Денис Бурмистров - Инквизитор. Хроники последнего бастиона

И, тем не менее, эта таверна была излюбленным местом сорвиголов Стоунгарда. Здесь можно было встретить и гладиаторов, пропивающих заработанные на Арене деньги, и вернувшихся из дальних походов воинов, и хмурых ассасинов, и многих других, ценящих свою жизнь лишь немногим дороже жизней других. Отдельной кастой шли барды и рассказчики, пользующиеся здесь необычайной популярностью, но рискующие получить в зубы при любом неудачном слове.

В зале было всего четыре стола, но они своей длинной могли потягаться с малой имперской ладьей. Тяжелые, неподъемные столешницы намертво прибиты к толстенным ножкам, засиженные до блеска скамьи крепились к полу массивными стальными ушками.

Над столами висела кованая лампада со множеством тускло горевших дешевых свечей. Их свет создавал в зале тот полумрак, когда посетители еще могли считать деньги в ладони, но увидеть лицо сидящего в другом конце зала становилось уже непростой задачей даже для хорошего егеря.

— То есть ты, инквизитор, предлагаешь мне вот так вот взять и сдать своего боевого товарища? — воин в легкой кожаной броне с грохотом поставил на стол огромную глиняную кружку. — То есть, практически, ты предлагаешь мне пойти на предательство?

Максимилиан сидел напротив, через стол, медленно перебирая в пальцах серебряный динар. Он, чуть склонив голову на бок, смотрел на собеседника, в глазах читалось спокойствие, граничащее со скукой. Словно все, что он слышит, было для него далеко не новостью.

— Знаешь что, инквизитор, — воин подался вперед своим могучим телом, нависая над столешницей. — За такое на пограничье убивают.

— Я знаю, — голос храмовника не выдал даже толики напряжения. — Я знаю, Сардук, воин Свободной роты.

— Да что ты знаешь! — взорвался воин, треснув кулачищем по дубовой поверхности. — Что ты можешь знать о пограничье? О том, что такое умирать от клыков чудовищ Мертвой Земли? О том, что такое плечо товарища в бою, когда о жизни приходиться лишь молиться? Что значит стоять в ударной линии панцирников и смотреть сквозь щель забрала как исчадия Тьмы несутся на тебя?

Сардук угрожающе понизил голос:

— Что можешь знать об этом ты, храмовник, всю свою жизнь просиживающий штаны за стенами? А Кортес знает, он всю свою жизнь смотрит смерти в глаза.

Инквизитор вздохнул, сощурившись, произнес:

— Предательство, воин, это когда сдаешь чужим своих. Когда от твоих действий гибнет то, ради чего ты когда-то сражался. А ты сражался за жизнь, за Стоунгард, за Свет, воин. Сражался хорошо, знаю. Но это для одних ты — герой. Для других ты — пыль, разменная монета. Для тех, кто сражается за Тьму, кто хочет уничтожить все то, что ты любишь. Для тех, кто предал свой род и своих предков. Для таких, как этот Альварес. Он ударил тебе в спину, Сардук. Ударил легко, со смехом. Он — твой враг. А врага не предают, его убивают. Так помоги мне сделать это.

Сардук, опустив голову, смотрел в кружку, где на дне, в остатках эля, плескалось его отражение. После продолжительной паузы голос воина прозвучал глухо, хрипло:

— Я не верю, что Кортес — предатель, еретик. Он не способен на такое. Если бы ты знал историю его жизни, ты бы не стал обвинять Альвареса, инквизитор. Мы расстались на том моменте, как он попал в ваш каменный мешок. Больше я его не видел, если тебя это интересует. Но об остальном не спрашивай, не проси рассказать. Помни лишь одно — он хороший товарищ и отчаянный боец. Это все, что ты должен знать. А теперь уходи.

Максимилиан не заставил повторять дважды, поднялся из-за стола. Скользнул взглядом по притихшим посетителям, вновь посмотрел на Сардука:

— В доме, где жил Кортес, были найдены шаманские свитки и книги. А в подвале, на алтаре из камней Мертвой земли, был найден труп десятилетней девочки. Ей вырезали сердце еще живой, поддерживая душу в теле черной магией. Это то, что должен знать ты.

Дверь таверны хлопнула, под плащ проник холодный ночной ветер. Максимилиан прислонился плечом к бронзовому фонарному столбу, снял перчатку и устало провел по лицу рукой. Поднял глаза к звездному небу, несколько минут вглядывался в далекие миры Света, не знающие Тьмы. В миры, одним из которых должен был стать Арден. Но не стал, и уже, наверное, никогда не станет.

Максимилиан мотнул головой, отгоняя излишнее романтическое наваждение, черной тенью двинулся по улице. И вряд ли кто заметил, как рядом с ним появилась еще одна фигура, в широкополой шляпе.

— Милсдарь Рэкис, готов доложить, — голос, похожий на шелест дождя, деловито прервал размышления инквизитора.

— Говори.

— Спутников Кортеса зовут Джастис Рыжий и Номад по кличке Маркиз. Оба — профессиональные мерсинарии.

— Маркиз — это титул?

— Нет, — усмехнулся Скитор. — Кличка, из-за любви к дорогим камзолам. Когда-то прибыл с Кронк-Шабак, много воевал, трижды продлевал контракт на охрану пограничья.

— Джастис, — назвал следующего инквизитор.

— К сожалению, о Джастисе мало что известно, лишь что он бывший легионер. Но ни номер легиона, ни под чьим началом сражался узнать не вышло. Слывет хорошим фехтовальщиком.

— Ясно, — инквизитор и смотрящий-из-темноты свернули к Северным воротам. — Что еще?

— За Главой Стражи, — Скитор нервно сглотнул. — Установлена слежка. Но он сегодня не выходил из башни Тригмагистрата. Может…

— Дальше, — прервал его Максимилиан.

Смотрящий удрученно покачал головой, но продолжил:

— За Кортесом послан агент. Они сейчас у Тихой бухты, устроились на привал.

Инквизитор остановился, повернулся к Скитору.

— Не к маяку ли они идут? Не к шаманскому ли схрону? — Максимилиан смотрел куда-то в сторону, мимо тайного соглядатая. — Как раз по Южному тракту.

Его холодный взгляд пронзил карие глаза Скитора:

— Хорошо работаешь. Докладывать обо всех изменениях немедля, в любое время суток. Ай да Кортес, всех обвел вокруг пальца…

— Это еще не все, — произнес смотрящий. — Сегодня у одного из торговцев на рынке была обнаружена книга Блэкхэда «Еретики».

Инквизитор на мгновенье оцепенел, потом жестко приказал:

— Веди к нему. Немедля.

«Луна листопада, десятый год Черных Небес. Положение дел крайне неутешительно. Из сотни со мной осталось лишь дюжина воинов, и я не уверен, что смерть минует нас. Инквизитор, несколько вичхантеров, клирик Церкви Апокрифа и рыцари Железного Легиона — все, кто остались.

Зато мы смогли нанести на карту расклад сил.

Стоунгардский Серп занимает южное побережье материка, последний бастионом человечества. От пограничья и далее на север, вплоть до Черного пролива — земли ереси и чертовщины, зловонная пустыня, населенная чудовищами и призраками. Здесь осталась Аргана, бывшая столица Империи, ныне город-призрак, а также несколько поселков поменьше и развалины дворянских усадеб. Все мертво, безлюдно и пропитано злом.