Роберт Асприн - Корпорация М.И.Ф. – связующее звено

— Раз уж ты здесь, то не могла бы дать мне быструю справку, что у нас на повестке дня завтра? Я хотел бы, если можно, очистить столы для работы над этими предложениями.

Что бы ни беспокоило ее, оно мигом исчезло, когда она вновь стала образцовой секретаршей.

— Единственное срочное дело — выделение группы на сторожевую работу. У клиента ценный груз, и нам нужно стеречь его завтра ночью.

— Служить сторожами? — Нахмурился я. — А разве это не низковатый класс для нашей конторы?

— Я думала именно так, — сладко улыбнулась она. — Но ты, очевидно, думал иначе, когда подрядил нас на это дело две недели назад. Услуга одному из твоих сотрапезников за «деловыми обедами». Помнишь?

— Верно. Ну, я думаю, мы можем бросить на это дело Глипа. Отправь его туда… и вели Нунцио не спускать с него глаз.

— Ладно.

Она направилась было к выходу, но задержалась в дверях.

— А что насчет Ааза?

Я уже снова начал погружаться в предложения, и мне пришлось с усилием вернуть свое внимание к разговору.

— Что насчет него?

— Ничего. Забудь про мой вопрос.

Больше не осталось никаких сомнений. Сотрудники определенно начинали вести себя немножко странно. Покачав головой, я снова обратился к предложениям.

Когда при разговоре с коллегами из драконьего высшего света возникает тема любимых зверюшек, неизбежно завязывается спор об относительных достоинствах и недостатках людей в качестве таких зверюшек. Во время таких собраний я традиционно сохранял почтительное молчание, так как был самым юным из присутствующих и, следовательно, обязанным учиться у старших. Не следует, однако принимать это за указание, будто у меня нет своего мнения по этому вопросу. У меня есть множество хорошо разработанных теорий, и именно по этой причине я ухватился за шанс испытать их, приобретя такого молодого и все же бывалого подопытного, каким был Скив, когда я впервые столкнулся с ним. Когда мой рассказ развернется, заметьте, пожалуйста… но я забегаю вперед. Сначала — первоочередное, таков порядок ведения дел организованных и воспитанных организмов. Я существо, которое стало вам известно в этих томах, как…

— Глип! Подь сюда, паря.

А это Нунцио. Он неорганизованный и невоспитанный. И следовательно, как столь часто бывает, когда имеешь дело со Скивом и довольно сомнительной коллекцией его сотоварищей, я предпочел не обращать на него внимания. И все же поднят интересный вопрос, и мне, вероятно, лучше всего будет обратиться к нему теперь, прежде чем продолжать рассказ.

Как сейчас столь грубо подчеркнули, я известен этому конкретному выводку людей, так же как читателям этих томов, просто как Глип. Ради удобства я буду продолжать называться для вас этим именем, устранив, таким образом, гнетущую задачу объяснять вам, как произносится мое настоящее имя. Я не уверен, что вы физически способны воспроизвести необходимые звуки, и к тому же обладаю небольшим терпением, когда речь идет о взаимоотношениях с людьми. К тому же, у драконов в обычае называться кличками для таких межвидовых эскапад. Это спасает от смущения, когда человеческие хроникеры искажают факты при записях происшествий… что они делают неизменно.

Если покажется, будто я выражаюсь более связно, чем можно ожидать от моего прославленного словаря из одного слова, то причина как проста, так и логична. Во-первых, для дракона я все еще очень молод, а голосовые связки у нас полностью развиваются в последнюю очередь. Хотя я вполне могу разговаривать и общаться с другими представителями моего вида, мне предстоит ждать еще лет двести, прежде чем мой голос будет готов произнести особую комбинацию звуков и тонов, необходимых для пространного разговора с людьми на их наречии.

Что же касается моего умственного развития, то надо учесть огромную разницу в продолжительности жизни. Человек, проживший сто лет, считается исключительным, в то время как драконы могут прожить тысячи лет, не считаясь старыми среди друзей и родственников. Перечислять все вытекающие из этого особенности слишком долго, но нас здесь касается только одно — хотя я, возможно, и молод для дракона, но вполне могу считаться самым старшим среди тех, кто присоединился к Скиву. Конечно, у людей, как правило, отсутствует моя породистость и воспитанность, и поэтому они менее склонны внимать более старым и мудрым головам в своей среде, не говоря уж о том, чтобы учиться у них.

— Эй, Глип! Ты слышишь меня? Сюда, парень.

Я устроил большой спектакль из покусывания своей ноги, словно та зачесалась. Люди, в основном, не способны воспринимать тонкости общения, позволяющие им различать, когда их преднамеренно игнорируют, не говоря уж о вытекающих из этого выводах. Вследствие этого я изобрел технику наглядной демонстрации своей занятости, когда сталкиваюсь с особенно грубым или невежественным заявлением или требованием. Это не только прекращает их вопли, но и замедляет эрозию моих нервов. На данное время эта техника дает примерно двадцатипроцентный успех, что значительно лучше большей части испробованной мной тактики. К несчастью, этот случай не входил в двадцать процентов.

— Я с тобой говорю, Глип. Теперь ты намерен идти, куда я тебе приказываю, или нет?

В то время, как по моим ожиданиям физическое развитие даст мне возможность говорить на языке иных видов, у меня останутся серьезные сомнения в том, что Нунцио или Гвидо овладеют своей родной речью, сколько бы им не отвели на это времени. Это почему-то напоминает мне давний рассказ одной из моих теток о том, как она встретила в далекой стране человека и спросила его, не уроженец ли он данной местности. «Я не уроженец! — был ответ. — Я здешний!» Я совершенно согласен с ней, что единственной надлежащей реакцией при столкновении с такой логикой было съесть его.

Нунцио все еще разорялся своим писклявым, мальчишеским голосом, который так удивляет, когда впервые его слышишь. Только теперь он обошел меня кругом и пытался толкнуть в указанном им направлении. Хотя для человека он впечатляюще силен, я значительно превосхожу его в весе, чтобы быть уверенным в том, что он не сможет сдвинуть меня, пока я не решу посодействовать. И все же его ужимки раздражали, и я засомневался, не стоит ли попробовать улучшить его манеры, хлестнув по нему хвостом. Я решил, конечно, этого не делать. Даже самые сильные люди опасно хрупки и уязвимы, а я не желал расстроить Скива, повредив одного из его товарищей по играм. Подобная травма может отбросить программу обучения моего домашнего зверька на много лет назад.

Примерно тогда же я заметил, что дыхание Нунцио становится затрудненным. Поскольку он уже продемонстрировал свою психическую негибкость, что он может перенести сердечный приступ, прежде чем откажется от своей невозможной задачи. Так как я лишь недавно напомнил себе о несвоевременности его кончины, то решил, что мне следует подыграть ему.