Фрэнсис Хардинг - Стеклянное лицо

На Неверфелл еще никогда не смотрели так ласково, и у нее тотчас пересохло в горле.

– Да… я… он в гостиной. – Самый удобный момент поговорить с создательницей Лиц, а она и двух слов связать не может. Лицо под маской запылало. – Я… я хотела кое о чем спросить вас…

– Неверфелл! – донесся громовой голос из гостиной. Неверфелл мгновенно вспомнила инструкции хозяина. Не болтать. Вероятно, он имел в виду, что ей вовсе нельзя разговаривать.

Она поколебалась, потом поклонилась и сделала шаг назад, впуская женщину. Сегодня не будет никакой дружеской болтовни. К этой гостье надо отнестись со всем вниманием, окружить ее заботой и комфортом. Так что Неверфелл подождала, пока мадам Аппелин войдет, заперла за ней дверь и проводила в гостиную этот аккуратный маленький манекен со светлыми глазами и серебряной улыбкой.

Свет в коридоре был слабым – верный знак того, что людей здесь обитало мало. Как люди нуждались в маленьких плотоядных растениях-ловушках, запертых в фонарях и перерабатывающих спертый воздух в свежий, пригодный для дыхания, так и растениям требовались люди и выдыхаемый ими воздух. Если людей недостаточно, то ловушкам не хватает воздуха, они перестают светиться и засыпают. Цветом растения напоминали бледные поганки, и их слепые рты зевали скорее от скуки, чем в надежде приманить на свет жирных пещерных мотыльков.

К счастью, мадам Аппелин послушно следовала за Неверфелл, не пытаясь свернуть с пути или что-нибудь потрогать. Грандибль не доверял посетителям, так что сейчас все его ловушки наготове. Двери заперты, а ручки на всякий случай смазаны парализующим Заячьим Стилтоном. Во владениях сыродела гостей подстерегало множество опасностей. Откроешь не ту дверь – и окажешься лицом к лицу с Плюющимся Джессом. Вот он возлежит на подстилке из голубиных перьев и разбрызгивает кислоту из крошечных отверстий в корке. А за другой дверью поджидает огромная мшистая головка Кроакспекла, запах которого превращает мозг человека в растаявшее масло.

Уютная гостиная была единственным местом, куда допускались посетители. Здесь сырный запах чувствовался слабее, чем во всех владениях Грандибля. Когда Неверфелл ввела сюда гостью, та подобралась и совершенно изменилась. Внезапно она приобрела блеск и величие и как будто выросла на несколько дюймов.

– Мастер-сыродел! До меня доносились слухи, что вы еще живы. Как чудесно, что они оказались правдой! – Создательница Лиц изящно проплыла по комнате, касаясь потолка перьями своего головного убора. Сняв желтые перчатки, она села на стул для гостей, к слову расположенный на расстоянии восьми длин меча от огромного деревянного кресла Грандибля. – После столь драматического исчезновения половина моих друзей была уверена, что вы отчаялись и сделали с собой что-то ужасное.

Грандибль внимательно разглядывал рукав своего длинного серого сюртука, который надевал по случаю прихода гостей. Выражение его лица не изменилось, но на секунду показалось, будто оно помрачнело.

– Чаю. – Вот и все, что он сказал.

Рукав не ответил, но, видимо, он знал, что команда обращена к Неверфелл.

Уйти именно теперь, когда у Неверфелл наконец-то появился шанс узнать, почему Грандибль покинул двор, – сущее наказание. Единственной аристократией Каверны были мастера-искусники, создатели подлинных деликатесов, нарушавших грань между невероятным и чудесным. Будучи создателем подлинных сыров, Грандибль принадлежал к мастерам-искусникам, но он никогда не рассказывал Неверфелл, почему решил отказаться от своего места при дворе.

Чтобы добыть кипятка, надо навалиться на рычаг, торчащий из стены в маленькой кухне. Где-то высоко наверху в печных пещерах зазвонит маленький колокольчик. Секунду или две спустя трубы начнут гудеть, стонать и содрогаться. Неверфелл натянула защитные перчатки и повернула шершавый серый кран, подставляя чайник под струю исходящей паром воды.

Неверфелл приготовила чай, обжигаясь в спешке, и к тому времени, когда она вернулась, гостья и хозяин были увлечены разговором. Неверфелл поставила чашку мятного чаю и блюдце с финиками рядом с мадам Аппелин, и та умолкла на середине предложения, одарив Неверфелл мимолетной очаровательной улыбкой.

– …Очень хороший клиент, – продолжила создательница Лиц, – а также близкий друг, вот почему я пообещала ему помощь. Вы же наверняка понимаете его беспокойство? Такая важная дипломатическая ситуация, и молодой человек не хочет опозориться перед великим дворецким и всем двором. Разве вы можете винить моего друга за то, что он подготовил все необходимые Лица?

– Да. – Грубые ногти Грандибля постукивали по подлокотникам кресла рядом с рычажком потайного отделения. – Могу. Идиоты вроде него держат на плаву весь этот рынок Лиц, хотя всем известно, что двухсот Лиц вполне достаточно для любого человека. Черт возьми, даже десяти хватит.

– Или… двух? – Мадам Аппелин прищурила раскосые глаза. За ее понимающей и слегка насмешливой улыбкой крылся намек на теплоту и сочувствие. – Мастер-сыродел, я знаю, что для вас это практически дело принципа, но вам следует быть осторожным. Если носить каждый день одно и то же Лицо, это накладывает отпечаток. Однажды вы решите воспользоваться другими Лицами и обнаружите, что ваши мышцы их не помнят.

Грандибль устремил на нее суровый взор.

– Я считаю, что это Лицо вполне подходит для большинства ситуаций и большинства людей, с которыми мне приходится встречаться. – Он вздохнул. – Я не понимаю, почему вы захотели поговорить со мной, создательница Лиц. Если этот молокосос хочет сотню новых выражений, чтобы по-разному реагировать на каждый оттенок зеленого, вперед, продайте ему эти Лица.

– Если бы дело заключалось только в оттенках зеленого, это было бы легко. Вы можете смеяться, но «Созерцание яри-медянки [1] Ярь-медянка – зелёные или голубоватые отложения, формирующиеся со временем на меди, латуни или бронзе. » и «Раздумья о ветке яблони» сейчас весьма популярны. Нет, сложность в банкете. Если он хочет доказать, что может выносить обо всем тонкие суждения, ему нужно правильно реагировать на каждое блюдо. Теперь-то вы улавливаете мои мотивы, дорогой мастер-сыродел?

– Едва.

– Я уже помогла ему отточить правильные Лица для всех четырех Вин, желе из певчей птички, супа, пирога, ликера, мороженого и засахаренных фруктов. Но ваш Стакфолтер Стертон появится впервые. Как я могу создать лицо для того, чего никогда не пробовала?

– Сыр изготовлен по заказу великого дворецкого. Это его собственность.

– Но ведь всегда остаются кусочки? – настойчиво продолжала мадам Аппелин. – Испорченные головки? Обрезки? Крошки? Моему другу потребуется одна-единственная крошка. Неужели вы не поделитесь даже этим? Он будет чрезвычайно благодарен вам.