояло лесное существо, одетое в древесную кору и сухой мох. Чем-то похожее на Бубу, но все же другое.

— Ты хто такая? — спросило существо, подозрительно щурясь.

— А ты кто такой? — Алена отступила, на всякий случай, на шаг.

— Я первый спросил! — скрипнул леший. — Так что первой тебе отвечать.

— Ну что ж, — улыбнулась девушка. — Меня Аленой звать. Я названная сестрица трех богатырей, что живут на заставе у берега моря… А ты-то кто? Где Буба?

— Буба того… Этого… — существо смущенно хмыкнуло. — Пророс он, значить… Вот, — леший смущенно потупился, словно сказал что-то неприличное.

— К-как пророс? Зачем это он… Куда пророс? — в воображении Алены замелькали картины, одна ужаснее другой.

— Ну… Как сказать-то?.. — замялся леший. — Корни пустил. Вот.

«Ой, что-то он темнит», — подумалось Алене.

— Тебя самого-то как звать?

— А? Меня?.. Глум меня звать. Я Бубы вашего племянник. С соседнего лесу мы. Пока он тут э… в таком положении, я здесь замещаю, по хозяйству… А ты точно тем диким богатырям с заставы родня?.. Что-то я тебя прежде, девица, не видел.

— Ты сам-то давно здесь? — уточнила Алена.

— Да уж… — Глум стал считать, загибая корявые пальцы. На одной руке у него их было четыре, а на другой — шесть. — Третий месяц уже тут кукую.

— Кукуешь?

— Кукую, — леший, самодовольно ухмыльнулся. — Вот так… — и он закуковал кукушкой. Потом перешел на уханье филина, хохот выпи и скрип треснувшего дерева.

— А эхом тоже ты?

— Конечно. За то меня Глум и прозвали. Любую тварь передразнить могу. Хошь эхом, хошь птичьим смехом… А еще я тени наводить могу. Стра-ашные. И выть среди ночи. Вот так — У-угу-гу-у!

У Алены от этого воя мурашки побежали по спине. Если бы она не видела перед собой Глума, строящего, одновременно с воем забавные гримасы, то пожалуй, испугалась бы до смерти.

— Ну как? Страшно? — спросил, закончив выть, Глум.

— Ага, — кивнула девушка, и оглянулась. — А это точно ты один выл?

— Точно, — леший расплылся в самодовольной улыбке. — Я ить еще и не так умею! Меня даже этот, Соловей-разбойник боится! Вот!