Евгения Александрова - Грозовой фронт [СИ]

И сосредоточился изо всех сил на том, что он здесь, сейчас, живой, настоящий.

Джейна не выдержала и повела его вперёд.

— Ладно. Провожу тебя до обрыва. Пойдём. Тоже не люблю прощаться.

Через лавровый лес шли тихо и молчаливо, слушая то ли пение птиц в зарослях, то ли самих себя. Но не доходя до мыса, Джейна остановилась под кроной раскидистого эвкалипта.

— Будет тяжело смотреть, как ты уходишь, — чуть подняла она плечи, будто ёжась от прохладного ветра с моря, что несильно трепал рукава свободной рубахи.

— Если что, Сагиш во всем поможет. Да и дядя на твоей стороне. И… я бы не верил этому Дорану. Береги себя. Пожалуйста, — посмотрел он ей в глаза ещё раз.

Джейна с силой сжала его плечи.

— Без тебя мне нет смысла себя беречь.

— Сейчас у тебя все смыслы себя беречь! И только то, что здесь безопасней, не даёт мне забрать тебя с собой. Джейни…

— Знаю, — грустно усмехнулась она. — Просто возвращайся.

Алекс подошёл ближе к Джейне, молча прижался губами к её губам. Замер. Провёл ладонями по талии. Но только тихая едва заметная боль тянула где-то внутри, напоминая о себе снова и снова. Он должен разобраться с этим, пока не стало поздно. Отстранился, ласково и с улыбкой тронул её раскрасневшуюся щёку. Сощурился, ещё раз запоминая бесконечную нежность и веру в него во взгляде. Словно напился из источника божественной силы и теплота разлилась по венам.

— Спасибо всем богам за тебя…

И не в силах больше затягивать, повернулся и наконец дошёл до самого края мыса Рока — туда, где распахивалось бездной бесконечное море, — чувствуя, как огромная часть души осталась здесь, в причудливых зарослях лавра и эвкалипта, в бегущей с вершин гор ледяной воде, среди цветущей долины и рядом с той, что дарила смысл.

Море хмурилось и расходилось волнами, что бились о скалы Каменной бухты всё сильней и яростней. Когда Алекс наконец смог ступить на влажные и скользкие, покрытые водорослями и ракушками камни, начинался прилив. Уходить будет непросто, тем более с такой малочисленной командой, но Алекс отчего-то вовсе не боялся сейчас бросить вызов Илакийскому морю и свежему пассату.

— Капитан, — залихватски крикнул Дени, ожидавшей его в шлюпке, что, казалось, вот-вот расшибётся о камни.

Ступая по сухим вершинам валунов, Алекс наконец добрался до баркаса и перемахнул через борт. И сам взялся за вторую пару вёсел.

— Отчаливай, — крикнул и сделал гребок, оттолкнувшись со своей стороны от близкого дна. Шлюпка качнулась, но быстро поймала равновесие, и за пару десятков гребков они уже дошли до «Ясного», который вовсю вооружался парусами.

Алекс ухватился за знакомый до последней зазубрины борт, подтянулся и поднялся на палубу. Огляделся. Теперь им всем работать за двоих. Команда разошлась по мачтам, Мейк уже у штурвала, тройка парней готовы поднять якорь и, как только шлюпку втащили на шкафут и закрепили плотней, Алекс сам привычно выкрикнул то, что должен был командовать боцман старшим по мачтам:

— Поднять фок и грот! Приготовить кливер! Живей, парни! Живей, — прошёл он, покачиваясь от лёгкого крена. — Если мы выйдем из бухты без единой царапины — всем по кружке крепкого рома, лично!

— Боги храните капитана, — расхохотался Дени и ловко потянул снасти.

— Шкот трави, дурень, — ругнулся рядом Марис.

— Эге-гей, ребята, — заорал с бизани третий марсовый, а на палубе уже взялись за якоря.

— По-однять якорь, — взревел зычно Мейкдон, и «Ясный», послушный умелым командам, уверенно взял курс на узкий проход между скал.

Ну, понеслось.

Алекс в несколько шагов взборался по трапу на мостик, сместил с руля старпома и положил руки на гладкие рукояти штурвала. Илакийское море встретило ворохом солёных брызг и идущими наперекор волнами, но корабль лихо преодолел встречные гребни, вышел на простор и вскоре взял курс на юго-запад, туда, где должны были скрываться последние из настоящих магов.

Следующие две недели пути ушли на почти бессменную вахту то на шканцах, то в каюте над картой и бумагами в попытках точнее высчитать курс, то у мачт с личным участием в работах с парусами.

Хотя это как раз было по душе — давно он не бросал вызов ветру и не сдирал ладони до кровавых мозолей, травя и вбирая пеньковые канаты. По крайней мере, это помогало не думать и единило с командой и стихией.

Море не баловало хорошей погодой, то врываясь гребнями волн на палубу, то гоня с курса встречным течением. В какой-то миг Алекс почувствовал себя настолько измотанным, что просто закрывал глаза и проваливался в мгновенный сон, а потом снова встряхивался от крика Мейка и возвращался в действительность.

Ухватившись за борт и глядя, как тонет нос в темно-сером море, он крикнул старпому:

— Как они все ещё со мной? — Корабль мотало нещадно, но чем ближе к Итену, тем больше охватывали Алекса тревога и сомнения. — Тащу их в самую безнадёгу.

— Похоже, только они считают твою магию даром, а не проклятьем, а? — Мейк уже второй час вглядывался в горизонт.

— Думают, если что, я снова спасу их колдовством?

— Может и так.

— Угу. Может, спасу, а может, и на дно утяну.

Мейк резко опустил трубу.

— А вот сейчас, кажется, и узнаем.

Очередная волна захлестнула борта, и Алекс покачнулся и с трудом выхватил у старпома подзорную трубу. Так и есть. Ивварцы. Как минимум две шхуны. И где-то за ними — едва заметная полоса заветной земли.

— Не страшно тебе, а? — оглянулся на старого друга Алекс, а ветер тот час же бросил волосы ему в лицо. — Ну?! Сражение ведь не потянем, сам знаешь.

Мейк смотрел на него застывшим взглядом, только седые пряди мотало от шквалистых порывов.

— Тебе ведь надо туда добраться.

— А вам всем надо выжить.

— Некоторые верят в корабль-призрак с бессмертным капитаном, что уже пару веков бороздит океаны.

— Но это ведь не про меня, Мейк.

Старпом страшно улыбнулся.

— А вдруг ты составишь ему компанию? Коротать вечность в одиночестве, видать, не самое весёлое дело.

С марса грот-мачты донеслось мрачное и приглушённое:

— Парус на горизо-онте!

И волна яростных криков всей команды.

Алекс с плеском ступил с трапа на мокрую шаткую палубу. Матросы замерли в ожидании приказа. Он смотрел в их глаза и видел: они знали, на что идут. Знали, что рано или поздно схлестнутся со смертью лицом к лицу. И не боятся. Ни гнева стихии, ни древней магии, ни этих ивварцев — те ведь просто живые люди по сравнению с капитаном-колдуном.

Алексу хотелось рассмеяться, чувствуя всей кожей невыносимую мощь, будто молния пронзала насквозь — вскипала внутри сила, едва сдерживаемая, уже неподконтрольная, такое манящее единство. Таким же был Сиркх в минуты своего торжества и власти?!