Денис Бурмистров - Инквизитор. Хроники последнего бастиона

— Фарат! — властный голос из-под золоченой маски обращается к всаднику слева.

— Да, мой сир.

— Запомни этот день. Сегодня мы стали свидетелями чуда».

Стоунгард просыпался. С утра зарядила пасмурная погода, поэтому жители не спешили выбираться из теплых домов в промозглую серую хмарь. Но те, кто по необходимости все же топал по лужам мимо одинокой скамейки в храмовом квартале, с удивлением косились на две странные фигуры, неподвижно застывшие под холодными каплями.

Один человек сидел, накинув на голову глубокий капюшон кожаного плаща, который глянцево блестел от воды. Второй, в давно не виданной жителями Стоунгарда цветастой восточной одежде, с прямым длинным мечом на поясе, стоял позади скамейки, цепко вглядываясь в каждого проходящего. Его голова оставалось непокрытой, мокрые волосы стянуты в узел на затылке.

Было видно, что этих двоих удерживала под дождем нужда еще большая, чем тех, кто просто спешил этим утром по своим делам.

Таронский отстраненно смотрел на крупные пузыри, выбиваемые тяжелыми каплями на луже. Его холодные голубые глаза словно гипнотизировали серую воду, но, на самом деле, мысли инквизитора были далеко от этой узкой улицы. Где-то там, где люди пытаются найти ответы на свои вопросы. Пытаются, но не находили.

Скитор опаздывал. Опаздывал уже на час, чего с ним ни разу не случалось. Смотрящий всегда был пунктуален и исполнителен, никогда не нарушал своего слова. Так было всегда. Всегда, но не сегодня. Сегодня человек в сером не пришел на запланированную встречу. И это не могло означать ничего хорошего. Но что могло произойти?

Максимилиан чуть заметно вздрогнул, моргнул, вернувшись к действительности. Повернул голову и посмотрел в бесстрастное лицо своего телохранителя. Эсамо-Ра, представителя практически исчезнувшего народа, известного своей воинственностью и верностью. Инквизитор еще утром пытался отослать его обратно в Ордо Стратиус, но телохранитель лишь молчал и не шевелился с места. Чего уж, он вообще не произнес ни одного слова с момента своего прихода. Впрочем, Таронского его молчание вполне устраивало.

Инквизитор поднялся со скамейки, роняя с плаща накопившуюся в складках воду. Еще раз посмотрел на башенные часы и своим привычным, бесшумным шагом, направился в сторону здания Ордо Гостус. Пора было обрубать концы этого запутанного клубка.

— Что привело тебя ко мне, инквизитор Таронский? — седой храмовник со знаком ордена охотников за призраками почтительно прижал руку к груди, чуть качнув головой.

Несмотря на свои годы, по клирику Ордо Гостус было заметно, что на его долю выпало много сражений в былые времена. Ссутулившийся от возраста, но, как и раньше, широкоплечий, с висящей плетью левой рукой, сухой и покрытой алыми молниями вен — памятью о давнем драке с Призраком Боли.

— И тебя приветствую, экзорсист Кориус, — инквизитор в свою очередь склонил голову в знак почтения, поднял глаза на главу Ордо Гостус. — Я расследую одно наиважнейшее дело, в связи с этим пришел к вам за помощью.

Экзорсист отступил в сторону, приглашая Таронского следовать за ним, первым двинулся по дорожке зимнего сада. Максимилиан ступил на мелкий речной песок, которым была посыпана тропинка, пошел рядом с седым храмовником.

— Помощь? — спросил Кориус, — Какая же помощь может понадобиться такому известному инквизитору как ты, мастер Рэкис?

Таронский разглядывал прекрасные цветы, растущие вдоль дорожки, отвел рукою ветку плодоносного дерева, ответил:

— Я пришел узнать то, что очень важно для меня и для моего дела. Вы слышали что-либо об амулете Кукольника?

Экзорсист нахмурился, задумавшись. Через пару шагов повернулся к Максимилиану:

— В силу своей профессии, конечно же, слышал. И, насколько память меня не подводить, знаю, эти амулеты запрещены Тригмагистратом.

— Именно так, — Таронский утвердительно кивнул, внимательно наблюдая реакцию собеседника. — Но не используют ли ваши храмовники подобные вещицы? В силу, так сказать, профессиональной нужды.

Кориус даже не сбился с шагу, не кинул взгляд на инквизитора. Он лишь покачал головой и мягко ответил:

— Что ты, Рэкис, конечно не используют. Это же противозаконно.

Некоторое время они молча шагали среди благоухающей красоты. Наконец Максимилиан остановился, тяжелый плащ сбил несколько алых лепестков.

— Господин главный экзорсист, позвольте поинтересоваться. Не вы ли отдаете поручения интенданту на закупку магических артефактов?

Кориус не повернулся к Таронскому, медленным шагом продолжая свой путь. Его серая тога покачивалась в такт шагам, спокойный голос произнес:

— Я отдаю такие указания, господин инквизитор третьей ступени, — храмовник чуть заметно, но все же явно выделил звание Таронского, намного отстающее от его собственного. — И я знаю все амулеты, кольца и кулоны, которые закупает наш интендант. Но амулета Кукольника он не получал. Вы, я вижу, узнали все что хотели?

Экзорсист замер у розового куста, проводя по нежным цветам ладонью:

— Или еще что-то неволит ваш язык?

Глаза Таронского словно утонули под низко опустившимися бровями. То был взгляд волка, а не человека. Сдержав резкие слова, и как можно более учтиво, Максимилиан сказал:

— Мы все знаем мастера, изготовляющего такие амулеты в Стоунгарде. Мы все знаем, что об этом знает и Тригмагистрат, с чьего разрешения мастер и изготовляет такие вещи, запрещенные к открытой продаже. Но лишь мы с мастером знаем, что Ордо Гостус заказывал амулет Кукольника в начале прошлого месяца. Заказывал и забрал его. Об этом знаем мы с мастером, но не знаете вы, господин главный экзорсист?

Пола тоги развернулась веером от резкого поворота, под стеклянными сводами раздался резкий окрик Кориуса:

— Ты забываешься, инквизитор! Я буду жаловаться Верховному Инквизитору Варану о твоем неподобающем поведении!

— Ваше право, — Максимус понял, что отступать некуда. — Но вы утаиваете от следствия важнейшие факты. И я доложу об этом Тригмагистрату.

Некоторое время мужчины испепеляли друг друга взглядами, буквально кожей чувствовалась накалившаяся атмосфера. Таронский уже было решил развернуться, уйти и разорвать эту немую дуэль, как вдруг Кориус как-то поник, взгляд его погас, он отвел глаза.

— Ты вынуждаешь меня говорить то, что я не хочу, Рэкис, — седой храмовник провел рукою по лицу, разглаживая появившиеся морщины, — Дело не в том, что я что-то утаиваю. Дело в том, что я что-то не хочу разглашать.

Он замолчал, словно ожидая, что Максимилиан войдет в положение и отзовет свой вопрос. Но Таронский терпеливо молчал, буравя экзорсиста взглядом.