Влад Поляков - Кодекс крови

Кровь на клинке? Наверняка игрались, давая жертве тень надежды, толику уверенности в собственных силах, желая продлить кровавую забаву. Внутреннему Зверю важна не столько сама смерть, сколько то, что ей предшествует, в том числе и сама охота, загон дичи, ожидание кульминации.

Зато загонщики действительно порадовали. Не числом – количество как раз ощущалось в районе десятка, – но уровнем опасности, от них исходящем. Юнцы, вчерашние щенки, к тому же мало что соображающие в кровавом угаре, не способные здраво оценивать ситуацию и впавшие в подобное состояние по собственной воле. С ними всего один старший, вожак, в чьи обязанности входило присматривать за молодняком, остерегать от совсем уж глупых выходок, опасных для них самих. Только бить надо не его, как бы странно это ни было на первый взгляд. Только вожак в состоянии оценить уровень угрозы для молодых ликанов и при высоком риске просто обязан вытащить вчерашних щенков из боя, куда сами те, ведомые яростью Зверя, непременно влезут.

Сеть Жажды. Плеть Хаоса. Искажающий Ветер… и Глас Рока от сопутствующего нам Ламорис. Последнее заклятье действовало по площади и пусть не наносило непосредственных физических повреждений, но низкими частотами било по психике попавших под его действие.

Сеть хорошо развернулась, накрыла сразу двоих, оказавшихся чересчур близко другу к другу. Плеть Хаоса, пусть и простенькое заклятье, но одно из реально освоенных Климом – боевая магия, в отличие от боя как такового, у моего друга изучалась довольно медленно, со скрипом – неплохо вскрыла бок одному ликану. Теперь пусть думает прежде всего о том, чтобы рану заживить и не сдохнуть от кровопотери. Хаос, он ни разу не способствует закрытию ран, тут нужны магические усилия сначала для стягивания краёв, а затем и для «обеззараживания» применять.

Ну а Искажающий Ветер, раздутый Висельником, он и не должен был убивать, предназначенный для замедления, сбивания с пути, вывода вражеских бойцов из строя. А затем старая тактика против ликанов из числа относительно юных и юных без всякого «относительно»: в одной руке отплёвывающийся серебряными пулями револьвер, другая используется для жестового компонента заклятий. Он не так чтобы обязателен, но эффективнее всего использовать именно триаду мысль-жест-слово, из которой по мере совершенствования в оккультизме выпадает сначала третья, а затем и вторая части.

Я, Висельник. Клим… А вот Игорь так и продолжал таиться, его дело обеспечивать тишину своей магией, равно как и давить Звуком на психику Потрошителей.

Первая смерть. Уже получивший серьёзную рану от Плети Хаоса ликан словил несколько пуль в торс и одну в голову, тем самым завершив свой путь на земле. Вот Сеть Жажды окончательно выпивает одного из попавших в неё, в то время как второй отчаянным усилием вырывается и… бросается в нашу сторону, стремясь не бежать, а атаковать в приступе так свойственной отродьям Лунного Зверя боевой ярости, когда мозг уходит в отпуск, а наружу выбираются исключительно инстинкты и рефлексы, в данном случае звериные… волчьи. Бешеного волка, если точнее.

Звериная ярость, впав в которую, малоопытные ликаны долго и сложно из неё выбираются, не позволяла оставшимся семи «щенкам» правильно оценить уровень угрозы. Вот они и мчались в сторону нас, уступающих числом, но превосходящих тактически и обладающих важным козырем – холодным рассудком. Учитывая же, что они явно стремились атаковать в своей почти полностью звериной ипостаси, используя минимум магии, с упором на зубы и когти… Шансы были невелики не то что на победу. просто на выживание. У них.

Зато имелся вожак – куда более опытный Потрошитель, понимающий, что его подопечные, уже потерявшие двоих мёртвыми и заимевшие одного заметно потрёпанного магией Хаоса бойца, пытавшиеся на голой силе преодолеть Искажения Вер-Заррен и превозмочь Звук клана Ламорис, на полном ходу мчатся к пропасти с острыми кольями на дне.

Стена пламени, не обжигающего, но угрожающего, встала на пути «щенков», дабы одновременно и им мозги хоть частью прочистить, и от наших заклятий хоть как-то защитить. Сил в эту стену было вложено очень много. Пули оплавлялись, а заклятья теряли немалую часть силы. И ещё жуткий вой ликана-вожака поплыл по воздуху, окончательно прочищая мозги юным Потрошителям и не прося, а требуя повиноваться, требуя отходить обратно, разрывать дистанцию с неожиданно возникшим и опасным противником.

Что оставалось нам? Продолжать обстрел серебром и заклятьями Хаоса и Искажения, не давая расслабиться и надеясь выбить ещё кого-то из юнцов. И удалось. Особенно удачный Оскал Жнеца своим беспорядочно изменяющимся энергетическим лезвием снес одному из отходящих этак с треть туловища. А с такими ранами и опытный, матёрый Потрошитель вряд ли выживет, не то что этот… объект.

Другие отделались незначительными ранами, которые не то чтобы мгновенно затянутся, скорее их затянут при первом же удобном случае. Очень скоро, чтоб им пусто было!

По нам тоже били магией огненной стихии, но учитывая, сколько сил потратил вожак этой стаи юнцов, это был скорее «беспокоящий обстрел», нежели реально опасные атаки. Сами же юные члены прайда, недавно столь грозные и рвущиеся в атаку… Беспрекословное повиновение старшему в иерархии прайда – вот что лежало в основе Лунного Круга, поэтому они, чуть ли не в прямом смысле слова поджав хвосты, отступали, даже не пытаясь огрызаться без приказа.

Поле боя оставалось за нами, равно как и три тела ликанов и… девчонка, которая, попав под Звук и Искажение одновременно, находилась в глубоком шоке. И раны её, они тоже ни разу не способствовали хорошему или даже приемлемому состоянию.

– А ведь я её видел как-то в городе, – хмыкнул Клим, наблюдая за тем, как я на скорую руку затягивал магией раны этой весьма нескладной, ещё не оформившейся как следует девицы. – Не то дочь, не то племянница одного из офицеров, в городе квартирующих. Несколько месяцев назад видел.

– Тогда вернём отцу или там дяде, сделаем то, что подобает.

– Не сделаете, – хмыкнул стоящий чуть поодаль Ламорис. – Спасти можете, это правильно. А вот возвращать… нельзя. Можно лишь подлечить, забрать в город, объяснить и отправить на вольные хлеба. Присмотритесь к ней как следует, Вер-Заррен! Она уже не человек.

Слова маледиктумовца прозвучали в первый миг странно, но уже через несколько секунд как я, так и Клим с Висельником осознали их смысл. Укусы! Девчонку не только порвали когтями, но и зубами «причастились». А у ликанов перевод людей в состояние себе подобных происходит не как у нас, то есть при любом укусе, даже случайном. Отсюда и редкие, но имеющие место быть становления «диких» оборотней, ни черта не понимающих в происходящем с ними, но с ликующим Зверем внутри, который хочет одного – большего количества смертей и крови вокруг. И особенно когда на небе полная луна, вымывающая остатки разума у нечаянного ликантропа.