Александра Лисина - Провидица

Айра смотрела в пол, заинтересованно изучая причудливый рисунок на ковре в кабинете директора. Она намеренно заняла кресло сбоку от окна, чтобы солнечный свет падал на нее сквозь плотную штору. Так, чтобы не выдать ее блеском глаз или лиловыми искрами в зрачках приютившегося на коленях Кера.

Лер Иверо Огэ сидел тут же, за столом, рассеянно постукивая кончиками пальцев и пристально изучая неловко опустившую взгляд ученицу. Его лицо было спокойным, мантия, которую он принял после лера Альвариса, была отложена в сторону. В комнате повисло неловкое молчание, но, кроме них троих, там не было никого, кто мог бы по достоинству его оценить. Ну разве что насупившийся на подоконнике Зорг, однако и касательно него Айра была уверена — «охранный» ни за что не вмешается. А если и спрыгнет со своего насеста, то лишь для того, чтобы закрыть Сердце собой.

Правда, лер Огэ об этом еще не догадывается.

Она тихонько вздохнула.

Прошло три бесконечно долгих дня с тех пор, как она вернулась с Ковена магов. Три утомительных, беспокойных, проведенных в неведении дня. Три ужасно длинных дня без Викрана. Настоящая вечность, в которой только сегодня забрезжил какой-то просвет.

Айра до последнего мига не была уверена, что сделала правильный выбор.

До последнего сомневалась, колебалась, лихорадочно искала способ узнать истинные намерения Западного эльфа. Она даже позволила себе побледнеть от волнения и вспыхнуть до ушей, когда он подошел вплотную и вежливо коснулся ее руки. Но при этом сделала все, чтобы окружающие списали эту дрожь на безумную привлекательность эльфа.

Потому что он действительно был красив. Невероятно. Нечеловечески. Если бы не опыт общения с Леграном и если бы не Викран, быть может, она бы по-настоящему смешалась и совершила непоправимую ошибку.

Однако Айра лишь изображала смущение, смятенно кусала губы, прятала подрагивающие от напряжения руки. И только в момент, когда ее разума коснулось холодное, бесстрастное сознание мага, когда пути назад для него не стало, заклятие зеркала связало их прочными двусторонними узами, она позволила себе успокоиться, резко усилила щиты, ощутила властный напор магии эльфа, а потом уверенно его остановила и дерзко потребовала на мыслеречи:

«Не так быстро, лер. Сперва поклянитесь, что не имеете отношения к тем, кто пытался завладеть Сердцем. Не оказывали им помощь. Что вами движет не корысть, не жажда власти. И что вы не нарушали Великий Договор. Поклянитесь собственным именем, лер, иначе я не открою вам память».

Лер Виоран изумился так, что едва не отшатнулся от хищно прищурившейся девушки, которая не только не должна была владеть мыслеречью, но и мыслей не могла держать о том, чтобы столь нагло его обмануть. Но она сделала это. Откуда-то знала о договоре, заключенном между разумными расами еще во времена Первой Катастрофы. Была твердо уверена в своих силах. И, что самое невероятное, смела требовать от него каких-то клятв.

«Леди! Кто вас этому научил?!»

«Марсо. Я жду, лер. Если не услышу того, что нужно, никакого зеркала не будет».

Эльф подошел вплотную — так, что даже Ковен насторожился, Викран на всякий случай сместился в сторону, контролируя каждый вздох родного дяди, а кожаный ремешок на талии девушки недобро шевельнулся. К счастью, никем не замеченный и неузнанный.

Маг мгновение всматривался в неподвижное, непроницаемое лицо ученицы, осмелившейся на такую дерзость, в ее поразительно светлые глаза, решительно поджатые губы, ровно бьющуюся жилку на шее… и наконец наклонил гордую голову.

«Хорошо, леди. Я даю вам слово».

«Это не то, о чем я просила», — сообщила девушка, и тогда он со странным выражением добавил:

«Cijre coileyr cojlo. Клянусь именем и Древом жизни».

Айра удовлетворенно кивнула, а потом позволила увидеть ему то, что случилось в Занде, начиная с момента появления там лера Альвариса и заканчивая моментом его бесславной кончины.

Она показала маленького Кула, что едва не был принесен в жертву. Величественную крону Перводерева, накрывшую его своей массивной тенью. Новообращенных нике, которые мгновенно утратили интерес к происходящему. Исполнившееся желание лера Альвариса. Его победную усмешку. Короткий, едва начавшийся поединок. И наконец ослепительный веер сиреневых искр, сквозь которые в ушах в последний раз прозвучал печальный голос Марсо: «Будь счастлива, моя девочка… и прощай…»

Айра приложила все усилия, чтобы обойти вниманием молчаливую фигуру Викрана. Убрала из воспоминаний все лишнее, о чем пытливому эльфу было знать необязательно. Слегка приглушила голос мудрого Сердца. Оставила за пределами зеркала некоторые фразы касательно себя, Викрана, Дерева Огла и Эиталле. Честно предоставила свое видение происходящего. И сделала все, чтобы замерший в оторопи лер Виоран никогда не понял, почему наследнику королевского дома в Иандаре было отказано в сомнительной чести стать новым Иберратусом.

Разумеется, маг почувствовал, как она ненавязчиво отстраняется. Владея силой гораздо лучше молоденькой ученицы, он попытался увидеть все, что она не захотела показать. Но Айра не могла ему этого позволить. И, едва все важное оказалось открыто, очень вовремя упала в обморок. После чего ее мысли затопила беспросветная чернота, естественный щит мгновенно обрезал нити сложного заклятия, зеркало боли погасло, а нахрапистому эльфу пришлось немедленно отступить. В том числе потому, что перед его лицом вдруг заплясала гневно оскалившаяся ласка, а родной племянник, успевший подхватить плавно оседающую девушку, одарил его таким бешеным взглядом, что показалось — все. Сейчас перекинется, как старательно прикидывавшийся ремешком дикий метаморф, и с рыком вцепится в глотку.

Впрочем, полученной информации хватило, чтобы заставить лера Виорана стремительно побледнеть, посереть и медленно, на одеревеневших ногах, отойти в сторонку.

Сквозь опущенные ресницы Айра хорошо видела, с каким жадным любопытством смотрел Ковен на ошеломленного мага. Как неприятно они удивились, поняв, что Керу, несмотря на меры предосторожности, все-таки удалось пробраться вместе с хозяйкой. И особенно удивились тому, что лер Виоран в кои-то веки оказался настолько поражен, что не смог скрыть своих истинных чувств. И вместо того чтобы поделиться с коллегами, медленно опустился на ближайший стул и довольно долго изучал глухо урчащую ласку. После чего перевел взор на племянника, какое-то время смотрел в его злые глаза. А потом отвернулся и помертвевшим голосом уронил:

— Пожалуй, мастер Викран был прав, господа, когда просил о столь многогранной проверке — дело настолько серьезно, что я бы не советовал ему и девушке покидать академию без веской причины.