Александр Аразин - Неприкаянное Племя: Сурвивалист

Разговор начал сворачивать в сторону, однако я ничего против этого не имел. Очевидно, что Харальд винил себя в смерти Катаржины и желая как-то поддержать, успокоить друга я охотно углубился в теологический диспут. Побратим же давно изучал вопросы мироустройства, он проштудировал все книги в монастырской библиотеке (или большую их часть), подолгу общался с наставниками-хагсаенгами и вот смог вывалить на меня горы добытой информации. Харальд интересовался созданием этого мира и взаимоотношением с нашим. После одной из моих реплик, он иронично спросил:

- А чем ваш мир отличается от нашего? Если мы отправимся на север, в моё родовое поселение, и раскопаем могилы предков, то увидим древние останки. Так в чем же отличия?

- Хочешь сказать, что и наш мир был когда-то чьей-то игрой?

- Не знаю, - улыбнулся Харальд. - Всё возможно. Только ты сам говорил, что теперь это не игра, что мы живём в реальном мире, а значит и боги реальны. Почему бы богине Времени (из настоящего) не вмешаться в события прошлого? И ведь действует она тонко, не напрямую, не принуждая к каким-то поступкам, а опосредованно, через своих жриц... И меня пугает, что такое существо обратило внимание на нас.

Мне не было чем парировать. Мог ли мой родной мир, который я считал единственной из возможных реальностей, оказаться чем-то вроде компьютерной игры? Вполне. Мало того, вся наша мифология прямо указывает на это:

«В начале сотворил Бог небо и землю. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днём, а тьму ночью. И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом. И сказал Бог: да соберётся вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так. И назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо. И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя, дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так. И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду её, и дерево, приносящее плод, в котором семя его по роду его. И увидел Бог, что это хорошо». (Книга Бытие 1:1-12)

Вот что это как не описание создания игры? Сел программист за своё рабочее место и из ничего, при помощи компьютерного кода, сотворил уникальный мир. Прописал все детали, установил законы, а мы существуем в этой игре и ни о чем не догадываемся.

Однажды я узнал интересный факт: для муравья, мир двухмерный. Вот так устроен его мозг или глаза (уже не помню), что он воспринимает окружающую реальность в двухмерной плоскости, как лист бумаги. Из-за этого, преодолевая препятствие, муравей может бесконечно ползти вверх - он не осознает такое понятие как «высота». Мы, словно те муравьи, живём в границах своего мирка: влюбляемся, ссоримся, воюем и миримся, но не догадываемся, что происходит там в другом измерении...

Харальд меня озадачил. Могла ли богиня из ЭТОЙ реальности (или её жрицы) попасть в ТУ и каким-то образом повлиять на будущее? Да кто ж их, богов, знает. Абсолютно некстати вспомнились ещё несколько цитат: «Бог стал в сонме богов; среди богов произнёс суд», «И исчезнут они (боги) с земли, и из под небес». Как не странно, но эти фразы из Библии. Вообще в Псалмах, Старом и Новом Заветах часто говорится о разных богах. Так может кто-то из них вмешался в нашу судьбу?

- Предположим, - я тряхнул головой, - так что просила передать жрица?

Причастна ли богиня (боги или демоны) к тому, что мы оказались заперты в новом мире - меня не особо волновало. Когда выдастся свободный вечер, я с удовольствием присяду у камина, с бокалом терпкого красного вина, в компании верных друзей и неспешно поразмышляю на эту тему. Но, если подобное вмешательство произошло, оно было в прошлом и никто из нас не способен его изменить. Сейчас же пред нами стоят другие задачи, от решения которых зависит, выживем мы или нет.

- Я должен рассказать всё чему стал свидетелем, и попросить, чтобы ты всегда награждал достойных. - Харальд опять словно отстранился, воздвигая между нами незримую стену отчуждения. - Думаю, после всего услышанного, ты захочешь меня достойно наградить и казнишь... я понимаю.

- Брат, давай ты не будешь делать выводы вместо меня? Пока я ничего не услышал, кроме пожеланий какой-то то ли ведьмы, то ли жрицы. Давай рассказывай, а там посмотрим.

Харальд тяжело вздохнул, оперся руками о стол, как будто нуждался в дополнительной опоре, опустил голову и заговорил низким голосом:

- Я задержался. Если бы я не мешкал и сразу же покинул поле боя чтобы догнать княжну...

Обстоятельства смерти Катаржины меня шокировали. Не стоит врать самому себе: между нами не было симпатии, но у нас была одна цель и, пусть временно, мы были союзниками. Младенец... судьба ещё не родившегося ребёнка волновала меня гораздо больше, чем участь жены. И вот такой финал. Такой жуткий, нечеловеческий финал.

Северянин не смотрел на меня, уставившись в угол кабинета. Харальд приготовился к смерти и был готов её принять. Неожиданно его смирение меня взбесило, а с побратима злость перекинулась на весь мир, с его дурацкими законами, кодексами чести и нормами поведения. «Смирись, - шептали они. - Прими нас. Подчинись. Следуй нам и тогда, возможно, ты выживешь».

Нет! Я громко скрежетнул зубами и заметил, как Харальд вздрогнул от этого звука, прозвучавшего в полной тишине. Нет, - повторил я, про себя, уже более спокойно. Как сказал когда-то Громыхайло: «Понятия придумали нормальные пацаны, чтобы разводить по ним лохов». Не знаю, откуда бывший опер взял эту сентенцию (из своей бурной юности или из опыта работы в полиции), но смысл её прост: «нормальные пацаны» не живут «по понятиям», а используют их, чтобы получать выгоду. Так чем я хуже? Почему, словно «лох», я пытаюсь соответствовать и жить по каким-то чуждым мне «понятиям»? Хватит плыть по течению! Если моя цель выжить, сохранив жизни близких мне людей и друзей, надо действовать на опережение, пора создавать свои правила игры.

После свадьбы, я почему-то посчитал, что цель достигнута - армия Риницы восстанавливалась, никто из аристократов Инурака, в здравом уме, в открытую не напал бы на Катаржину дочь Анастаса Бреговича. Казалось бы, мир да благодать, а мелкие пакости Ксаверия Шиманьского и его прихвостней не в счет. Но барон не успокоился. Шиманьский засылал шпионов, устраивал провокации, подкупал, шантажировал, пока не нашёл уязвимое место княжества и не ударил по нему... Катаржина мертва, наследника нет. Что мне остаётся? Даже если мы разгромим бунтовщиков, кто будет править в Ринице. Зная настойчивость барона, могу с лёгкостью спрогнозировать, что Ксаверий сделает все возможное, но докопается до правды и выведает о смерти моей жены.