Энтони Рейнольдс - Владетельный рыцарь

Как можно уважать народ, даже боги которого не заслуживают уважения?

Три часа спустя начался рассвет и небо стало светлеть. Стирбьорн сидел на своем троне, принесенном с его корабля и поставленном на помост, туда, где раньше стояла статуя бретонской богини.

Его окружали колья с насаженными на них пленниками. Не все из них были мертвы, некоторые еще стонали и подергивались в агонии. Такой смертью норсканцы казнили только трусов. Воины, которые сражались до конца, даже такие слабые, как южане, приняли почетную смерть в бою, от меча и топора. Те, кто бежал в панике, кто обгадился от страха или бросил оружие - те не заслуживали хорошей смерти.

Бьярки присел у подножия трона, и на его измазанном кровью лице застыла свирепая усмешка. Шаман наслаждался ночной резней, хотя Стирбьорн чувствовал, что это кровопролитие лишь разожгло его аппетит.

Скамьи для прихожан были разбиты на куски и нагромождены одна на другую. Посреди аббатства на полу горел большой костер, его пламя поднималось до самых потолочных балок. Мозаичные изображения вражеской богини были разбиты, а к стенам норсканцы прибили сотни трупов. С мертвых тел была содрана одежда, а на их коже вырезаны рунические символы норсканских богов.

Огонь в костре поддерживался маслом и древесиной, и норсканцы кидали в его пылающее сердце отрубленные головы врагов. Волосы шипели и вспыхивали, кожа и мясо стекали с черепов, словно масло. Языки и мозги в черепах закипали и сваривались от страшного жара, нижние челюсти отваливались, когда мышцы и сухожилия обращались в пепел. Наконец, в костре оставались только почерневшие, покрытые пеплом черепа. Когда огонь угаснет, их вытащат из углей и сложат в пирамиду в честь Стирбьорна и великого Кхарната, Повелителя Черепов.

- Чего мы тут ждем, человечек? - прорычал голос, похожий на звук скрежетавших камней. Стирбьорн, отвернувшись от огня, посмотрел на будто вытесанное из камня лицо Зумары.

Гном Хаоса был ростом не выше десятилетнего норсканского мальчика, хотя ширина его тела почти не уступала росту. Его грудная клетка была огромной, а толстые руки и ноги не менее сильны, чем у любого норсканца. В глубоко посаженных глазах гнома пылал огонь ненависти, а вдоль лба рос двойной ряд шишек. Стирбьорн не знал, были эти шишки чем-то запиханным под кожу или являлись даром богов. Но пара клыков, выступавших из нижней челюсти гнома, явно была результатом прикосновения богов. Кожа гнома была крепкой и твердой, похожей по виду на необработанный гранит темно-красноватого цвета. Густая борода, черная словно уголь и завитая тугими кольцами, переплетенными метеоритным железом, свисала ниже пояса.

- Мы ждем тут, потому что я так хочу, гном, - ответил Стирбьорн.

- Ты обещал мне рабов, норсканец, - прорычал Зумара. - Но пока я не получил ни одного.

- Эти были обещаны богам, - сказал ярл, указав на пленников, насаженных на колья. Те из них, кто был еще жив, кричали, умоляя о смерти, но никто не прислушивался к их мольбам. - И я не собираюсь гневить богов, лишив их жертв ради тебя или любого другого смертного. Прояви терпение, Зумара. Сегодня ночью была лишь стычка. Скоро будет и настоящий бой. Ты получишь обещанное.

- Моя служба имеет цену, - проворчал гном. - И немалую. И Эрешкигаль-Намтар жаждет.

- Твоя… демоническая машина скоро наестся досыта. Я даю тебе слово, гном, а слово ярла скелингов дорого стоит. Ты получишь свою плату.

Зумара рыкнул и посмотрел на ярла, сидевшего на троне. От гнома исходила ненависть и злоба.

- Не пытайся обмануть меня, человечек, - прорычал он.

Алчность темных гномов не была похожа ни на что знакомое Стирбьорну. Это было больше чем желание, больше чем страсть. Это было бешеное стремление заполучать богатства и рабов куда больше, чем могло когда-либо действительно потребоваться. Но это не имело значения. Демоническая машина, которую создал и связал своей волей Зумара, была ужасно мощным орудием разрушения. Стирбьорн уже видел ее страшную силу в бою против племени эсгаров, тогда она за считанные мгновения сровняла с землей их форт. Посеянное ею разрушение было великолепным и ужасным.

- Остальной мой флот еще в двух днях пути отсюда, - сказал Стирбьорн. - Мы подождем его прежде чем высаживаться на материк.

- Ты так мало веришь в силу своих воинов, что вынужден ждать подкреплений? - ощерился Зумара.

Бьярки зашипел, оскалив острые зубы, и угрожающе встряхнул костяным амулетом. Гном с презрением посмотрел на провидца скелингов.

- Думаешь, я боюсь твоего колдовства, ткач проклятий? - зарычал гном. - Прикуси язык, или я вырву тебе его.

Бьярки вскочил на ноги, его лицо вспыхнуло от гнева, но Стирбьорн положил руку на его плечо, остановив его.

- Два дня мы будем ждать здесь, - сказал ярл. - Это мое решение, и оно не обсуждается. По воле богов море бушует, и корабли с моими мамонтами задерживаются. Я хочу посмотреть, как бретонцы будут сражаться против таких зверей, и не собираюсь атаковать без них.

Гном дерзко посмотрел на ярла, не проявляя ни капли страха в присутствии грозного вождя норсканцев, и его каменное лицо оскалилось в улыбке.

- Мы поняли друг друга, - сказал гном. - Хорошо. Два дня.

Зумара повернулся и ушел, из-за коротких ног и массивного телосложения его походка была странно переваливающейся.

- Зачем ты удержал меня? - прошипел Бьярки. - Он заслужил благословение Отца Оспы за то, как говорил с тобой, мой ярл!

- Ты собрался воззвать к Праотцу Нурглету ради моей чести или своей? - спросил Стирбьорн.

Бьярки, все еще дрожа от едва сдерживаемой ярости, бросил на него гневный взгляд, его глаза блеснули колдовским светом.

- Всегда ради твоей чести, мой ярл, - сказал он.

- Ты считаешь, что мне нужна твоя или чья-то еще помощь, чтобы защитить мою честь? - спросил Стирбьорн, его голос звучал тихо и угрожающе.

Провидец облизал губы.

- Конечно нет, мой ярл, - произнес он наконец.

- Вот и хорошо, - сказал вождь, в его глазах мелькнул яростный огонь. - А теперь скажи мне: та женщина, которая родит мне сына - она уже сейчас направляется к нам, как ты говорил?

- Она идет к вороньим полям, - подтвердил Бьярки. - Боги открыли мне, что там ты одержишь славную победу над южными всадниками. Велика будет бойня. Велика будет скорбь их женщин. Твоя невеста придет накануне битвы, и сын твой будет зачат под зеленой луной после великой победы.

Стирбьорн улыбнулся. Сын! Он так долго ждал, чтобы одна из его женщин родила ему сына и наследника, однако этого никак не происходило. Его жены и наложницы родили тринадцать дочерей, но сына все не было. Две его дочери, искусные воительницы, сопровождали ярла в этом походе, и в бою они не уступали ни одному из его воинов.

- Слышите, дочери? - сказал Стирбьорн. - Скоро у вас будет брат, и тогда вы получите право выйти замуж!