Фрэнсис Хардинг - Стеклянное лицо

Теперь она сможет это выяснить. Она знала, что сможет. Но будет куда проще и быстрее, если она оставит свое тело и отправит в путешествие по туннелям один лишь разум. Пусть он летит по самоцветным венам, пронизывающим каменную плоть…

…Когда Неверфелл пришла в себя, она стояла на коленях, горло болело, и кто-то пытался открутить ей уши. Она вскрикнула от боли и оттолкнула нападавшего, который оказался Эрствилем. Неверфелл огляделась – она снова была в коридоре перед комнатой Картографа. В верхней камере часов не осталось ни единой песчинки.

– Я не знал, что еще делать! – крикнул Эрствиль, едва отдышавшись. – Когда песок закончился, мне пришлось вытаскивать тебя оттуда. Я тряс тебя, но это не помогало! Ты только размахивала руками и кричала о великолепии глины!

– Спасибо, – прохрипела Неверфелл. Голову словно распирало изнутри. Она посмотрела на ноги – обувь куда-то подевалась – и медленно сжала пальцы.

– Ну как, сработало? – спросил Эрствиль, пристально вглядываясь в ее лицо.

– О да, – ответила Неверфелл, сверкая глазами. – Я наконец увидела, как все складывается вместе, как крепится друг к другу… – Она беспомощно свела руки, словно соединяла две половинки невидимого кокоса. – Я говорю о том, что даже здесь все прекрасно. Только представь, что слева все розовое, и тебе достаточно повернуть, чтобы все стало золотым и… Ай! Эрствиль! Отпусти мои уши!

– И не подумаю, – буркнул Эрствиль, уводя ее прочь от двери с песочными часами и Гибельного выступа.

Даже когда они отошли достаточно далеко, он все еще высматривал в Неверфелл признаки картографнутости. Тот факт, что она постоянно забывала, что не умеет проходить сквозь стены, весьма его встревожил. Но в конце концов Эрствиль смилостивился и позволил Неверфелл договорить.

– Итак? – выжидательно посмотрел он на нее.

– Я была права, – медленно произнесла Неверфелл. – Теперь у меня не осталось никаких сомнений. Я спросила Картографа про Трущобы, и он рассказал… показал мне… ох, это сложно объяснить! Я начала понимать, что он говорит, а потом потерялась в его словах и почти увидела все своими глазами. В Трущобах находится Перекрут, это такое место, где… – Неверфелл зашевелила губами, пытаясь нащупать нужное выражение, но оно ловко ускользало.

– Ох, ладно, – досадливо вздохнула она наконец. – Это такое странное место, где география не работает, как нужно. Важно другое: Трущобы так и не были замурованы наглухо. Осталось два выхода. Один ведет в тайную комнату в доме мадам Аппелин. И тут все просто, это даже нормальный мозг может вычислить. Загадку представляет другой выход. Он ведет в дом Чилдерсинов. Нужно пройти по изолированному коридору, и там Пере-крут делает как-то так, что ты оказываешься в Трущобах. Там находится Утренняя гостиная.

– И все? – Судя по голосу, Эрствиля ее рассказ нисколько не впечатлил. – Получается, есть тайный туннель, который соединяет дом мадам Аппелин с домом Максима Чилдерсина. Ну и что? Мы и без того знали, что они действуют заодно. И ради этого мы едва не расплавили твой мозг?

– Нет, ты не понял. Все дело в Утренней гостиной.

Ох, как же тебе объяснить…

Неверфелл дернула себя за волосы, в который раз удивляясь, что они черные, а не рыжие.

– Предположим, давным-давно жил под землей умный, могущественный человек, готовый на все ради семьи. Он согласился, что никому не дозволено покидать Каверну, – но он отличался от прочих власть имущих. Он всегда смотрел за пределы нашего мира. И он обнаружил, что есть одна вещь, которая поможет сделать его семью умнее, сильнее и лучше всех в Каверне. Но эта вещь существует только в надземном мире. В Каверне она запрещена. Тогда он начал искать способ тайно пронести ее сюда – и в конце концов нашел.

– Что же он принес? – озадаченно моргнул Эрствиль.

– Сам подумай, – проглотила смешок Неверфелл. – Что труднее всего добыть в Каверне? Что у нас под запретом?

Эрствиль задумался, потом вспомнил, где оставил свою улыбку.

– Порох! – торжествующе воскликнул он, но Неверфелл покачала головой.

– Солнечный свет. Он принес в Каверну солнечный свет. Я видела Неоткрытую пещеру. То есть видела ее такой, какой ее запомнили Картографы. Какой они ее почувствовали. Картографы считают, что у нее всего один конец, что она уходит в пустоту. Вот только Картографы безумно влюблены в Каверну и совсем не понимают, что творится вокруг нее. В этом-то и проблема. Я не думаю, что Неоткрытая пещера уходит в пустоту, Эрствиль. По-моему, она ведет на поверхность. И берет начало в Утренней гостиной Чилдерсинов. Светильники-ловушки не имеют никакого отношения к синему свету, который ее заливает. Думаю, это настоящий солнечный свет.

Вот почему мастер Чилдерсин заставляет своих домочадцев каждое утро завтракать в той гостиной. Он хочет, чтобы они напитались солнечным светом. По той же причине он заставляет их жить по времени верхнего мира вместо нормальных двадцатипятичасовых суток – ему нужно, чтобы они приходили в гостиную, когда на поверхности день, а не ночь.

И согласись, Чилдерсины отличаются от остальных жителей Каверны. Они выделяются даже на фоне других придворных. Они умнее, выше, и кожа у них сияет. Ты когда-нибудь видел выставленные в Палате диковин доспехи и одежду людей из верхнего мира? Я видела. Эти вещи как будто предназначены для двухметровых великанов. Посмотри на меня – я родилась на поверхности. И я выше своих сверстников. Как и юные Чилдерсины. Так что, возможно, солнце не сжигает кожу. Возможно, оно помогает людям расти и делает их сильнее.

– Значит, незаконно прорытый туннель в Трущобах – это и есть Неоткрытая пещера? И она ведет прямо вверх, чтобы впустить сюда солнце?

– Да. Мадам Аппелин помогала Максиму Чилдерсину осуществить его план – она придумала, как вывезти камни и скрыть следы. Хотя я до сих пор не понимаю, как сюда вписывается Трагический набор. И почему мне все еще кажется, что мы с ней связаны.

Закончив рыть туннель, они запечатали его при помощи стеклянной сферы в Утренней гостиной. Но прежде случилось еще кое-что. Во-первых, кто-то из летучемышиных Картографов почувствовал пещеру. Им даже удалось вычислить, где она пролегает. За что они и поплатились жизнью.

– А во-вторых?

– Во-вторых, в Каверну попал человек с поверхности. И этот человек – я.

Вскоре после возвращения в Рудники Неверфелл поняла: что-то не так. Слишком уж часто Эрствиль оглядывался по сторонам. Он явно беспокоился. Только тогда Неверфелл заметила, что они двигаются по улицам куда быстрее, чем должны были. Толпа больше не теснила их, а обтекала, словно вокруг них образовался непроницаемый пузырь, к которому все боялись прикоснуться. Если бы на Неверфелл до сих пор был костюм Картографа, ее бы это не удивило. Но она уже переоделась и прикрыла лицо маской, так что почти не выделялась на фоне остальных чернорабочих.