Александр Аразин - Неприкаянное Племя: Сурвивалист

Раздался короткий стук в дверь и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошёл Потап.

- Это ты здорово придумал с изгоями, - вместо приветствия, начал мэр. - Рискованно, опасно, но неожиданно и результативно.

- Не одобряешь? - я вопросительно посмотрел на Рубило.

- Конечно! Ты рисковал всем, что у нас оставалось! А если бы разбойники напали на вас? Они бы перебили всех оставшихся воинов из Фаланги и кучу крестьян... и что тогда у нас оставалось?

- Хватит, Потап! Ты мне друг, но я мисальдер этого ордена и решения принимать мне.

- Хорошо, - неожиданно, Потап одобрительно хмыкнул и уселся на стул за столом. - Мне, конечно, не нравится, что ты принимаешь настолько важные решение тайком от части офицеров ордена... как будто нас в чем-то подозревают и не доверяют. - Мэр цепки впился взглядом в моё лицо. - Прошу, Серёга, не делай так больше. Но меня радует, что ты начинаешь вести себя как положено лидеру и берёшь на себя ответственность.

- Ответственность? - тихо переспросил я. Опять нахлынули мысли о Ярославе, её просьбе и моем решении. Захотелось послать всех к черту на рога, однако этот порыв быстро прошёл, и я взял себя в руки. - Ладно, не будем о грустном. Потап, время уже позднее, давай займёмся тем ради чего собрались. Список невест готов?

- Конечно, я принёс перечень подходящих союзников, - приступил Рубило к делу и, развернув пергамент, продолжил: - Сергей, если мы собираемся устоять против покушений Шиманьских (или других аристократов), потребуется выбирать союзников с величайшей осторожностью. По-моему, у нас есть три возможности. Во-первых, это союз со старым уважаемым семейством, у которого хозяйство пришло в упадок. Другая возможность - выбрать для тебя супругу из семьи, недавно сумевшей добиться влияния и богатства, но желающей посредством брака снискать себе почёт и политических союзников среди духовенства. Ну а третья возможность - поискать семью, которая согласится на союз ради того, чтобы потешить собственное честолюбие и, утерев нос Ксаверию Шиманьскому, добиться большего перевеса в Игре Совета.

Потап помолчал, ожидая ответа. Но я молча сидел, рассматривая внутренний двор монастыря и суетящихся соорденцев. Выждав полминуты, Рубило понял, что ответа не дождётся. Снова развернув свиток, он откашлялся и приступил к объяснению:

- Я исключил из списка те семьи, у которых власти хватает, а вот с традициями плоховато. Для твоих целей больше подойдёт брак с девушкой из рода, который уже имеет могущественных союзников. Тут, конечно, возможны различные осложнения с союзниками Шиманьского и особенно - с господарем Логавы. Поэтому по-настоящему приемлемых для нас аристократов в списке совсем мало. Из всех, кого может интересовать союз с епископством, самый многообещающий...

- Потап, - внезапно я перебил друга, - если я правильно понял, Шиманьские - единственный род в королевстве, располагающий самой большой собственной армией. А у какого рода самые мощные политические связи?

Рубило уронил перечень на колени и уверенно ответил:

- Бреговичи, конечно, тут и вопросов нет. Если бы не князь Анастас Брегович, этот перечень был бы в пять раз длиннее.

- Бреговичи? - с сомнением переспросил я. - Но их же владения совсем в другом крае королевства, на побережье, если мне не изменяет память.

- Да. И они полностью контролируют всю морскую торговлю, а сын князя, Богдан Брегович - занимает должность Королевского Адмирала и руководит флотом Его величества.

Кивнув, я снова уставилась в одну точку, как будто мой взгляд был прикован к чему-то такому, что никто другой рассмотреть не мог:

- Я принял решение.

Потап подался вперёд, внезапно насторожившись: я даже не прикоснулся к перечню, не говоря уже о том, чтобы взглянуть на имена, которые мэр нанёс на пергамент, тщательно выбирая кандидаток. «Что же ещё он задумал?» - читалось в позе и взгляде Рубило.

- Я женюсь на дочке князя Анастаса Бреговича.

- Ха! - восхищённо выдохнул Потап. - Воровать - так миллион, жениться - так на принцессе!

Небольшое дополнение к 8 главе. Начал просматривать девятую и решил, что этот кусок будет уместнее в предыдущей.

В спальне было темно. Старясь не шуметь, чтобы не разбудить Ярославу, я тихо прокрался в комнату, быстро разделся и аккуратно лёг под одеяло. Однако все мои ухищрения были напрасны - девушка не спала. Как только я улёгся, Яри меня обняла и шёпотом спросила:

- Почему так долго?

Мне не хотелось обсуждать с девушкой свою предстоящую свадьбу; не знаю почему, но я винил Ярославу, как будто, подталкивая к династическому браку, она меня предала. Эта мысль тянула за собой следующую: «А что, если я ошибался? Что если никакой любви, с её стороны, не было?»

Почему-то считается будто мужчины - суровые, решительные, сплошь, из стали существа; они не танцуют, не плачут и не выносят проявления чувств... Однако, как же хочется, хоть изредка, услышать из уст дорогого человека: «Я тебя люблю». Мы вечно лезем напролом, преодолеваем трудности, берём на себя ответственность за других, и всё это с гордо поднятой головой и пренебрежительной улыбкой на губах, но даже самые крепкие железные гвозди, под сильными ударами, гнутся. Девушки, женщины считают, что в мужчине они получают поддержку, надёжное плечо, на которое можно всегда опереться, а мы стараемся их не разочаровать, и теряем время... Золотое время, которое, может быть, уже никогда не повторится.

Как же мне хотелось, в ту ночь, чтобы Ярослава сказала: «Люблю», простыми словами; чтобы взяла мою руку, положила голову на плечо и сказала: «Люблю». И не нужны широкие жесты или ещё какие-то слова - пусть будет тихий, еле слышный шёпот. И я бы тогда всё понял, обнял её и сказал... или ничего бы не говорил, а просто молчал, переполняемый счастьем. Но мы обсуждали дела ордена. Вопросы брака и наших взаимоотношений не поднимались; не знаю почему Яри их не затрагивала, я же промолчал, потому что боялся оказаться правым в своих подозрениях и услышать: «Я тебя не люблю».

Мы проговорили всю ночь. Постепенно, с обсуждения деловых вопросов, разговор свернул на какие-то пустяковые вещи. Никогда прежде я не испытывал настолько искреннего удовольствия от обычной беседы. Мы не заметили, как рассвело и только истошные крики петухов заставили нас насторожиться, выглянуть в окно, дабы понять, что наступило утро.

«Музыка свадебного шествия всегда напоминает мне военный марш перед битвой»

Генрих Гейне

Лето, взобравшись на пик, покатилось вниз и чем ближе оно опускалось к осени, тем немилосерднее палило солнце, выжигая всё окрест. Уже не только чёрный люд, но и представители духовенства с аристократами поглядывали в синее безоблачное небо, гадая, когда пойдёт дождь. Об этом думал и князь Анастас Брегович, восседая в тронном зале своего родового замка, когда его мысли прервал звук фанфар.