Энтони Рейнольдс - Владетельный рыцарь

Тот факт, что Бьярки был не норсканской крови, не имел никакого значения - с ним была сила богов, и ни один из скелингов не был настолько глуп, чтобы навлечь на себя гнев богов, причинив вред найденышу.

Провидцем у Стирбьорна тогда был старый Скелабран - древний иссохший старец, уже почти отчаявшийся найти преемника. Еще десятилетие старый провидец цеплялся за жизнь, обучая молодого Бьярки тайным знаниям, и в этом суровом обучении найденышу пришлось получить немало шрамов и побоев.

Когда Бьярки прожил у скелингов немного больше года, он впервые высказал желание увидеть Бретонию в огне. За время детства Бьярки четырежды Стирбьорн нападал на бретонские берега, и каждый раз мальчик был в ярости, что его не берут с собой, и он не сможет увидеть резню своими глазами. Стирбьорн был впечатлен энтузиазмом найденыша, но своего решения не изменил. Бьярки был куда меньше, чем мальчики скелингов его возраста, и ярл не хотел навлечь гнев богов, взяв найденыша в набег, прежде чем Бьярки будет полностью готов.

В конечном счете, не возраст и не дряхлость оборвали жизнь старого Скелабрана. Иссохший, словно скелет, старик, цеплявшийся за жизнь лишь одной злостью и дьявольской волей, получил нож в сердце от своего молодого ученика. Бьярки выучился всему, чему мог, и решил, что больше ничему не сможет научиться у злобного старого норсканца. Для Стирбьорна тот день стал поводом для гордости, и он стал считать Бьярки своим родичем.

Годы шли, и в последние пять лет Бьярки сопровождал Стирбьорна в набегах. Это были изобильные годы, и скелинги завоевали много добычи и славы в набегах на земли Империи, курганцев и других норсканских племен. Многие из этих успехов приписывались Бьярки, и когда слухи об этом достигли ярла, Стирбьорн не проявил ревности, оказавшись выше подобных глупых чувств. Однако тогда Стирбьорн воздерживался от набегов на Бретонию.

- Только глупый охотник каждый день приходит в одни и те же угодья, - вспоминал он слова своего деда. - Умный же будет менять места охоты, чтобы не истощить их.

Он помнил эти слова хорошо, и после каждого набега на побережье Бретонии следующие пять лет водил своих воинов за добычей в другие земли, позволяя бретонцам расслабиться и потерять бдительность.

Изувеченная жрица - Стирбьорн был уверен, что это жрица - казалось, смотрела на него, хотя ее глаза были вырезаны, и ярл понял, что она чувствует его присутствие. Она начала говорить, произнося что-то непонятное, но Стирбьорн знал, что она обращается к нему.

- Что она говорит? - спросил ярл.

Бьярки облизал губы, его глаза были наполнены жаждой крови.

- Она говорит, что мы осквернили это место, - перевел провидец, ухмыляясь. - Что Владычица покарает нас.

- Владычица? - спросил Стирбьорн, кивнув на мраморную статую в конце помоста.

Бьярки повернулся к статуе и кивнул.

- Богиня-покровительница этой страны, - провидец презрительно сплюнул. - Слабое божество, в ней мало истинной силы.

Стирбьорн склонился над женщиной на полу. Она не могла видеть его, но вздрогнула, пытаясь отодвинуться. Это было знакомо ярлу - даже среди скелингов мало было таких людей, которые могли бы долго оставаться поблизости от него, не испытывая дискомфорта, даже боли. На него были направлены взгляды богов, и просто оказаться близко к нему означало попасть под их взор. Особенно слабые даже падали на землю в его присутствии, и их тела начинали искажаться и изменяться, когда боги даровали им свое благословение.

Жрица попыталась схватиться за амулет, висевший на ее шее, но без пальцев это движение было жалким и бесполезным, вызвав у Стирбьорна улыбку. Протянув свою могучую руку, ярл сам схватил амулет, не обращая внимания на боль, которую вызывало прикосновение к нему, и зловоние горелой кожи. Резко дернув, Стирбьорн разорвал цепь и отшвырнул прочь враждебный амулет.

С гримасой отвращения на лице жрица пыталась отползти, но ярл схватил ее за горло, и его пальцы почти полностью охватили ее шею. Шея жрицы была тонкой и хрупкой как у лебедя, и Стирбьорн одним движением мог прервать ее жизнь. С легкостью он поднял жрицу так, что ее лицо оказалось лишь в футе от его лица.

- Прежде чем ты умрешь, знай, что твоя смерть не будет бессмысленной. Повелитель Черепов будет пировать твоим сердцем и пить твою кровь, женщина. Знай, что, когда наступит время Тьмы, которая скоро поглотит мир, сами боги будут ходить по земле и поведут свои воинства в последний бой. И в Конце Времен великий Кхарнат убьет твою Владычицу, отрубит ей голову, и велико будет ваше горе. Ваша богиня умрет - она знает это. А теперь и ты это знаешь.

Не имело значения, что жрица не могла понять смысл его слов. Он чувствовал, что они причиняют ей боль, и это было все, чего он желал.

Стирбьорн выпрямился, позволив рыдающей и что-то бормочущей жрице отползти от него.

- Делайте с ней что хотите, - сказал он своим воинам, и прошел мимо них, подойдя к статуе богини. Рассмотрев ее, Стирбьорн презрительно покачал головой. Если южане молились такой богине, не удивительно, что они так слабы. Она не была божеством, внушающим страх и почтение, совсем не то, что грозные боги севера.

Богиня была стройной и изящной, с ниспадающими волосами, перевитыми плющом и листьями. В руках она держала чашу. По ее щекам текли слезы, падая в кубок, и Стирбьорн прикоснулся к ее лицу. Слезы казались настоящими, изливаясь из глаз слишком выразительными, чтобы быть вырезанными из простого мрамора.

За спиной ярла крики пытаемой жрицы перешли в булькающий предсмертный хрип. Стирбьорн понял, что Бьярки перерезал ей горло. Посмотрев в глаза статуи, ярл увидел, что соленые слезы богини внезапно стали красными. Она плакала кровавыми слезами, оплакивая свою жрицу, и Стирбьорн усмехнулся.

Повернувшись к своим воинам, ярл протянул руку.

- Дай мне молот, - приказал он одному из своих хускарлов. Тот немедленно подал вождю свой огромный двуручный молот. Даже если бы Стирбьорн приказал ему совершить самоубийство или убить одного из своих товарищей, хускарл повиновался бы без раздумий. Стирбьорн улыбнулся. Хорошо иметь таких преданных слуг.

Вождь норсканцев пришел в хорошее расположение духа. С силой размахнувшись молотом, он снес с плеч голову богини. Шагнув ближе, Стирбьорн ударил молотом по центру статуи, опрокинув ее. Статуя рухнула, разломившись пополам. Ярл молотом разбил все кубки и чаши, расставленные на полках вдоль стен.

- Что же ты меня не покараешь? - презрительно оскалился Стирбьорн, глядя в лицо богини, голова которой откатилась в сторону, но, казалось, смотрела прямо на него. По ее лицу все еще текли кровавые слезы.

Ничего не происходило, и Стирбьорн рассмеялся, встряхнув головой.