Влад Поляков - Кодекс крови

– Не-а… Такого роскошного подарка мы от них не дождемся. Тебя только и ждём.

Коли так, грешно заставлять соклановцев ждать. Захожу, причем гаар-гул ернически изображает швейцара при входе в гостиницу. Получается плоховато, при взгляде на эту шкафообразную фигуру и при ощущении ауры опасности… никак не верится.

Обстановка была… обычной для этого места, но с точки зрения простого человека весьма колоритно-специфической. На классическую камеру пыток а-ля инквизиция это помещение не походило вовсе. Не было ни пыточного инструмента, ни палачей грубого и неряшливого вида. Чисто, довольно эстетично, даже гостей можно было бы принимать. Только тяжелая аура смерти была неискоренима – эту секцию Череп не перемещал. Правильно делал, эманации ужаса и страха в любом другом месте были бы… неполезны. Тут – вполне пристойны, уместны, даже порой помогали. Мы, конечно, не некроманты и не Рэдин, но и в ментальной сфере магии находится применение смерти и страданию.

Пленник, действительно находящийся в сознании, со знанием дела прикованный к стальному листу. Лист же, в свою очередь, накрепко пристыкован к полу. Так удобнее, когда допрашиваемый находится изначально в весьма ущербной позиции, некоторым на психику сильно давит. Понадобится приподнять уровень – достаточно нажать на рычаг – и плита начнет подниматься вверх. Еще на один – допрашиваемый примет вертикальное положение. Порой работать на таких перепадах тоже полезно, то создавая иллюзию равного (относительно) общения, то самым прямым образом роняя пациента на уровень плинтуса.

А вокруг сего механизма – кресла, в которых восседаем мы, Вер-Заррен. Простенькие приёмы? Возможно, но при таких раскладах даже ими пренебрегать не стоит. Особенно неплохо действует на церковников, они не привыкли видеть ТАКИЕ допросные помещения. Чинно, аккуратно, никакой грязи. На стенах ковры, гобелены, неяркий свет, что не раздражает глаза.

– Все заинтересованные лица в сборе, – отщелкнул Наставник череп на своих чётках, когда я и Седрик заняли свои места. – Можно начинать… процедуру.

– Держись пациент, дохтур пришел, – оскалился добрый гаар-гул, после чего посмотрел на посеревшее лицо Келатор и добавил, правда, теперь обращался уже к Черепу: – Экселенц, а он, часом, не сдохнет? Я насчёт того, что и без нашего вмешательства может сыграть в ящик.

– Вряд ли. У ему подобных душонка гвоздями к телу прибита, с мясом отрывать надо.

– А ежели, к примеру, от заклятий, вызывающих приступы боли, с ума сойдёт? Так ведь было у нас такое. Вы, экселенц, частенько забываете своим подручным порог недопустимости указать, они и стараются.

Ну да, классический блеф для начала используется. О нас, Вер-Заррен, и так ходит множество слухов, в том числе и о жутко ужасных методах допроса. Не спорю, вампиры из нашего клана очень хорошо умеют допрашивать, да и применение специально разработанных болевых и подавляющих волю заклятий широко применяется. Однако!… Частота и сила подобных воздействий сильно преувеличены. С нашей же, собственно, помощью.

Полезное добавление к моральному прессингу, психоподавлению допрашиваемого. К тому же… это не идейный боец, просто наёмник. Откуда такая уверенность? В знании мной потрохов малопочтенного Сёмы Реульского. Да и при предпоследнем нашем столкновении, на приеме у баронессы Зейгерс, он тоже… паскудненько себя проявил. От этого и плясать будем.

– Ты прав, Седрик, – как бы принял решение Череп. – Попробуем предоставить нашему невольному гостю некий… шанс. Мсье Реульский, вы ведь не хотите стать очередным подопытным образцом для новых заклятий?

– Нет, не хочу! – взвизгнул тот. – Спрашивайте, я на все вопросы отвечу…

– Какой сговорчивый собеседник попался нам в этот раз. Седрик, может, он просто усыпляет бдительность, а сам хочет скормить мне ложные сведения? Были ведь и такие прецеденты.

– Были, экселенц. Но этот субъект вряд ли похож на того, кто ценой собственной боли и мучений способен пытаться, только пытаться, обмануть нас. К тому же пробой мозга очень хорошие результаты даст.

Ох как Реульского передернуло. Есть ментальные техники, позволяющие выпотрошить сознание наизнанку, продираясь шипованными крючьями через практически любые преграды. Только пока что они не столь совершенны, как хотелось бы. Информация оказывается в руках, но объект воздействия может и окочуриться самым негероическим образом.

Ну а то, что данные угрозы – всего лишь блеф… Так того нашему «постояльцу» знать и не надо. К чему применять тяжелую артиллерию там, где она и не требуется? Достаточно привести в должный эмоциональный настрой, чтобы тот сам раскололся до самого нутра, повизгивая от желания поскорее выдать всю информацию. А тот же Седрик всего лишь малость проконтролирует правдивость слов при помощи простеньких воздействий на разум. Проверено временем, знаете ли.

– Шутки кончились, начинай, – жестяным голосом вымолвил Череп. – Почему ты убивал своих подельников?

– Я… Я испугался, что они… выдадут всех. Мне приказали быть старшим.

– Над кем?

– Над этими двумя – Прохоровым и Кореневым, – тараторил Сема, то и дело сбиваясь. – Я против Вер-Зарренв ничего, ни-ни, мне только заплатили. Хорошо, много. Сказали следить, вот мы и следили. А при опасности… приказали уходить и отлежаться на дне. Подольше. И эти, проверяющие, у нас в кабаре засели, двое. Те, кого вы убили.

Поток сознания. Прерывать его не следовало, пока в нем совсем уж не прекратятся осмысленные и полезные нюансы. Зато когда все слова сведутся к голым оправданиям и нытью на свою судьбу тяжелую, вот тогда надо давить дальше. Реульский меж тем перечислял то, о чем мы и так знали или догадывались, то есть о странных Элланзардо, не только из клана Келатор, которые обладали некоторыми несвойственными этому обществу умениями оккультного характера. К тому же они не были учениками «старших» и тем паче ими самими. И нет, Реульский не знал, кто именно их этому научил, но определенные догадки имелись.

– Кто эти самые «они»? – не выдержав, зарычал Клим. – Отвечай, мразь из благородной семьи.

– Они мне не представлялись… Я знаю только Саютина, зовут Георгием. Но это вообще не его имя, он даже разговаривает не по-нашему. Речь другая, не всё понимает сразу. Вы понимаете?

Еще бы. Русский язык – явление сложное, многоплановое. Измени лишь интонацию пары слов, и сразу же вся произнесенная тобой фраза принимает совсем иной смысл. Так и сыплются многие засланные казачки, которые пытаются выдавать себя за русских. Выучить язык для любого, достигшего в делах оккультных определённой планки, дело пустяковое – имеются заклятья, улучшающие память и позволяющие уложить там все структуры чужой речи. А что с образом мышления делать? Без него не получается уловить именно суть, смысл эмоций и оттенков.