Влад Поляков - Кодекс крови

– Старейшин Круга испугало явное нарушение основ, пренебрежение тем Зверем, который и лежит в основе заветов. Так?

– Да, Стилет, именно так. Такие прайды, как Потрошители, Мораны, Жрецы, Клыки со Смотрителями Перекрестков даже не думали нас поддерживать. Отдельные голоса ничего не значили, прайды устроены по-особенному. Мусорщики никогда не имели своего мнения, они просто падальшики. Ульфхеднарам было всё равно. Да и они всегда были наособицу. Наёмники, не порывающие связь со Зверем, но подчиняющиеся Кругу уже лишь формально.

– Но это не все прайды…

– Дети Камня были самым слабым прайдом Круга. Они затаились, ожидая, не подаст ли иной прайд голос в нашу поддержку. Они ждали слов Луногрызов. А те… решили не рисковать. Не встали против, но и не поддержали. Отошли в сторону, заняв показной нейтралитет. Потом же было то, что было. Война на наше уничтожение, проигрывая которую, Танцующие пошли под руку тех, кто и сам был в подобной ситуации. И, в отличие от нас, сумел выстоять, вырвать право не просто на жизнь, но и на уважение, круто замешанное на страхе. Результат вы видите перед собой. Танцующие под Чёрной Луной исчезли, вместо них появились гаар-гулы, чьё появление с самого начала окутано покровом хитро переплетенной лжи, лишь отчасти сдобренной правдой.

– А магия? Ты сам говорил, что те же Мерк с Керайной кое-что сохранили.

Крик души Висельника. Мой друг с давних пор привык хвататься за любые обрывки оккультных знаний. Ещё с тех самых пор, когда каждый из нашей четверки только начинал оказавшийся общим путь. И эта особенность лишь усилилась после перехода в вампирическое состояние. Да и магия из тонкого, едва различимого ручейка превратилась в бурную и полноводную реку.

– Остались крохи, – покачал головой гаар-гул. – Луна почти не чувствует «танца» тех, кто перестал быть живым, в чьём теле не бьётся разгоряченное её мертвенным сиянием сердце. Но… луна – мертвенное сияние, потому его отсветы немного освещают глубины нашего разума.

– Значит остальное…

– Остальное помним, но не можем в полной мере применить. Частично сумели узнать и пытаются использовать Луногрызы. Ищут подходы к крохотным обрывкам нашего знания Дети Камня.

– Может и названия ваши схожи были не просто так? – забросил я удочку на тему давно не дающего покоя созвучия.

– В нашем мире мало что простого найдёшь, юный Вер-Заррен. Весь Круг пользуется силой луны, но лишь мы и Луногрызы проникли в её суть более других. Луна и влияние на разум с инстинктами – это мы. Сила «недвижных детей природы», то есть всей флоры, под мягким, обволакивающим сиянием «волчьего солнышка» – это Луногрызы. Эта сила может показаться слабой, когда заходит луна и восходит солнце. Но сие обманчиво. Растения помнят и солнечный свет, и свет лунный. Наконец Дети Камня с их способностью пользоваться силой живущих среди камня и мертвого дерева людей. К этому они сейчас пытаются «привязать» тревожное безумие смотрящих на луну простых людей. Но вампирам, не бывшим ранее ликанами, это понять сложно. Очень сложно.

Щёлк… И ещё раз щёлк. Это неслышно перемещающийся Череп вернулся, до последнего мгновения ухитряясь не привлекать к себе и толики внимания. Стоит, незло улыбается, явно ему слова Седрика о чём-то напомнили. О чём-то хорошем.

– Опять забалтываешь юных соклановцев, Седрик. Ведь можно сказать и проще.

– А нужно ли, экселенц? Мне интереснее вот так.

– Понимаю тебя. Вечность длинна и каждый украшает её по своему усмотрению, – очередной серебряный череп скользит по шнурку чёток главного в домене Вер-Заррен. – Похоже, эта пытливая троица решила добраться до причин, которые уже повредили структуру Лунного Круга и могут сделать это в будущем.

– Да. Я как раз рассказывал им о том, как оставшиеся от нас, Танцующих, мистические знания пытаются освоить Дети Камня и Луногрызы.

– У последних, знаешь ли, получается. Сила их прайда уже не во власти над помнящими лунный свет растениями, они вот-вот доберутся до Праха. Вы ведь добрались, и использовали его мощь в той войне.

Проблеск удовольствия на словно вырубленном из камня лице. Гаар-гул наверняка вспоминает былое. Но Прах… Я понимаю, что это за сила. Равно как и то, как было бы хорошо иметь власть над ней. Остатки некогда живого, которое еще помнит свою жизнь. Не разумом, не чувствами, а чем-то иным, только память эта уже искаженная, исковерканная. Зато как оружие прах может стать очень силён. Это не Гниль, используемая кланом Рэдин, и даже не Тлен Ценерис, использующий увядание и распад живой материи. Тут схожее и вместе с тем совершенно иное явление. Прах есть везде и в то же время он ничто. Но и не Смерть. Загадочная, ускользающая при попытке поймать её сила.

До чего же жаль, что бывшие Танцующие не сумели удержать власть над ним. И Череп, словно чувствуя обуревающие меня эмоции, вбивает последний гвоздь в крышку гроба, где заперты надежды на это.

– Сколько времени прошло, а Прах все так же неподвластен нам, кланам Красного Рода.

– Слишком он близок к стихиям, экселенц, – ворчит Седрик, но без горечи. Привык к потере. – Тлен Ценерис и Гниль Рэдин – это предельно возможное приближение к силе Праха для немёртвых. Хотя мы всё ещё надеемся. Но мы говорили о Луногрызах и знаниях, которые утащили у нас, считающихся уничтоженными. А ведь они до сих пор не поняли главное, представляете!

– Что именно? – не выдерживает приступа острого любопытства Клим.

– Прикоснувшийся к силам Праха поневоле убьет в себе Зверя. Мы не зря обратились именно к этому аспекту силы. Он вытравляет из души первобытное начало, заменяя его на особое состояние разума, направленное внутрь собственного сознания. Зверь не выдерживает, когда на него смотрят пристально, он отводит глаза, ему становится страшно. Он привык внушать страх, но не испытывать его. Испугавшись, он уходит, оставляя за собой пустоту. Прах может заполнить освободившееся место.

– Получается, что…

– Да, Клим, Луногрызы окажутся в том же положении, что и Танцующие, – ухмыльнулся Череп. – Как только они укротят магию Праха, выстроив в цепочку хотя бы азы этой мистической школы, Зверь внутри них сильно ослабеет. Испугается, скроется, покинет привычное для него место.

– Но вы же говорили, наставник, что Зверь уйдет?

– С насиженного места, – кривится в усмешке Череп. – Не больше, но и не меньше. Танцующие, когда были ещё ликанами, но уже не в Лунном Круге, тоже лишь ослабили Зверя, укротили его, но не уничтожили. Только и ослабления будет достаточно для Старейшин Круга. Явного ослабления. Луногрызы – это не Дети Камня, те гораздо хитрее. Эти не ослабляют Зверя, а опутывают его клейкой паутиной. Одна нить оной – ничто. Сотня – доставляет неудобство. Тысяча – и вот уже Зверь будет посажен на цепь. Только до этого им ещё предстоит пройти долгий путь, а они ушли недалеко от начала.